Девятый - Артем Каменистый

# # 1 Глиома - злокачественная опухоль головного мозга.

Врач из колеи меня, конечно, выбил серьезно, но ненадолго - я не из тех людей, которые сдаются сразу, и прихожу в себя очень быстро.

- Хорошо, болезнь эта ваша неизлечима. А сами опухоли? Если бороться с непосредственной причиной смерти?

- Здравая мысль, но - увы, в вашем случае это не сработает. Опухоль, конечно, серьезно запущена, но не безнадежна. Химиотерапия, бывает, помогает и в более сложных случаях, а как крайнее средство остается операция. Ни первое, ни второе не спасет вам зрения: зрительный центр серьезно поражен. Собственно, из-за проблем с глазами вы и оказались на обследовании. Хотя полностью тут что-то гарантировать невозможно - все бывает. Возможно, зрительные функции частично сохранятся. Но даже при стопроцентно положительном результате в лучшем случае получите лишь отсрочку, причем короткую - опухоль вернется, и не одна. Синдром Торсона-Макграуэра никуда ведь не уйдет. Традиционные методы лечения подобных опухолей приводят к парадоксальному результату: врачи, покончив с одной, вскоре сталкиваются с развитием новых, причем многочисленных. Это очень удивляет - ведь до операции или окончания курса химиотерапии метастаз не наблюдалось. Собственно, так и открыли синдром Торсона-Макграуэра - по странной клинической картине у благополучно прооперированного больного.

- То есть, если эту штуку в моей голове вырежут или задушат химией, то через неделю появится десяток новых?

- Если утрированно - то да. И что хуже всего - это конец. Химиотерапией злоупотреблять нельзя - повторный курс в таком случае просто убьет больного; радиотерапия здесь тоже неуместна; прооперировать такое количество опухолей можно лишь у трупа. У нас не останется способов продолжать борьбу. Но даже если - теоретически - с ними расправятся, это ничего не даст: новообразования на последнем этапе возникают непрерывно. По сути, они поражают весь мозг, и мы не знаем, как остановить процесс. Даже имей мы дело не с мозгом а, допустим, с кишечником - все равно безнадежно. Просто в какой-то момент чуть ли не все клетки начинают перерождаться в раковые. Я опять утрирую - чтобы вам было понятнее.

- Спасибо, понял. Вы сказали: традиционные методы лечения. А как насчет нетрадиционных?

- Ну… вы можете обратиться к бабкам-шептуньям; поискать великих магов всея Руси по объявлениям в газете; или съездить к каким-нибудь эскимосским шаманам, прочитав в Интернете, что они лечат все что угодно пометом белых медведей и мясом беременных тюленей. Некоторые отправляются на Филиппины, к тамошним хилерам - они опухоли голыми руками вытаскивают без наркоза.

- А помогает?

- Скажите, вы - богатый человек?

- Ну… скажем так: не совсем уж бедный. Кое-что есть.

- Я вам гарантирую, что ничего они вам не оставят. Нет, не подумайте. Я на ваши капиталы не посягаю. Не потому, что вы попали ко мне не с улицы. Про врачей много плохого говорят, но поверьте - мы не такие уж злодеи.

- Вы хотите сказать: не все врачи злодеи?

- Можно и так, - легко согласился мой судья.

- Так, значит, вы не рекомендуете нетрадиционных методов?

- Запретить я вам ничего не могу. Только не поможет это ничем. Так что если вы не горите желанием финансово облагодетельствовать незнакомых вам мошенников - не связывайтесь. Вы просто отдадите им все свои деньги.

Деньги?! Да на кой они мне теперь нужны, эти деньги. Тут я пришел в себя настолько, чтобы немножко (самую малость) повысить голос:

- Значит, вы мне помочь ничем не можете, но и к конкурентам не отправляете? И что мне остается? Ехать к морю?1

# # 1 Речь идет о знаменитом фильме "Достучаться до небес". Один из героев, узнав от врача о том, что жить ему осталось недолго, спешит осуществить свою заветную мечту - увидеть море.

- Знаете, не самая худшая мысль.

Вот теперь я окончательно понял: будущего у меня нет. Врач не имеет права так отвечать. Он обязан бороться за меня до последнего. Господи, да они же клятву дают! А он тупо отпускает меня к морю - и даже на деньги мои не зарится. Совестно, наверное, грабить покойника.

Это конец…

В глазах потемнело, грудь сдавило нервным спазмом; удобное, самое устойчивое во вселенной кресло поплыло, накатываясь на спину. С трудом догадался поднять руку, предостерегающе помахать пальцем напрягшемуся доктору:

- Спокойно, это - не приступ. Извините, просто накатило. Наконец накатило. Дошло…

- Понимаю.

