Пляска смерти - Август Стриндберг

Капитан. Что же тут удивительного!.. Ах да, это ведь он свел нас, или выдал тебя замуж, как это называлось!

Алис. Дурацкая затея…

Капитан. Расплачиваться за которую пришлось нам, а не ему!

Алис. Да, подумать только, если бы я не ушла из театра! Все мои подруги стали знаменитостями!

Капитан (встает). Ну ладно!.. Пора выпить грога! (Идет к буфету, делает себе грог и стоя пьет.) Сюда бы перекладину, чтобы ногу поставить, и можно было бы представить, что находишься в Копенгагене, в «American Bar»!

Алис. Сделаем тебе перекладину, лишь бы это напоминало тебе о Копенгагене. Как-никак, а то были наши лучшие денечки!

Капитан (судорожно пьет). Точно! Помнишь рагу из барашка с картофелем у «Нимба»[1]? (Причмокивает.) М-ма!

Алис. Нет, зато помню концерты в Тиволи[2]!

Капитан. Ну ясно, у тебя ведь такой изысканный вкус!

Алис. Должен бы радоваться, что у твоей жены есть вкус!

Капитан. Я и радуюсь…

Алис. Изредка, когда тебе надо ею похвастаться…

Капитан (пьет). У доктора, наверное, танцуют… Бас-трубы играют на три четверти… бом… бом-бом!

Алис. Вальс «Алькасар»[3]. Да… давненько я не танцевала вальс…

Капитан. Силенок-то еще хватило бы?

Алис. Еще?

Капитан. Ну да! Разве твое время, как и мое, не миновало?

Алис. Я на десять лет моложе тебя!

Капитан. Стало быть, мы ровесники, ибо женщине полагается быть моложе на десять лет!

Алис. Постыдился бы! Ты ведь старик; а я в самом расцвете лет!

Капитан. Ну, разумеется, ты, когда захочешь, само очарованье… с другими.

Алис. Зажжем лампу?

Капитан. Пожалуйста!

Алис. Тогда позвони!

Капитан, с трудом передвигая ноги, подходит к письменному столу и звонит.

Енни входит справа.

Капитан. Енни, будь добра, зажги лампу.

Алис (резко). Зажги верхнюю лампу!

Енни. Слушаюсь, ваша милость! (Возится с лампой под пристальным взглядом Капитана.)

Алис (неприязненно). Стекло хорошо протерла?

Енни. Да чуток протерла!

Алис. Это что еще за ответ!

Капитан. Послушай… послушай…

Алис (Енни). Убирайся! Я сама зажгу! Так оно будет лучше!

Енни (идет к двери). По-моему, тоже!

Алис (встает). Убирайся!

Енни (медлит). Интересно, что вы скажете, если я совсем уйду?

Алис молчит. Енни уходит. Капитан, подойдя к лампе, зажигает ее.

Алис (обеспокоенно). Думаешь, она уйдет?

Капитан. Нисколько не удивлюсь, но тогда нам придется туго…

Алис. Это ты виноват, ты их балуешь!

Капитан. Ничего подобного! Сама видишь – со мной они неизменно вежливы!

Алис. Потому что ты перед ними пресмыкаешься! Впрочем, ты вообще пресмыкаешься перед подчиненными, поскольку ты деспот с рабской натурой.

Капитан. Да ну!

Алис. Да, пресмыкаешься перед своими солдатами и унтер-офицерами, а вот с равными тебе по положению и с начальниками ужиться не можешь.

Капитан. Ух!

Алис. Под стать всем тиранам!.. Думаешь, она уйдет?

Капитан. Непременно, если ты сейчас же не пойдешь и не поговоришь с ней по-доброму!

Алис. Я?

Капитан. Если пойду я, ты скажешь, что я увиваюсь за служанками!

Алис. А вдруг она и правда уйдет! Все хозяйство опять, как в прошлый раз, ляжет на меня, и я испорчу руки!

Капитан. Беда не в этом! Уйдет Енни, уйдет и Кристин, и тогда прислуги нам здесь, на острове, больше не видать! Штурман с парохода запугает любого, кто приедет сюда искать место… а он не сделает, мои капралы об этом позаботятся!

Алис. Ох уж эти мне капралы… я их корми у себя на кухне, а у тебя духа не хватает выставить их за дверь…

Капитан. Не хватает, потому что иначе никто не останется служить на следующий срок… и оружейную лавочку придется закрывать!

Алис. И мы разоримся!

Капитан. Посему офицерский корпус решил обратиться к его королевскому величеству с просьбой выделить пособие на провиант…

Алис. Для кого?

