Легенды Земель Рассвета - Алиса Вишня
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их родители любили своих детей, баловали, и огорчаясь поведению дочери, особо ее не наказывали – "Пройдет с возрастом!"– говорили они.
Когда девочка сломала свою первую шпагу, пытаясь обучится самым простым приемам фехтования, родители наняли ей учителя – до этого отец, граф Барно, обучал владению этим оружием детей сам. После третьей сломанной шпаги и фингала под глазом герцогского сына, родители отстали от Гвен и отправили ее учиться в Магическую Академию.
В первые годы обучения, она, со своим независимым, свободолюбивым и упрямым характером, доставила много хлопот и неприятностей как преподавателям, так и родителям, которым учителя жаловались на выходки их дочери. С годами, миледи Барно стала умнее и спокойнее, но нрав ее, особо, не изменился. А вот в магии она достигла значительных успехов, и стала одной из лучших учениц. Девушка создала свой, уникальный магический стиль, смешав магию и приемы драки, с прыжками и полетами, используя антигравитацию.
Теперь Гвен выросла, закончила обучение, а Ланс, который обучался дома, превратился в красивого юношу, лучшего фехтовальщика Земель Рассвета.
***
Маршал Тобиас Тигриал, огромный воин в доспехах и накидке с гербом Монии, стоял на холме, и щурясь, смотрел вдаль, на подернутые дымкой тумана скалы красно—ржавого цвета. Смотрел не просто так – он наблюдал, как монийские воины теснят к камням беспорядочную толпу темных, и делают это вполне успешно. Наконец, сражение закончилось полным разгромом демонов, часть из которых погибла, а часть вернулась туда, откуда и появилась – в Великий Разлом.
Рядом с Тобиасом стояли его заместитель, генерал Алакард.
– Ваше превосходительство, Вы докладывали императору, что держать целую армию у Разлома нецелесообразно? – спросил генерал, худощавый человек со светлыми волосами, и глазами цвета льда. Звание генерала этот довольно молодой воин получил не столько из—за заслуг своего погибшего отца, сколько из—за собственных боевых подвигов. Но, генерал не имел полководческих талантов, и иногда узко мыслил.
– Нет! – ответил маршал, и добавил, поймав недоуменный взгляд генерала – Его Величество получает наши донесения, и знает обстановку на фронте. Он сам примет нужное решение.
Алакард скептически улыбнулся, сомневаясь, что Сайрус достаточно хорошо разбирается в ведении войны.
– Разрозненные отряды темных рыскают по Землям Рассвета, наводя ужас на население! – сказал он – В городах от них защищает стража, в богатых поместьях у всех свои армии. А что делать остальным?
– Мы армия Монии! – ответил Тигриал – Остальные земли пусть думают о своей защите сами.
Алакард не возразил, но недовольно сжал губы, и маршал продолжил:
– Если отвести армию, темные полезут с удвоенной силой. И небольшие отряды их уже не сдержат. Пока наша остальная задача – не допускать выхода больших волн темных. Что же касается их просачивающихся отрядов – надо искать решение. Но, армию от разлома убирать нельзя!
К маршалу подбежал штабной офицер, и вручил пакет, на котором красовался герб Монии.
– Личное послание от Его Величества, Сайруса Четвертого! – доложил штабной.
Тобиас открыл письмо, прочитал, и устало улыбнулся.
– Его Величество просит меня прибыть на турнир! – сообщил он генералу.
– Так отправляетесь, милорд! – произнес Алакард – Мы справимся.
– Нет! – покачал головой Тигриал – Турниры меня не прельщают. А вот отпустить на состязание нескольких желающих воинов, любых званий и сословий, вполне возможно.
– Многие желают! – заметил генерал.
– Пусть тянут жребий! – велел маршал.
***
Наконец, приготовления закончились, семья Барно уселась в карету с гербом – скрещенными шпагами, и отправилась в столицу Монии, Алумбрадо, на Большой турнир.
Не успели отъехать от поместья, как обнаружили на дороге карету, съехавшую одним задним колесом в канаву. Кучер пытался ее вытащить, дергая коня за поводья, но упрямая лошадь мотала головой, и не двигалась с места. А чуть поодаль, наблюдая за этими безуспешными попытками, топтались юная маркиза Элоиза Скин, и ее компаньонка.
Узрев эту картину, Барно переглянулись и заулыбались. Их карета остановилась, графиня покачала головой и вздохнула,а граф недовольно поморщился, и вышел на дорогу. Компаньонка маркизы принялась объяснять графу, что случилось, а Скин, едва присев перед ним в приветствии, побежала к карете со шпагами. И миледи Барно тоже пришлось выйти.
– Ах, Гвен! – воскликнула маркиза, схватив девушку за руку – Ты не представляешь…
– Ланс уже уехал! – перебила ее миледи, и увидев огорчение на лице Скин, добавила – Пять монет! И побыстрее – карету уже вытащили! – и показывая на барновского кучера, который, с легкостью, освободил застрявшую повозку, приподняв ее за угол.
– Было же три! – возмутилась Элоиза. Гвен пожала плечами, и повернулась, что бы уйти, но Скин опять схватила ее за руку, сунула монеты и записку, и обиженно фыркнув на миледи, направилась к своей карете.
– Что только не придумают, лишь бы увидеть Ланса! – произнес граф, усевшись на свое место – И слуг выставляют идиотами! Будто кучер не знает, как карету вытащить!
– Боюсь, и другие дамы могут нам здесь повстречаться! – вздохнула графиня.
Да, поклонницы молодого графа Барно буквально осаждали поместье, надеясь его увидеть – Ланс был очень популярен. И это неудивительно.
Турниры, проводимые императорским двором, были любимы в народе, на них собиралось множество зрителей, а их участники получали обожание и восхищение всех – и знати, и черни. У Ланса было особенно много поклонниц, потому что в турнирах он, обычно, побеждал, и считался первым, лучшим. Да и магом был сильным – без этого, от чистого фехтования пользы мало. Кроме того, брат Гвен был красивым, белокурым, голубоглазым – в маму, и обаятельным, с хорошими манерами. Родители гордились им, все его любили, в том числе, и императорская семья.
Молодой граф заботился о своей внешности. У него был личный, парикмахер, завивавший каждый день длинные светлые волосы милорда, и личный портной – ведь Ланс менял костюмы, иногда, по нескольку раз в день. И манеры его оставались безупречными – всегда вежлив и галантен. После каждой победы в турнирах, проходящих при императорском дворе, он дарил, какой—нибудь даме из зрителей, розу, посвящая победу ей. Если Гвен присутствовала на турнире, то розу всегда получала она. Как и прежде,девушка относилась ко всеобщему обожанию брата скептически и пренебрежительно, но гордилась его победами, да и получать цветок, под завистливые взгляды, других дам, было приятно.
Любовь фанаток к брату приносила Гвен