Да что ты понимаешь…

- И как… как это будет происходить?

Врач чуть подумал, затем деловито приступил к подробностям:

- Приступы начнут учащаться. В конце концов вам придется ложиться в клинику - под наблюдение. Но еще до этого я выпишу вам кое-какие лекарства. Нет, они не лечат, просто смягчают симптомы, да и помогут бороться. Это недешево обойдется, но не советую "ехать к морю" без них.

- Сколько?

- Простите, я не могу знать цены, это лучше в аптеке…

- Сколько мне осталось?! Ну?!

Доктор впервые засуетился, чуть подрастеряв свой апломб:

- Ну… если… Вы понимаете - здесь невозможно установить точный срок. Приходится использовать статистические данные, отталкиваясь от них, но при одинаковой симптоматике различия в течении болезни у разных пациентов могут быть…

- Сколько приблизительно?!

- Синдром Торсона-Макграуэра открыт недавно, и статистика по нему…

- СКОЛЬКО?!!

- Простите. Три-четыре месяца гарантировать могу. Возможно, до полугода. В принципе организм у вас молодой и крепкий, да и про лекарства не стоит забывать… Знаете - может, и больше удастся. Но не намного. Слишком уже все плохо…

- Эти полгода или три месяца я смогу прожить полноценно, или улыбающимся овощем под капельницей?

- Приступы, как я уже сказал, будут учащаться. Возникнут серьезные проблемы со зрительным центром. Прогнозировать процесс трудно: к примеру, вы можете перестать распознавать печатный текст. Внезапная полная слепота тоже не исключена. Если не повезет, это может произойти в любой момент, достаточно скоро. Но настоящие проблемы начнутся на последней стадии - это приблизительно треть оставшегося срока. Вам понадобятся обезболивающие. Очень сильные обезболивающие. Знаете… - доктор понизил голос. - Некоторые пациенты переходят на тяжелые наркотики, покупая их на улице. В нашей стране закон таков, что полноценное обезболивающее, для вашего случая, в аптеке приобрести не получится. Правоохранительная система позаботилась о том, чтобы наркоман не смог купить в киоске дозу серьезной дури, но при этом не подумала о таких случаях, как ваш. Я ничего не советую, просто имейте в виду.

- Весело… Спасибо.

- Сейчас я выпишу рецепт - не забывайте принимать вовремя. В остальном даже не знаю, что вам еще посоветовать и рассказать. Вы взрослый человек и очень достойно восприняли это. Надеюсь, ваше "море" тоже окажется достойным, а то я на всякое насмотрелся… И в любом случае держите со мной связь - когда придет время, я помогу с клиникой. В принципе, можно все устроить и на дому - но придется оплачивать услуги медсестер.

- Господи, сдохнуть дома - теперь платно…

- Простите, но…

- Не обращайте внимания - это я так шучу. Понимаю, что не очень смешно…

- Так и держитесь - не раскисайте. Я многих в этом кресле повидал, в том числе и таких, как вы. Я о ситуации. У вас хорошая реакция. Мне жаль…

Достал жалеть. Уже давно хотелось выйти из этого просторного кабинета. Он меня давить начал. Для кого и кабинет, а для меня залом судебным оказался.

Приговор вынесен - подсудимого можно выводить…

Уже в коридоре догнала медсестра. Или секретарша - не знаю как правильно. Мне она бумажки заполняла, когда на обследование пришел в первый раз. Строгая конопатая пышка - при ее внешности строгость выглядела неестественной. Видимо, долго за мной гналась - глаза уже как чайные блюдца, а в плечо вцепилась - будто кусок мяса вырвать хочет. Похоже, я ее за собой тащил, не замечая ничего вокруг. Ну, накрыло меня сильно: извините, любезная, - денек неудачный выдался.

- Вас тут видеть хотят.

- Так пусть смотрят.

- Простите?

- Хотят видеть - пусть смотрят. Не возражаю.

Откуда- то сбоку выплыл ничем не примечательный человек. Я бы даже сказал -эталонно непримечательный. В нем было идеально непримечательно абсолютно все, и это в целом образовывало личность, на которой не способен задержаться взгляд. Возраст - от пятидесяти до девяноста, ростом не низок и не высок, плечи не узкие и не широкие, лицо простое как некрашеная миска, взгляд непонятен из-за невозможности его поймать. Идеально выглаженный костюм единственно выбивался из шаблона - он должен быть непременно чуть помятым. Самую малость.

- Простите, Данил, вы не могли бы уделить мне несколько минут?

- У меня нет времени.