Капитан. Для капралов!

Алис (смеется). Ты ненормальный!

Капитан. Посмейся, посмейся! Это полезно.

Алис. Я скоро совсем разучусь смеяться…

Капитан (зажигает сигару). Никак нельзя… и без того тоска сплошная!

Алис. Да уж, веселого мало!.. Сыграем еще?

Капитан. Нет, карты меня утомляют.

Пауза.

Алис. Знаешь, меня все-таки бесит, что мой кузен, новый начальник карантина, перво-наперво отправляется к нашим недругам!

Капитан. Велика важность!

Алис. А ты видел в газете список прибывающих пассажиров? Он записан там как рантье. Выходит, разжился деньжатами!

Капитан. Рантье! Та-ак! Богатый родственничек; воистину первый в этом семействе!

Алис. В твоем – первый! А в моем – богатых много.

Капитан. Коли разжился деньгами, значит, задрал нос, но я его поставлю на место! Мне он на шею не сядет!

Застучал телеграфный аппарат.

Алис. Кто это?

Капитан (замирает). Помолчи, пожалуйста!

Алис. Ну, подойди же!

Капитан. Я и так слышу, я слышу, что они говорят!.. Это дети! (Подходит к аппарату и выстукивает ответ, после чего аппарат работает еще какое-то время, Капитан отвечает.)

Алис. Ну-у?

Капитан. Подожди!.. (Отстукивает знак «конец приема».) Это дети, телеграфируют из штаба. Юдифи опять нездоровится, она сидит дома, в школу не ходит.

Алис. Опять! Что еще?

Капитан. Деньги, естественно!

Алис. И чего это Юдифь так торопится? Сдала бы экзамен на следующий год, ничего страшного!

Капитан. Попробуй скажи ей это, увидишь, будет ли толк!

Алис. Ты скажи!

Капитан. Сколько раз говорил! Но ты ведь знаешь, дети всегда поступают по-своему!

Алис. По крайней мере в этом доме!

Капитан зевает.

Не стыдно зевать при жене?

Капитан. А что делать?.. Ты не замечаешь, что мы изо дня в день говорим одно и то же? Вот ты сейчас произнесла свою излюбленную реплику «по крайней мере в этом доме», на что мне следовало бы ответить, как я обычно отвечаю: «Это не только мой дом». Но поскольку я отвечал так раз пятьсот, не меньше, я зевнул. Мой зевок может означать, что мне лень отвечать, или: «Ты права, мой ангел», или: «Все, хватит».

Алис. А знаешь, доктор-то – заказал ужин из города, из «Гранд-отеля»!

Капитан. Ну да?! Значит, лакомятся рябчиками! (Причмокивает.) М-ма! Рябчик – птица наиизысканнейшая, но жарить его в свином сале – варварство!..

Алис. Фу! Говорить о еде!

Капитан. Ну, тогда о винах? Интересно, что эти варвары пьют к рябчикам?

Алис. Поиграть тебе?

Капитан (садится за письменный стол). Последний резерв! Что ж, давай, только уволь меня от своих похоронных маршей и элегий… больно нарочитая музыка. А я обычно сочиняю к ней текст: «Вот какая я несчастная!» Мяу, мяу! «Вот какой у меня чудовищный муж!» Брр, брр, брр! «Ах, если бы он поскорее отдал концы». Радостная дробь барабана, фанфары; финал вальса «Алькасар»! Галоп «Шампанское»[4]! Кстати, о шампанском – у нас вроде осталось две бутылки. Давай откроем – сделаем вид, будто у нас гости, а?

Алис. Нет, не откроем, это мои бутылки; их мне подарили!

Капитан. Бережливая ты у меня!

Алис. А ты – крохобор, по крайней мере по отношению к жене!

Капитан. Уж и не знаю, что придумать!.. Станцевать, что ли?

Алис. Спасибо, уволь. Твое время, пожалуй, миновало.

Капитан. Почему бы тебе не завести себе подружку?

Алис. Благодарю покорно! А почему бы тебе не завести себе дружка?

Капитан. Благодарю покорно! Уже опробовано, к взаимному неудовольствию. Но эксперимент был не без интереса – стоило в доме появиться постороннему, и мы были счастливы… поначалу…

Алис. Зато потом!

Капитан. Да, и не говори!

В дверь слева стучат.

Алис. Кто бы это так поздно?

Капитан. Енни обычно не стучит.

Алис. Пойди открой, только не кричи «войдите», словно ты в мастерской!

Капитан (направляется к двери слева). Ах, как мы не любим мастерские!