СССР без Сталина: Путь к катастрофе - Игорь Пыхалов

Голоса из зала: Правильно.

Андреев. Я не сомневаюсь, что под его давлением вскоре после смерти товарища Сталина вдруг исчезает в печати упоминание о товарище Сталине.

Голоса из зала: Правильно.

Андреев. Это же позор для работников печати. Раньше чересчур усердствовали, и там где нужно и ненужно вставляли имя т. Сталина, а потом вдруг исчезло имя т. Сталина. Что это такое? Я считаю, что это его рука, его влияние, он смог запутать и запугать некоторых работников печати.

Появился откуда-то вопрос о культе личности. Почему стал этот вопрос? Ведь он решён давным-давно в марксистской литературе, он решён в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет гениальная личность, стоящая во главе движения, какое значение имели и имеют Ленин и Сталин, а тут откуда-то появился вопрос о культе личности. Это проделки Берия.

Из Президиума товарищ Ворошилов: Правильно.

Андреев. Он хотел похоронить имя товарища Сталина, и не только имя товарища Сталина, но это было направлено и против преемника товарища Сталина товарища Маленкова.

Голоса из зала: Правильно.

Маленков. Все мы преемники, одного преемника у товарища Сталина нет.

Андреев. Вы являетесь Председателем Совета Министров, пост, который занимал т. Сталин.

Голоса из зала: Правильно. (Бурные аплодисменты)».[6]

Насчёт исчезновения Сталина со страниц печати Андреев определённо лукавил. Это были не «проделки Берии», а результат происков партаппарата: Хрущёва, Суслова, Поспелова, Юдина.

Очевидно и то, что Хрущёв не пропустил мимо ушей слова Андреева о Маленкове как преемнике Сталина. Конечно, Никита Сергеевич и сам знал, что Маленкова следует устранить, но теперь он ещё больше утвердился в своих намерениях. В 1955 году Г.М. Маленков был снят с поста Председателя Совета Министров СССР и заменён более удобным Булганиным.

Убрав с дороги основного противника, Хрущёв мастерски воспользовался, как выражаются шахматисты, «домашней заготовкой» Берии насчёт «культа личности», сполна реализовав её на XX съезде КПСС.

Глава 2

XX СЪЕЗД

XX съезд был для нас катастрофой. Сталин был для нас авторитет. Мы любили Сталина

25 февраля 1956 года состоялось закрытое заседание XX съезда КПСС, не предусмотренное официальной повесткой дня. С пространным докладом «О культе личности и его последствиях» выступил Н.С. Хрущёв. Он поведал делегатам съезда, что И.В. Сталин принёс партии, государству и народу намного больше вреда, чем пользы. Без всякого обсуждения, единогласно, XX съезд одобрил хрущёвский доклад, поручив ЦК КПСС «последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности партийного руководства, выработанных великим Лениным» .[7] Спустя несколько месяцев, 30 июня 1956 года, ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий».

В СССР началась борьба с культом личности Сталина.

Активнейшую помощь Хрущёву в подготовке антисталинского доклада оказал Дмитрий Трофимович Шепилов, человек, безусловно, образованный, но не имеющий твёрдых принципов, за что в результате и поплатился, войдя в историю как «примкнувший к ним Шепилов». Очевидно, что именно Шепилов расставил все акценты в пресловутом докладе.

В последние годы своей жизни И.В. Сталин привлекал Шепилова к участию в создании учебника политической экономии. Впоследствии Дмитрий Трофимович вспоминал:

«Сталин считал необходимым в отдельных случаях предварительно поразмышлять вслух и проверить некоторые свои мысли и формулы. Это проистекало из присущего Сталину исключительного чувства ответственности не только за каждое слово, но и за каждый оттенок, который может быть придан его слову.

