Страна сосны и оливы, или Неприметные прелести Святой земли - Исраэль Шамир

Но сколько ни разоряли войны Нагорье, села не пустели, они лишь отползали на несколько метров в сторону. Так, в древности село Тапуах стояло, видимо, к западу от современного Ясуфа, на холме Тель-Шейх-Абу-Зарад. Там осталась древняя священная роща и ве́ли – местная святыня, третий иероглиф Нагорья. В древности вели был капищем местных богов Ваала и Астарты, а теперь это маленькое квадратное здание с белым куполом называют гробницей шейха Абу-Зарада. Село подвинулось ближе к роднику, а вели остался памяткой старого поселения.

Подлинный, древний Яблоневый ключ отыскать легко. Отойдите от нынешнего истока метров на десять, и вы обнаружите устье прямого, относительно нового туннеля. Вода ключа течет по туннелю – практически крытому плитами глубокому рву – прямо в сады Ясуфа, расплескавшие море зелени вокруг. Войдите в туннель – это можно сделать почти не сгибаясь, – отшагайте под землей десять шагов обратно к источнику, и вы увидите резной, вырубленный в скале зев. Солнечный свет проникает меж неплотно прилегающих плит свода, позволяя оценить мастерство древних каменотесов. У этого источника Авраам поил овец, пророк Илия отдыхал возле него, спасаясь от погони; Иисус беседовал здесь с учениками. Впрочем, то же самое можно с равным основанием сказать про любой другой заметный источник Нагорья.

Сегодня к нему приходят жители Ясуфа, пригоняют сюда своих овец. Правда, нынешняя Рахиль обычно ходит по воду, чтобы напоить животных, с жестяным бачком из-под маргарина или кошелкой с пластмассовыми бутылками вместо кувшина. Дома воду переливают в огромный кувшин, зир. Палестинский зир, кувшин из необожженной глины, становится только лучше с годами. Поначалу зир легко пропускает воду, и чистая, родниковая влага сочится сквозь его пористые стенки. Кувшин свободно дышит, и потому вода в нем сохраняет прохладу подземной реки. Со временем кувшин матереет, перестает пропускать воду, и тогда в нем можно держать вино и елей – два основных продукта Нагорья. Но ключевую воду лучше всего пить из молодого зира. Жители городов, неприхотливая раса, не знают подлинного вкуса воды, поэтому и перешли на кока-колу. Вода с трудом переносит человеческое вмешательство: пропусти ее сквозь трубу – и она уже ни на что не годна.

Понимая это, японцы ключевую воду для чайной церемонии черпают бамбуковым ведерком. А палестинцы пьют воду из зира. Но к ключу они ходят с жестянками или бутылками: они долговечнее, их легче спускать в колодезь, они дешевле и напоминают о прогрессе. Палестинцы уже не настолько бедны и еще не настолько богаты, чтобы обходиться амфорами.

У источника села Ясуф можно увидеть одну из неизменных черт Святой земли: вечно текущая вода орошает смоковницы, гранатовые деревья, овощи и прочие посадки селян. Две основные культуры Нагорья – лоза и олива – обходятся дождевой влагой. Прочие культуры, нуждающиеся в поливе, могут расти лишь ниже источника. Поэтому села Нагорья стоят над источниками, а крошечную орошаемую площадь никогда не застраивают.

Село Нагорья можно условно представить себе как три яруса: на вершине холма – святое место, вели; ниже, на склонах, – дома; у подножия – источник и под ним – сады, основание пирамиды. Обычно соображения обороны не позволяют строиться внизу, у воды, но и там, где могли бы дотянуть крепостную стену до источника и включить его в «черту поселения», жители этого не делают, чтобы сохранить сады под источником.

Желая обеспечить подачу воды в селение в случае осады, жители Нагорья идут на всякие уловки – врезают в скалу горизонтальные и вертикальные шахты, как мы увидим впоследствии, но не посягают на сады. На склоне под источником крестьяне выкладывают террасы, образующие крохотные делянки. По ним идет постоянным потоком вода. А еще ниже, в долине, сады уступают место поливным полям, как в селе Дура-эль-Кари, знаменитом своими тыквами. Село это стоит к востоку от дороги из Рамаллы в Наблус, к югу от Ясуфа. Его источники – четыре больших устья подземной реки – ниспадают каскадами в водосборник, откуда вода растекается по оросительным каналам на поля и сады маленькой плодородной долины, лежащей между Дура-эль-Кари и более древним Эйн-Ябрудом.

