Обещать – не значит жениться - Дарья Калинина

– Что значит «возможно»? Она у него совершенно точно есть! Но дважды в одну реку не войдешь. Муж остался в прошлом. А я тут… в настоящем.

Сонюшка хотела что-то еще добавить, но ее, милую, тихую и робкую, быстро затиснули другие приятельницы, твердившие стройным хором:

– И все-таки ты, Инга, удивительная. Другие бабы после развода в петлю лезут, а ты просто цветешь и пахнешь!

Инга и сама знала, что одиночество пошло ей на пользу. Она расцвела, хотя питалась теперь очень скромно. Утром чашка чая, в обед овощной супчик и салатик, потом бутербродик с ржаным хлебом, салатом, огурчиком и ломтиком ветчины. Сверху еще можно было пристроить помидорку, а хлеб пропитать майонезом. При такой экономии весь бюджет Инги можно было употребить на развлечения. Ведь вечером ее организм вполне довольствовался кефиром с молодой зеленью, которая в избытке росла у нее в квартире на широком и прочном старинном подоконнике в любое время года.

Летом зелень даже не приходилось подсвечивать, ей вполне хватало того солнышка, которое светило в стекла большого окна. Зимой здорово выручала энергосберегающая лампа, которая служила Инге верой и правдой вот уже который год и пока что портиться не собиралась. В ее свете хорошо росли и петрушка, и укроп, и лук. Даже привередливый базилик и кориандр исправно тянулись вверх.

Так что Инга была обеспечена всем необходимым для счастья. Маленький огородик радовал ее одним своим присутствием. Ну и конечно, сорвать свежую зеленую травинку было тоже приятно. И, наверное, потому, что в жизни Инги наконец воцарилась гармония, она и была очень и очень счастлива.

Единственное, чего ей не всегда хватало, так это компании для ее прогулок по городу. Подруги, как на зло, были заняты детьми, хозяйством, мужьями, а зачастую уже и внуками. Инга была бы не против повозиться с маленьким существом, только она что-то сомневалась, что сын женится на русской, да еще тут, в России. Английская невестка представлялась Инге холодной, чопорной и высокомерной дамой, которая будет воспитывать своих чад по строгой системе какого-нибудь продвинутого педагога, с точностью выполняя все его садистские предписания и не давая ребенку вспомнить о том, что он еще ребенок.

Но время шло, Инга обзавелась новыми подругами. Те, что прежде ходили у нее просто в приятельницах, узнав о ее «холостяцком» статусе, внезапно воспылали к Инге рьяной симпатией.

– Инга, золотко, пойдем с нами сегодня вечером в кафе!

– Посидим, поболтаем. А после кафе завернем в бар или в клуб!

По вечерам выпить стаканчик в обществе подруг совсем не грех. Но взамен Инга требовала от своей компании любви к искусству.

– Но тогда завтра идем на выставку античной керамики, – говорила она.

– Инга, золотко, но у нас же у всех работа! Давай на выходных!

Вот интересно, на клуб у них время находилось и в будние дни, а вот для выставки не было ни единой свободной минуты. На выходные образовывался какой-то более интересный ее подругам проект. И Инга частенько шла на выставку одна. Ее это не сильно смущало. К тому же она знала, что одну выставку, проходящую в городе, ее подруги не пропустят ни за что в жизни.

Это была ювелирная выставка, которая проходила на двух аренах. Либо в двух шагах от дома Инги в выставочном зале Манежа, либо на широкой площадке гавани в «Ленэкспо».

Как ни странно, Инга больше любила шумную озабоченность пестрого людского потока в павильонах «Ленэкспо», чем сосредоточенное созерцание, присущее зданию бывшего Конногвардейского полка. Сюда ходили только подлинные эстеты. Но само здание было тесным для простора фантазий Инги. Тут все было строго и по-классически скупо. А этой скупости в выражении чувств женщине хватало и дома. Она жила в доме, выстроенном как раз в классическом стиле. Выйдя в свет, ей хотелось веяния свежего воздуха, каких-то внезапных порывов. Здание, выстроенное архитектором Кваренги, к этому не располагало. Оно было слишком консервативным, чтобы впустить в себя всю энергетику золотого металла и драгоценных камней.

Но долгожданный день ювелирного раздолья в «Ленэкспо» приближался. На сей раз Инге не пришлось долго уговаривать своих подруг. Все «девчонки» дружно согласились пойти вместе с ней. Мысленно Инга уже потирала руки, она не сомневалась, им будет очень весело.

Все вместе они очень приятно проведут время. Увидят цвет ювелирного сообщества, массу шикарных драгоценностей. Обязательно купят себе на память о выставке какие-нибудь вещицы. И не столь важно, будут ли это серьги с брильянтами, янтарная чашечка, оправленная в серебро, или даже совсем простенькая фигурка, вырезанная из малахита. В любом случае вещь будет радовать свою новую владелицу.

