Империя поздних генералов - Богдан Сучавэ

- Господин генерал, докладываю: ни о чём новом не слышал.

Ровно шесть месяцев назад шофёры из гаража оказались первыми, кто узнал о предполагаемом решении президента отправить в отставку, внезапно, восьмерых генералов в возрасте свыше шестидесяти лет, которые были восстановлены в должности в горячие дни декабря 1989 года, и были выдвинуты в сопровождении такой славы, как будто лишь они одни выиграли сражение за воссоединение. Чтобы избежать тогда ухода в отставку, который мог произойти в любой момент того беспокойного времени, генерал решил провернуть одну закулисную игру. В этом он был непревзойдён. Было несложно получить успешно два повышения в звании, как это сделали те, кто сидел на пенсии, а возраст при этом становился незримым для тех, кто решает.

- Сегодня, Дума, работаем допоздна. После обеда нужно будет съездить в некоторые места. Это займёт время аж до позднего вечера.

- Как прикажете, господин генерал.

Машина проезжала возле Дома Народов и направлялась, параллельно Дымбовице, к началу Проспекта Победы, где в первые утренние часы проходили самые важные персоны эпохи. Генерал сказал:

- Для начала поедем в Архив.

Старшина Дума направил машину влево по набережной, к зданию Архива. Это здание расположено между Министерством внутренних дел и поликлиникой того же министерства в той части города, где в определённые часы дня улицы становились серо-синими от униформ. По одной из улочек, кажущейся незначительной, старшина Дума вёл машину. Служебная машина - обычная "Дачия" белого цвета, чтобы не привлекать ничьё внимание (особенно в те времена, когда полицейские машины горели как спички во время беспорядков), не была ни чисто вымыта, ни слишком грязна, будучи вызывающе обыкновенной, так что для знающего наблюдателя не могла представлять секрета, какому учреждению принадлежит. От генерала до старшины Дума, в Министерстве, кажется, никто об этом не знал.

Доехав до отдела исторических документов, Дума резко, нервно остановил машину, чтобы не терять времени. Генерал выпрыгивает из машины и, не ожидая пока Дума подаст чемодан-дипломат, дёргает за ручку гигантской металлической двери. Массивная старая дверь, поставленная сто лет назад, даже не покачнулась.

Генерал посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Громко, по-ямщицки, выругавшись, добавил:

- Этим архивариусам полезно давать пару боевых тревог в день. У них даже дежурный старшина не выполняет своих обязанностей!

Он не мог терпеть двух вещей: недисциплинированности и непунктуальности. Считал, что в этих двух пороках заключается объяснение всего, от развала экономики до плохо выметенных улиц.

Заметив, что генерал нервничает, старшина Дума попробовал объяснить:

- Господин генерал, Архив открывается всегда ровно в восемь.

Тот ещё раз глянул на часы:

- И за несколько минут до начала работы здесь нет никого, даже дежурного?

Когда генерал уже сильно занервничал и начал грохотать дверью, ему отвечал лишь ржавый металл, который гудел как гигантская труба у входа в ад. Возле него спокойно стоял старшина Дума, одетый в гражданский костюм, держа в правой руке чемодан-дипломат генерала.

Где-то в глубине двора не спеша появился старший сержант, косая сажень в плечах, с красным служебным пакетом в руке. Он носил очки с такими толстыми линзами, что, наверное, с такого расстояния и не видел, кто этот маленький нервный толстяк, делающий столько шума. Старшина Дума взглянул на старшего сержанта, который, хотя и был молод, должен был провести всю жизнь в этом дворе из-за дефекта зрения, непременно ухудшившегося после зачисления в военное училище. И он, старшина Дума, работал когда-то в пятом управлении, на службе с самыми лучшими шофёрами страны до тех пор, пока на одной из медицинских комиссий, которые периодически проводились в этом президентском отделе, не нашли что-то в левом глазу. Так он оказался в Министерстве внутренних дел.

Приблизившись, старший сержант, плохо видящий с расстояния, оказался поражён:

- Здравия желаю, господин генерал!

Тот ему ответил, прорычав угрозы, смешанные с руганью. В результате такого случая старший сержант, должно быть, будет страдать бессонницей несколько недель, будучи убеждён, что у него остановились часы и его отправят в отставку за нарушение дисциплины, так что придётся искать работу.