Но вкус воды в каждом источнике свой. Вкуснее всего она в самом близком к селу роднике, Эйн-Дура. К нему ведут вниз несколько ступенек, ложе его выложено камнем, а напротив него на каменной завалинке сидят женщины с ведрами и жестянками в ожидании своей очереди. В засушливый год вода медленно и лениво бежит из короткой трубы-желоба, загнанной в выход родника, и у женщин остается вдоволь времени посудачить, перемыть соседкам косточки и поговорить о парнях, которым сюда доступа нет. Мужчины стоят в сторонке, поглядывают, но подойти не смеют – таков уж деревенский обычай. Поэтому ключ – женский клуб. Лишь изредка приковыляет дряхлый старик с глиняным кувшином за водой для кофе. Хотя в село и протянут водопровод от мощного источника Эйн-Самие, крестьяне предпочитают пить воду Эйн-Дуры, идущую прямо миджабль (из горы), минАлла (от Бога).

Европейцам трудно понять чары источника. На севере, в Европе, текут реки, каждая из которых полноводнее, чем все наши ручьи, вместе взятые. Но у нас вся история, вера, святость бьют из-под земли с ключевой водой. Что за драматические истории связаны с ключами Святой земли! Эйн-Султан в Иерихоне, воду которого исцелил пророк Елисей; Гихон – по его руслу шли воины Давида на штурм Иерусалима; у Назаретского источника архангел Гавриил приветствовал Деву Марию.

Если так, спросит читатель, почему мы задерживаемся у ничем не примечательного Яблоневого ключа Ясуфа или четырех родников Дура-эль-Кари, которые «на карте генеральной синим кружком означены не всегда» да и с особо важными событиями не связаны? Именно поэтому! Ведь цель наша – понять Святую землю, ее суть, ее особенности. У знаменитых источников можно отметиться, но трудно ощутить святость, которая не сопряжена с одним событием или одной фигурой, но изначальна присуща земле вне связи с Моисеем, Иисусом или Мухаммадом. Под святостью я подразумеваю одно: ее ландшафт неподражаемо создан для духовных поисков, для духовного возрождения. Сотни и тысячи людей обрели благодать, прозрение, пророческий дар или забвение в Святой земле. И ныне она не утратила способности пробуждать душу человека, но трудно найти благодать в наводненном туристами старом Иерусалиме или у источника Марии в Назарете, среди сотен пожилых и усатых паломниц.

Нечто подобное имел в виду Федерико Феллини, когда писал: «Туристские достопримечательности Рима только мешают понять город, да и узреть их воочию трудно, потому что туристы смотрят на них сквозь призму виденных фотографий и открыток. Как можно разглядеть Колизей, если инстинктивно реагируешь на него так: „Ну прямо как на открытке”. Нужно биться много лет, чтобы просто увидеть и понять Колизей».

Феллини прав. Культурные ассоциации, история, память пилигримов наваливаются тяжким грузом на малые источники и погребают их под собой. Приходится напоминать себе: источник – это источник, место, откуда пьют воду люди, и овцы, и смоковницы. Лишь возратясь к этой простой сути, мы сможем обрести благодать. И только после этого, постигнув малый родник, мы сможем «просто увидеть и понять Колизей».

Чтобы понять духовный поиск пророков, нужно поставить себя на их место – оказаться у безымянного источника на безымянной высоте. Чтобы постичь дух Святой земли, нужно отказаться от осмотра ее знаменитых мест и обратиться к местам непримечательным, вполне обыкновенным и обыденным, каждое из которых могло бы стать величайшей святыней мира, если бы, скажем, был покороче нос Клеопатры.

Святая земля не музей под открытым небом, но совместное творчество Бога и человека. Ведь ни одна земля не существует сама по себе. Скажем, Францию ежедневно и ежеминутно творят французы. И только чудак может любить Францию и не любить французов. Напрасно богатые туристы затворяются в оазисах отелей от докучливых местных жителей, создавших и созидающих Венецию, Тадж-Махал или Храмовую гору, Харам аш-Шариф. Любить страну и не любить ее народ – форма некрофилии, влечение к трупу.

Полная гармония народа и рельефа, эта мечта Льва Гумилева, достигнута в Палестине. Нельзя понять страну, не поняв ее народа. Ведь они неотделимы; феллахи, их оливы, ухоженные ими родники, исхоженные ими горы, белые купола святых гробниц на вершинах – они живут бок о бок и нуждаются друг в друге.

Этот удивительный народ, в жилах которого течет кровь эгейских воителей, сынов Израиля, героев Давида, апостолов Христа и спутников Пророка, арабских наездников, норманнских крестоносцев и туркменских вождей, создал древнюю Звезду Гассула, написал Библию, построил храмы Иерусалима и Гаризим, дворцы Иерихона и Самарии, церкви Воскресения и Рождества, мечети Харам аш-Шариф, порты Цезареи и Акки, замки Монфор и Бельвуар, шел рядом с Иисусом, победил Наполеона и разбил израильтян при Караме. Его заряд не выдохся. Поэзия Махмуда Дарвиша, мудрость Эдуарда Саида, чистое оливковое масло, пыл молитвы и мужество детей на баррикадах Рамаллы доказывают это поныне.