– Давно мечтаю о новом колечке, – делилась Инга с подругами. – Хочу с огненным топазом, такая красота – глаз не оторвать! И еще браслетик. Видела в прошлом году. Вместо звеньев вырезанные из натуральных камней цветочки, в серединке у каждого цветка видны золотые тычинки, и брильянтовая сердцевинка тоже имеется.

– И много там золота?

– Нет, золота на изделия пошло совсем немного, – растерялась Инга.

– И смысл покупать такое?

– Там основной упор делался на красоту самого изделия. На его эксклюзивность.

– И сколько стоил такой браслетик?

– В прошлом году просили около двух тысяч долларов. Сейчас, наверное, еще дороже.

– Что же ты не купила?

– Денег лишних не было.

В прошлом году Инга еще жила с сыном. И, парадоксальным образом, тогда муж высылал им меньше денег, чем теперь одной Инге.

– В том году денег не было, а в этом вдруг появились? На работу устроилась? Или на алименты мужа рассчитываешь? Так он тебе всего пару сотен фунтов стерлингов и шлет. На них не разгуляешься на выставке.

Инга загадочно улыбалась в ответ. Ей не хотелось рассказывать о том, что помимо алиментов бывший муж регулярно делал ей еще и крупные денежные подарки. Зачем он ей дарил по тысяче фунтов на каждый ее день рождения и Рождество, Инга так до конца и не разобралась. То ли муж поступал так в благодарность за бескровный развод, то ли за то, что она разрешила Юрке ехать к отцу и жить с ним, то ли еще почему…

Но Инге это было и не важно. Гораздо важней для нее было то, что она могла потратить эти деньги на что угодно. Могла поехать на курорт, что она делала неоднократно. А могла купить себе понравившийся браслетик. Или серьги. Или даже браслетик и серьги, если удастся сторговать их у продавца.

Так с предвкушением грядущего праздника Инга и заснула. На ее губах еще долго играла счастливая улыбка. Даже во сне Инга видела блеск золота и драгоценных камней, заключенных в сверкающие витрины. Видела обходительных продавцов и суровых охранников, призванных стоять на страже порядка в месте, где одновременно скапливались просто несметные сокровища.

Если бы Инга только могла предполагать, что готовит ей день завтрашний, она бы так не улыбалась. Наоборот, заплакала, а после заперлась на замок и выключила бы все телефоны. А после просидела бы весь день дома, а для надежности и вовсе бы не высунула носа на улицу вплоть до самого окончания выставки. Потому что ноги у всего того плохого и даже ужасного, что вскоре должно было случиться с Ингой, как раз и росли с выставки…

Вот уже четвертый час ошеломленная окружающими ее богатствами Инга бродила по выставке. Она растеряла всех своих подруг, кроме верной Сонюшки. Та ходила следом за ней как хвостик. Отдалялась от Инги максимум на пару метров.

Верная милая Сонюшка, такая бледненькая и незаметненькая, что на нее никогда не обращали внимания – ни кавалеры, ни подруги, ни даже собственные родители. Замуж ее за все четыре десятка лет никто не позвал. Родители у нее давно умерли. Подруги вспоминали о Соне лишь в тот момент, когда им было от нее что-то нужно. Одна Инга возилась с Сонюшкой, сама не зная, зачем ей эта дружба нужна. Но не бросала. Вот и на эту выставку она взяла с собой Сонюшку, потому что та попросилась.

Сама Соня ничего себе не купила, а вот Инга уже приобрела и браслетик, который восхитил ее изящной ажурной работой и который ей отдали с тридцатипроцентной скидкой, потому что ведь выставка! Она также купила себе серьги с изумительно чистыми розовыми топазами. И длинное ожерелье из майолики, прекрасно имитирующее натуральный жемчуг, который Инге был не по карману.

Бедная Соня лишь однажды отошла от Инги, приценившись к очень похожему ожерелью. Но обратно она вернулась с перекошенным лицом, что Ингу удивило. Ее ожерелье стоило лишь полторы тысячи рублей, но выглядело потрясающе. Оно доходило ей до ног, его можно было завязать узлом на уровне пупка, можно было дважды или даже трижды обернуть его вокруг шеи. А можно было сделать из тысячи бусин множество других таких же прекрасных вещей.

В общем, Инга была довольна и не скрывала этого. От избытка чувств она даже купила Соне чудесные бусы из лазурита, в которых блондинка Сонечка казалась ярче. Но Соня поблагодарила ее за лазурит как-то вяло. И все не отводила глаз от бус из майолики, которые Инга уже повесила себе на шею. Инга даже подумала, а не подарить ли их Соне, раз уж они ей так понравились. Но потом передумала – бусы шли ей самой. С ее новым джемпером из кашемира цвета семги бусы смотрелись просто волшебно.