Раздражённый, генерал вьюгой влетел в здание военного учреждения, которое все называли недвусмысленно: Архив. По иерархической линии он был непосредственным начальником этого учреждения, с тех пор, как была основана комиссия по культуре при Министерстве, главой которой он был, и которая занималась, среди прочего, историческим наследием. За три года неуверенности и постоянной нестабильности электората было проще управлять постоянно спорным Министерством внутренних дел посредством комиссий, которые образовывались и расформировывались с завидной периодичностью метронома. Каждая комиссия анализировала деятельность компромиссных лиц во время коммунистического режима и выдвигала список предложений министру. Практически, во время существования комиссии на высшем уровне, все командующие, зависящие от неё, вслепую ей подчинялись. Например, генерал уже сейчас знал, что начиная со следующей недели комиссия по культуре предположительно будет расформирована, для того, чтобы уступить место комиссии по поддержанию порядка во время предвыборной кампании, и начальником будет назначен именно он. Он даже готовился имитировать удивление в тот момент, когда должен будет об этом узнать. Кроме того, он узнал, что всего будет три комиссии, занимающихся предвыборной кампанией, со смежными обязанностями, таким образом взаимно проверяющих друг друга.

Пройдя коридор, генерал выдернул чемодан-дипломат из руки старшины Дума, который совершенно не удивился ни одному из поступков генерала. Генерал прекрасно знал, где находится кабинет командующего, он знал это здание как собственные пять пальцев, со всеми лабиринтами вечно пыльного архива, в котором раньше терялся много раз. Его раздражало то, что в коридорах не видно было никого. Военная жизнь здесь не ощущалась.

В бюро командующего находилась лишь секретарша, колдующая над подносом с чашками. Увидев генерала, профессионально улыбнулась, и, прежде чем успела произнести что-либо, услышала вопрос:

- Майор Кривляну пришёл?

- Ещё не пришёл.

Генерал вошёл один в кабинет и повесил фуражку на крючок, как человек, чувствующий себя дома. Поспешным жестом отправив секретаршу, предложил ей заниматься своими делами. Оставшись один, облокотился на стол из лакированного дерева, который имеется во всех полицейских учреждениях страны, и бросил дипломат на папку для записей майора Кривляну. Вынул из папки какое-то дело из нескольких листков, вызывающе тонкое дело, затем подержал листки некоторое время над дипломатом. Должно быть, это не предназначалось для него. "Мастерский удар", - думал он, - "никто другой и не предположил бы"... В этот момент открылась дверь, и начальник отдела исторических документов вошёл в собственный кабинет с настолько искусственной улыбкой, что генерал не мог удержаться похвалить себя за выбор именно этого дня, среды.

- Честь имею, господин генерал.

- Садись, и давай поговорим немного, - пригласил генерал, как будто находившийся в собственном кабинете.

Глядя на генерала с противоположного конца стола, к которому майор Кривляну привык за время работы, и, видя серый холодный взгляд, сильно противоречащий театрально-мягкому голосу высшего по званию, майор почувствовал себя чужим, потерянным в этом далёком от людей помещении, которое когда-то ему принадлежало...

- Значит так, сынок... Тебя я знаю, по случайной игре обстоятельств, с тех пор, когда ты был в военном училище, а я был инспектором. Помнишь? Думаю, лет двадцать назад. Тогда ты был робким и худеньким молодым человеком... Я занимался противовоздушной обороной в военном ведомстве и инспектировал всё.

Запнувшись внезапно и положив трубку на стол, генерал стал её рассматривать, причём лишь её.

- Я бы всем сердцем хотел тебе помочь. Ты мне только дай повод это сделать. В скором времени здесь будет серьёзная проверка...

Майор Кривляну улыбался, напустив на себя искусственное веселье. Хотел что-то сказать, но генерал продолжил, оторвав взгляд от стола и агрессивно глянув в глаза собеседника:

- Хочу видеть сейчас, немедленно, семь документов, и у меня есть приказ министра о выполнении проверки. Как только я их увижу - составлю рапорт. Зависит от тебя, будет ли твоё имя присутствовать в нём, или не будет.

Генерал вынул из внутреннего кармана пиджака перечень. Начал читать, и, по мере чтения, майор Кривляну делался всё более неподвижным, каменея всё больше при каждом слове.