Сказки В. Гауфа - Вильгельм Гауф

— Да, ты права, матушка! — воскликнула с волнением Сказка. — Остаются дети; я готова еще раз попробовать с ними!

— «Иди, иди к ним», — сказала царица. — «Но постой: я сперва дам тебе такой наряд, что и дети залюбуются, да и взрослые не решатся тебя оттолкнуть. Посмотри! Я наряжу тебя книгою!» — И царица развернула перед нею блестящее покрывало.

— Книгою? Матушка, мне совестно в таком блеске предстать перед людьми.

Царица дала знак прислужницам и те принялись одевать девушку. Они распустили ее чудные волосы, подвязали ей к ногам золотые сандалии и искусно накинули на нее блестящую ткань, затканную богатыми узорами.

Скромная Сказка не решалась глаз поднять от волнения, но мать с удовольствием осмотрела ее и нежно привлекла к себе.

— «Лети теперь на землю, дорогая, и, да будет над тобою мое благословение. Если они снова вздумают осмеять тебя, вернись ко мне и будем ждать. Может быть, позднейшие поколения станут ближе к природе и сердца их снова обратятся к тебе».

Так говорила царица Фантазия. Сказка спустилась на землю. Сердечко ее сильно билось, когда она подходила к месту, где ждала ее мудрая стража. Она застенчиво опустила головку, плотнее закуталась в роскошное покрывало и нерешительно постучала в ворота.

— Стой! — крикнул грубый голос. — Охрана, сюда! Явилась новая книга!

Сказка вздрогнула. Перед нею словно из земли выскочило несколько темных фигур. Они мрачно смотрели на нее; в руках их торчали острые перья; они угрожающе наставили их на девушку. Один из толпы выступил вперед и грубо схватил Сказку за подбородок. «Эй, ты, госпожа книга», — закричал он, — «голову вверх! чтоб сейчас по глазам было видно, что в тебе путного есть».

Девушка, вся зарумянившись, подняла головку и широко раскрыла темные, задумчивые глазки.

— «Сказка! — вскрикнули сторожа и захохотали во все горло. — Так это сказка! А мы-то дивились, кого сюда занесло! Ты как это в таком наряде очутилась?»

— Матушка надела мне его, — скромно ответила Сказка.

— «Вот как? Силою захотела тебя к нам втереть? Ну, уж нет, этому не бывать! Направо кругом, марш!» — скомандовали сторожа и все разом подняли перья.

— Да я только к детям хочу, — молила Сказка. — Неужели и к ним нельзя?

— «Довольно всякого сброда по свету шатается!» — воскликнул один из сторожей. — «Все вы только всякие бредни детям внушаете».

— «Постой, пусть покажет, что нового принесла», — заметил другой.

— «Вот, вот», — закричали все, — «пусть покажет. Только скорее, а то нам некогда с тобою время терять».

Сказка подняла руку и стала выводить по воздуху таинственные знаки. И из-под ее дрожащего пальчика выплывали одна за другою оживленные картины: длинные караваны, чудные кони, всадники в богатой одежде, палатки средь песчаной равнины; птицы, корабли на бушующем море, тихая лесная глушь и многолюдный площади, оживленные улицы больших городов; кровавый битвы и мирные селения кочевников. Они плыли пестрою вереницею и тонули в прозрачном чистом воздухе.

Сказка так увлеклась, что не заметила, как один за другим мирно заснули вкруг нее сторожа. Вдруг кто-то остановил ее руку и приветливый голос раздался над ее ухом. «Остановись, девушка! Довольно с них». Перед нею стоял пожилой мужчина и, улыбаясь, указывал на спящих сторожей. «Не для них твои пестрые сокровища! Проходи скорее в ворота; они и не заподозрят, что ты в стране. Иди, можешь беспрепятственно разгуливать, где вздумается. Зайди к моим детям; мой дом к твоим услугам. Живи в полной свободе и позволь детям моим приходить иногда к тебе с товарищами, послушать твои чудные рассказы. Согласна?»

— Да, я пойду к твоим детям, добрый человек. Я буду ласкать и лелеять их и забавлять их в часы досуга.

Человек приветливо кивнул ей и помог ей пробраться мимо спящей стражи. Еще раз с улыбкою оглянулась на них Сказка и быстро шмыгнула в ворота.

КАРАВАН

Проходил однажды по пустыне крупный караван. Издалека несся по необъятной равнине глухой гул колокольцев и чистый звон серебряных бубенчиков, густое облако пыли возвещало его приближение; порою, когда порыв ветра разбивал облако, на минуту сверкали из-за него яркие одежды и блестящее оружие всадников. На перерез каравану медленно подвигался по раскаленному песку одинокий путник на прекрасном арабском скакуне. Ярко-пунцовая сбруя была украшена серебряными колокольчиками; вместо попоны спускалась тигровая шкура; на голове коня развевался пышный пучок страусовых перьев. Всадник был статен и красив и одеяние его соответствовало роскошному убранству коня. Белый тюрбан, богато расшитый золотом, прикрывал его голову; кафтан и широкие шаровары были ярко-пунцового цвета; сбоку висела кривая сабля с драгоценною рукояткою. Тюрбан был надвинут глубоко до самых бровей и из-под них особенно ярко сверкали темные глаза; все это, в связи с длинною бородою и орлиным носом, придавало всаднику дикий, смелый вид. Шагов за пятьдесят до передового отряда, всадник пришпорил коня и вмиг очутился на ряду с караваном. Появление одинокого путника среди пустыни было так неожиданно, что охрана каравана, предполагая нападете, тотчас же выдвинула копья. «Это что?» воскликнул незнакомец, озадаченный такою воинственною встречею. «Или вы, может быть, думаете, что один человек может завладеть вашим караваном?» Пристыженные воины вновь подняли копья, а предводитель их выступил вперед и спросил, что надо незнакомцу. «Чей это караван?» спросил всадник. «Он не одного хозяина», был ответ; «тут едут несколько купцов из Мекки на родину, а мы их провожаем для безопасности, так как в пустыне не редкость нападете разбойников». — «Проводите меня к купцам», — сказал незнакомец. «К сожалению, я не могу сделать этого тотчас же», — отвечал проводник, — «мы