Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов

Кир осторожно присел на кровать, натянул кеду. Спина, вроде бы, перестала стрелять адовыми стрелами боли. Шнурки сначала путались с пальцами, но всё-таки зашнуровались. Кир встал и пошёл.

Он не любил бухать с чужими людьми, но вчерашние случайные знакомые ему даже чем-то понравились. Но сейчас было непонятно чем.

Короче, надо было валить. Телефон на месте – в кармане, разряжен. Там же лежала пьезозажигалка и ключи от дома. Деньги ещё есть – пара мятых сотен. Зарплатную карточку Кир предусмотрительно оставил дома, взяв с собой только наличные. Значит, ничто не забыто, ничто не потеряно. Паспорт, вроде, с собой не брал. А сигареты закончились ещё вчера.

За плотно зашторенным каким-то куском то ли говна, то ли картона, окном, жгло солнце последних дней весны. Впереди было лето. Лето – это маленькая жизнь. Похмелье – это маленькая смерть. Пивка купить было жизненно необходимо.

Впереди был плотно заставленный коллекцией барахла туннель в прихожую. А там и дверь на выход. Кир пробрался через завалы (а вчера ему это казалось забавным), и подошёл к двери. Дверь как дверь. Похожа на новую. Но дурацкое чувство, что скоро произойдёт какое-то дерьмо, проявилось не только в повышенной тревожности, но и в том, настоящем Чувстве.

Это проклятое чувство сделало из двадцатитрёхлетнего паренька вот это вот чмо. Проклинал Кир это чувство, но что поделать. Надо это принять за дар. Когда-нибудь об этом можно было бы снять кино, но, вроде бы, тема дико избитая. Ничего нового не снимешь об этом. Ну, видит чувак видения, что такого. В психдиспанере вообще не удивились.

Но за дверью кто-то был. По классификации Кира этот кто-то мог даже тянуть на «пятёрочку» по пятибалльной шкале. Неприятно, но да ладно. Что поделать. По ощущениям, это была та самая смерть, но видеть её снова совсем не хотелось, хоть лучший метод перебороть свой страх – это встретиться с ним, хотя бы узреть его прикид, во что он сегодня одет…

Кир дёрнул дверь. Закрыто. Ключа нет, замок по-другому не откроешь. Плохо.

Завал на пути на кухню пришлось разгребать руками и ногами – там шмоток было больше, и пустые коробки были разнообразнее. Воняло ссаньём. Дверь открылась с усилием.

В прожаренном солнцем помещении висело вонючее сигаретное облако. Никаких штор не было. На просторной кухне сидели два мужика. Владик и вчерашний какой-то гость. Гость сидел на полу, в его глазах была тупая отрешённость. Во рту торчал мокрый окурок. За столом восседал Владик. Его распухший нос смешно был затыкан обрывками бесплатной газеты «Экстра Н», почерневшими от крови.

Стремительно худеющий наркоман…

Нет, Кир это ещё вчера понял, но теперь он увидел это более ясным взглядом. Шприцы, чёрные ложки, ещё какая-то хрень.

– Я домой пойду, – сказал Кир.

– Не пойдёшь, – ответил менее дружелюбный, чем вчера, Владик.

Его обдолбаный кореш усмехнулся.

– Ключи дай, дверь заперта… – поперхнулся на последнем слове Кир.

Пить, конечно, хотелось. Но в этой помойке было не так, как в помойке дома. Сегодня что-то здесь пить он брезговал.

– Не дам, – лаконично ответил Владик.

Да, вчера всё было иначе. Кир, толи от пьяной храбрости, толи от безделья, ввязался в драку. Внутреннее чувство долга тянуло его. Не смог он пройти мимо. Да и та девочка-видение так настойчиво звала.

Какой-то пухленький парень, причём, велосипедист, таскал за волосы Алёнку. Девушка сопротивлялась, но не кричала. А таскал пухлый её жёстко, сдабривая хорошими пинками. Владик в это время валялся в кустах. Но, надо отдать ему должное, он смог встать, смог попытаться отомстить за супругу. Он несколько раз пнул лежащий на тротуаре велосипед. Тогда пухляш переключился на Владика. Неумелые удары пухленьких рук хорошо достигали цели. Владика мотало как от ураганного ветра до тех пор, пока пухленький паренёк не втащил ему коронный-похоронный, поломав сопернику нос. Тогда у Владика вновь потускнело сознание, и он упал. Но его боевая подруга не собиралась отступать. Она налетела на велосипедиста с новой силой, мастерски расцарапав его немного детское лицо. Обиженный паренёк вновь уронил её на асфальт, и, по проверенной схеме, держа её волосы, принялся избивать девушку своими сарделечными ногами.

Всё это выглядело даже забавно. В это время Кир отливал в кустах, любуясь за разборкой, что, как на сцене, происходила под светом почти софитов – весьма яркого уличного фонаря. Силы Алёнки иссякли. Пухленький мальчик отдубасил её так, что можно было бы и прекратить это делать, после того как девушка потеряла сознание. Но нет, он бил ещё и ещё. В яростной истерике вырвал клок её чёрных волос, но избиение не прекратил.

Тогда Киру стало не по себе. Девочка, что позвала его на это представление, вновь пропала. Но рядом было что-то ещё, страшнее этой девочки.

Кир снял с ремня цепь и захотел грозно что-то крикнуть из полуночной тьмы кустов, но парень резко прекратил избиение. Удостоверившись в том, что его жертвы уже не опасны и не шевелятся, он осторожно осмотрел велосипед. Потом из своего небольшого рюкзака достал нож, показавшийся настоящим тесаком.

И тут-то Кир яснее почувствовал то, что таилось где-то рядом. То было приближением смерти, которая хоть и выглядела примитивной старухой с косой, видеть её вблизи ему совершенно не хотелось. В последний раз старушка в чёрном балахоне гуляла по улице, когда котёнка намотало на колесо автомобиля, и ещё он её видел, когда бабка не дождалась своего поезда в метро. В тех двух случаях Кир так и не смог помочь тем, к кому девочка его так звала. Не смог ничем помочь в те разы. До котёнка была целая проезжая часть с оживленным движением. А к бабке он просто не успел. Замешкался, поскользнулся, неудачно толкнул какого-то бугая. И эта смертушка, весьма противное существо, будто всегда была рядом. Но шевелиться она начинала только в особых случаях. И она никогда не ошибалась на счёт этих особых случаев.

Это шевеление и почувствовал Кир, когда добродушный с виду парень, пыхтя и обливаясь потом, достал нож. Он в который раз осмотрелся вокруг. Тьма, тишина городского переулка. Вроде, центр города, но все гуляки уже ушли домой – будний день. Не увидел он и Кира, что любил праздно шататься по городу в состоянии подпития.

Киру всегда хотелось убежать после того, как смерть неминуемо обозначала своё горестно-радостное появление. Но сегодня что-то всё пошло не так: кеды не купились и так далее…

Оглядевшись, толстенький парень резво подбежал к Алёнке и подставил к её горлу нож. До этого он недолго пребывал в растерянности, будто выбирал, кого пырнуть первым. Алёнка дралась лучше и ожесточённей, значит, её участь