В этой области контраст со Сталиным был особенно разителен, когда к руководству пришёл Хрущёв. Хрущёв страдал патологическим недержанием речи, всякое чувство ответственности за слова было у него потеряно».[8]

В период подготовки XX съезда КПСС Шепилов стал сторонником Хрущёва и пособлял последнему пропагандировать антисталинизм. Но уже год спустя Дмитрия Трофимовича «попутал лукавый» и он примкнул к «антипартийной группе» Молотова, Маленкова и Кагановича. После июньского 1957 года Пленума ЦК КПСС Шепилов был выслан из Москвы в Среднюю Азию на рядовую преподавательскую работу (а ведь был министром иностранных дел СССР!). Этого Дмитрий Трофимович Никите Сергеевичу не простил, что и видно из его воспоминаний:

«Книг и журналов он (Хрущёв. — ИЛ., И.Д.) никогда никаких не читал и не чувствовал в этом никакой потребности. Его никто никогда не видел сидящим за анализом цифр, фактов, за подготовкой докладов, выступлений и т. д.».[9]

«…многих из тех, кого он отправил на эшафот, Хрущёв затем с непревзойдённым в истории лицемерием оплакивал с высоких партийных и правительственных трибун. Причём в этих стенаниях виновниками гибели прославленных коммунистов выставлялся, конечно, прежде всего, Сталин и другие его соратники, но не он, Хрущёв.

Интриги, доносы, лесть, наветы — никакими средствами не гнушался Хрущёв для того, чтобы шаг за шагом укреплять своё положение и уверенно карабкаться вверх. Решающим здесь было искусство поддержания доверия и расположения Сталина. В течение многих лет сталинского руководства непременными атрибутами любой публичной речи, статьи или книги были здравицы в честь Сталина. И все должны были подчиняться этому неписаному, но железному закону Но Хрущёв, кажется, поднялся в этом искусстве извержения елея до недосягаемых вершин.

Каждая речь, каждое выступление его представляет собой каскад сталинианы…»[10]

Вот какой человек поднялся на трибуну XX съезда КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях».

Как известно, после окончания хрущёвского доклада было решено прений по нему не открывать. Мало того, с первых же слов Никита Сергеевич отмёл любую возможность говорить о Сталине объективно:

«В настоящем докладе не ставится задача дать всестороннюю оценку жизни и деятельности Сталина. О заслугах Сталина ещё при его жизни написано вполне до-статочное количество книг, брошюр, исследований. Общеизвестна роль Сталина в подготовке и проведении социалистической революции, в гражданской войне, в борьбе за построение социализма в нашей стране. Это всем хорошо известно. Сейчас речь идёт о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего и для будущего партии, — речь идёт о там, как постепенно складывался культ личности Сталина, который превратился на определённом этапе в источник целого ряда крупнейших и весьма тяжёлых извращений партийных принципов, партийной демократии, революционной законности».[11]

Как справедливо заметил в своё время известный французский психолог и социолог Гюстав Лебон: «Суждения толпы всегда навязаны ей и никогда не бывают результатом всестороннего обсуждения» .[12]

Разумеется, Никита Сергеевич Лебона не читал. Скорее всего, он про него даже не слышал. Тем не менее, в своей речи Хрущёв, пусть и неосознанно, воспользовался рекомендациями Лебона:

«…в собраниях ум не играет никакой роли, и двигателями являются бессознательные чувства» .[13]

Именно на такой игре бессознательными чувствами, подмене разумных аргументов эмоциями и построен весь хрущёвский доклад.

Приступая к обличению «культа личности», Хрущёв сразу же пошёл, как говорят картёжники, «ва-банк», вытащив инцидент, связанный с «оскорблением» Сталиным Надежды Константиновны Крупской, якобы имевшим место во время болезни В.И. Ленина в декабре 1922 года. Процитировав пресловутое письмо Ленина к съезду, а также письма Крупской к Каменеву и личное письмо Ленина Сталину, Никита Сергеевич с пафосом воскликнул:

«Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя. Если Сталин мог так вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к Надежде Константиновне Крупской, которую партия хорошо знает и высоко ценит как верного друга Ленина и активного борца за дело нашей партии с момента её зарождения, то можно представить себе, как обращался Сталин с другими работниками».[14]

Тем не менее, давайте всё-таки их прокомментируем. Не будем касаться личных взаимоотношений Ленина, Сталина и Крупской, разберёмся с политическими выводами: