Суррогатная мать - Таня Карвер

Она пыталась пошевелить губами, произнести какие-то звуки, позвать на помощь. Ничего не получалось. И хотя в голове крик звучал пронзительно, — Клэр казалось, что она громко кричит не умолкая, — с ее губ срывалось лишь жалкое завывание, напоминавшее поскуливание щенка.

Она заметила, что тень на потолке передвинулась.

«Нет, не надо… оставь меня, убирайся от меня, не прикасайся ко мне, не прикасайся…»

Бесполезно. Только заболело сердце и появился звон в ушах.

Клэр чувствовала, что ее веки опускаются, и пыталась не допустить этого. Но сделать это становилось все труднее. Труднее было и дышать, с каждым вдохом легкие ее работали все медленнее. Паника и страх помогали ее сердцу быстрее разгонять убийственную отраву по телу. Она знала, что ей осталось уже недолго.

«Кто-нибудь, помогите… пожалуйста… выломайте эту дверь, помогите…»

Зловещая фигура склонилась над Клэр, заслонив верхний свет. Страх и паника достигли предела. Кто он? И почему делает с ней это?

А потом она увидела скальпель. И все поняла.

«Только не моего ребенка… пожалуйста, только не ребенка…»

Фигура нагнулась над ней, блеснуло острое как бритва лезвие.

«Нет… Помогите мне, о боже, помогите мне…»

Скальпель начал резать.

Клэр ничего не чувствовала. Она видела только отбрасываемую на потолок гротескную тень своего мучителя и пилящие движения его руки.

«Господи, нет, прошу тебя… пожалуйста, кто-нибудь помогите мне, помогите мне, нет…»

Наконец фигура выпрямилась. Встала над Клэр. Улыбнулась. В руке что-то красное.

«Нет…»

Опять улыбка, и красный предмет скрылся из глаз. Клэр не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Она не могла даже заплакать.

Тень двинулась к двери и исчезла. Клэр осталась одна, продолжая мысленно кричать и звать на помощь. Она попыталась поднять руки, пошевелить ногами. Ничего не вышло. На это ушло слишком много сил. Даже просто дышать было уже тяжело.

Ее веки опустились. Клэр чувствовала, как толчки крови все замедляются, замирают…

В последний раз она попробовала бороться, но все было бесполезно. Ее тело медленно умирало. И она была бессильна остановить это.

Легкие перестали втягивать воздух, сердце прекратило биться.

Глаза ее закрылись навсегда.

Глава 2

— О боже…

Филип Бреннан, инспектор уголовной полиции и старший следователь бригады по расследованию тяжких преступлений, надел хирургические перчатки, надвинул на голову капюшон новой плащ-накидки из шелестящей бумаги и ступил на порог преисподней. Он знал, что, заходя за желтую полицейскую ленту для ограждения места происшествия, он пересекает границу между порядком и хаосом. Между жизнью и смертью.

Он поднял ленту и шагнул вперед.

«Сколько крови…»

— Господи…

Лента за его спиной опустилась на место, он пересек черту. Теперь возврата уже нет. Он впитывал открывшуюся перед ним картину и понимал, что не сможет покинуть эту квартиру, мысленно или эмоционально, пока не найдет того, кто все это сделал. А может быть, даже и после этого.

Прихожая выглядела как скотобойня. Крови было очень много. Красным было все, словно несколько литров краски вылили с большой высоты и она растеклась по стенам и полу зловещим узором, по мере высыхания становясь коричневой. Но краска так не пахнет. Здесь стоял тошнотворный смрад тухлого мяса и грязной меди. Он попробовал дышать через рот и почувствовал все это на языке. Вкус был таким же отвратительным, как и запах. На теле выступил пот, отчего чувство дискомфорта еще усилилось.

— Может кто-нибудь выключить отопление? — крикнул он.

По квартире двигались фигуры в белых накидках. Напряженные, сосредоточенные. Он заметил, что у некоторых из них в руках бумажные пакеты, и кое у кого они были уже полными. Такие пакеты выдавались в особых случаях, чтобы в них можно было вырвать, не загрязняя место преступления. Один из офицеров, выполняя его приказ, пошел искать регулятор отопления.

Тело по-прежнему лежало в прихожей, подготовленное к отправке в морг для экспертизы. Офицеры следственно-оперативной группы уже закончили сбор информации, но оставили тело на месте, чтобы Фил смог осмотреть его и, возможно, найти какую-то зацепку.

Он судорожно сглотнул. Тело женщины было скрючено, руки раскинуты, пальцы сжаты, словно она из последних сил пыталась удержать дыхание, когда оно покидало ее. На ней были джинсы и футболка. Ужасный разрез пересекал горло. По следам и луже крови на деревянном полу он видел, что женщина отчаянно сопротивлялась, и сейчас ее руки напоминали крылья истекающего кровью ангела.

Фил взглянул на офицера группы осмотра.

— Ничего, если я пройду туда?

Офицер кивнул.

— Мы уже закончили. Собрали все, что было нужно.

— А фотографии?

Тот снова кивнул.

Фил осторожно, чтобы не занести кровь в другие комнаты, переступил через лежащее тело. Дверь в спальню была открыта. Он подошел и заглянул туда. И почувствовал, как желудок мучительно сжался.

— О боже, да тут дело совсем плохо…

Услышав его слова, какой-то человек в накидке отделился от группы людей в таком же одеянии, собравшихся в конце коридора, и подошел к дверям спальни.

— Как будто у нас бывает что-то хорошее.

— Но не до такой же степени…

Здесь запах был еще сильнее. Описать его Фил не мог: в нем была жизнь, была смерть, было все, чем является человеческое тело. Он уже сталкивался с таким запахом. И знал, что никогда его не забудет.

Фил взглянул на лежащее на кровати тело и почувствовал, как сжалось сердце, а руки мелко затряслись. Нет. Только не паниковать, сейчас не время. Он несколько раз глубоко вдохнул и, восстановив дыхание, заставил эмоции улечься. Ты должен реагировать как коп, сказал он себе, от тебя зависит, как превратить этот хаос в порядок.

Подошел сержант сыскной полиции Клейтон Томпсон, один из его людей. Высокий, хорошо сложенный, белый капюшон подчеркивает смуглое лицо. Сейчас на смену его обычной самоуверенной и несколько даже нахальной улыбке пришла хмурая сосредоточенность.

— Нужно было дождаться вас, босс, прежде чем заходить сюда. Извините.

Фил всегда уделял особое внимание сбору команды на месте преступления. Когда они заходили туда вместе, это подталкивало к тому, чтобы разделять ответственность, совместно вырабатывать версии и делать выводы. Он испытывал легкую досаду от того, что Клейтон не дождался его, но, учитывая серьезность ситуации, это можно было понять.

— А где Анни? — спросил он.

В ответ на вопрос из дверей ванной выглянула женщина.

— Здесь, босс.

Констебль сыскной полиции Анни Хэпберн была маленькой и симпатичной, с торчащими волосами, выкрашенными в разные цвета, которые контрастировали с ее черной кожей. Пряди, выбивавшиеся из-под ее капюшона сегодня, были в основном белокурыми. Она быстро взглянула на Клейтона.

— Простите, нам следовало дождаться вас, но криминалисты сказали…

Фил поднял руку, останавливая ее.

— Мы уже все на месте, так что давайте продолжать.

Клейтон и Анни обменялись взглядами. Очень быстро. Потом разошлись. Фил, все же заметивший это, не мог понять, в чем тут дело, и только надеялся, что это не то, о чем он сразу подумал. Он всегда немного завидовал интересу, который Клейтон вызывал у женщин, и вдобавок знал, что сержант часто этим пользуется. Но только не с членами его команды. Только не с Анни. Ладно, сейчас не время думать еще и об этом. Нужно работать.

Он снова вернулся в комнату и огляделся. Криминалисты расставили здесь дуговые лампы, ярко освещавшие кровать, так что центральная зона представлялась какой-то нереальной, словно это была театральная декорация или тут снималось кино. Они двигались в этом свете в полном, почти благоговейном молчании, приседали, наклонялись, внимательно все рассматривали, соскребали что-то и укладывали в пакеты, собирали образцы и упаковывали их. Словно работники сцены или бутафоры, заканчивающие последние приготовления.

«Или как молящиеся перед священным алтарем», — подумал Фил. На кровати лежала распластанная обнаженная женщина, запястья и щиколотки которой были привязаны к металлической раме. Живот был вспорот, а глаза глубоко закатились, как будто она увидела там что-то такое, чего кроме нее никто видеть не мог.

Фил тяжело сглотнул. Труп в коридоре выглядел довольно скверно. Но при виде этой картины он испугался, что чашка кофе и два тоста, намазанные белковой пастой, которые он съел на завтрак, сейчас вырвутся наружу. Как раз то, что нужно во вторник с утра.

— Господи Иисусе… — прошептал Клейтон.

— И это в Колчестере… — сказала Анни и покачала головой. Мужчины посмотрели на нее. Она заметно дрожала. — Здесь такого никогда не случалось. Что творится, черт возьми?