Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

Вода никак не хотела открываться, и Джон понял, что крутит ручку крана в другую сторону. Он взялся за кран обеими руками, и только после этого в раковину ударила струя теплой, чистой воды. Он с благоговением набрал ее в ладони и плеснул себе в лицо, потом еще и еще раз.

Бритва и баллончик крема для бритья лежали, рядом. Еще раз, удивившись, что этот баллончик не заканчивается уже полгода, Джон брызнул им на помазок, и натер пеной лицо до самых глаз.

Бритва завальсировала в дрожащих пальцах и оказалась не такой уж безопасной, каковой должна была являться согласно ее определению заводом. В результате лезвие порезало ему подбородок.

«Сдаешь, старина», — укорил сам себя Джон, — «Сегодня ты хоть как-то встал, но однажды и этого не сможешь сделать».

К тошноте примешалась жажда, и Джон страстно возжелал апельсинового сока или кофе или и того и другого вместе.

Он вытер лицо свежим, просто девственным, полотенцем, закрыл воду и поковылял к двери, открывающей вход в гостиную.

В гостиной Джона сразу захватил ковер, — новый, гигантский, почти во всю комнату. Он приобрел его две недели назад взамен старого, прожженного им сигарой по причине очередного своего запоя.

Джон осторожно подошел к ковру, потрогал его ногой, шагнул в высокий ворс и невольно хихикнул, когда защекотало пятки.

«Черт меня дери», — закрутилось у него в голове. — «Черти дери все, где же тут реальность, а где моя паранойя?»

Он стал пританцовывать на ковре, делая сначала маленькие круги из небольших шагов и постепенно увеличивая и те и другие. Когда круг его движения стал очень широким, Джон раскинул в стороны руки, подобно крыльям самолета, и перешел на бег, лыбясь как ребенок.

Неожиданно он увидел в дверном проеме, ведущем в приемную, свою экономку — Эльзу. Эльза стояла там, в строгом брючном костюме, с аккуратной, но модной прической.

«И почему экономок всегда зовут Эльза или Берта или еще как-то, не так, как других?» — всплыла мысль у Джона. — «Но все равно неудобно получилось».

Он остановился, в расстегнутой пижаме, с растрепанными волосами, с идиотской улыбкой, порезом на подбородке и свежим синяком на лбу.

— Мистер Купер, — произнесла Эльза вежливо-отстраненно. — Ваш завтрак готов, костюм в гардеробе. Вам сегодня предстоит выступление на конференции в Кембридже. Приведите себя в порядок сэр, и не разжигайте больше огонь в камине, сейчас лето и воздуховод закрыт.

— Огонь? — идиотская улыбка в одно мгновение слетела с лица Джона.

— Да сэр, а то вы закоптили все вокруг, теперь мне придется вызывать бригаду профессиональной уборки.

— Огонь…, — повторил Джон, падая на колени.

И тут, то ли от ходьбы по кругу и похмелья, то ли от осознания всей ситуации, его начало тошнить на ковер. Ему этого хотелось меньше всего, тем более блевать на глазах этой симпатичной женщины.

Эльза закатила глаза к потолку, но пошла к Джону и помогла ему сесть в кресло, в конце концов, он ей очень щедро платил.

— Мистер Купер, отдохните, а потом пойдем на веранду, вам нужно освежиться и позавтракать, — она нежно вытерла его губы своим носовым платком.

Но Джон уже не слушал ее, он полностью ушел в себя.

«Всем снится то, что произошло в действительности», — думал он. — «Автокатастрофа…, когда наш шевроле подрезали двое придурков на мотоцикле, и я свернул, чтобы не изувечить их, но изувечил свое будущее…, как свет жизни угасает в глазах близких… в глазах моей дочери и жены …мне же чудится что-то не то. Как будто я попадаю в другой мир. И еще эти свидетельства того, что все, вроде бы, происходило на самом деле. Огонь… дым, дышащий смрадом, эта лапа псевдо-Санта Клауса, шарящего по чужим каминам.

Закоптили… Но свидетельство ли это на самом деле? Может здесь, все же, играет роль мой фактор: я, напившись в дупель, пришел сюда посреди ночи, да и развел огонь в камине с закрытым воздуховодом? Мне нужно получить доказательство существования потустороннего мира! Тогда, по крайней мере, я отброшу мысль о своем сумасшествии, — это сначала, а потом заткну и всех остальных, кто, благодаря моей же откровенности и неосторожности, слышал историю мучающих меня кошмаров и подумал лишнее… Господи! Сейчас, кажется, все уже знают об этом… Коллеги по работе, Эльза…»

Джон почувствовал божественный нектар на своих губах. Это, в аккурат, Эльза принесла ему стакан апельсинового сока и теперь поила его, словно больного ребенка.

Купер встал с кресла. Цель придала ему сил. Он уверенно взял стакан у экономки из рук, осушил его двумя глотками и произнес:

— Эльза, принесите мой костюм. Вызовите уборщиков. Я еду в Кембридж.

— Хорошо, сэр, — ответила она.

Джон вышел из дома и направился к машине, мирно ожидающей его у парадного входа.

За рулем ждал неизменный Робби Уоллес, — старый негр, верой и правдой служивший водителем сначала у его отца — Майкла Купера, а теперь у него, в общей сложности уже почти сорок лет.

— Доброе утро Робби, — поздоровался Джон, с кряхтением усаживаясь на заднее сиденье.

— Доброе утро мистер Купер, — ответил тот, включая зажигание.

— Как я сегодня выгляжу?

Робби посмотрел в зеркало заднего вида:

— Дерьмово, сэр.

Спасибо за сочувствие, — сказал Джон, и они оба улыбнулись.

Кадиллак тронулся с места, тихо шурша шинами.

Джон достал из нагрудного кармана пиджака заранее приготовленную сигару, но не стал закуривать, а оглянулся назад, на дом, где прожил всю свою жизнь.

Двухэтажный особняк ласково улыбался ему причудливым карнизом, выполненным в викторианском стиле; приоткрытые окна, словно прищуренные хитрые глаза, лукаво смотрели ему вслед.

Джона одолело тяжелое чувство, словно он видит этот дом в последний раз.

Кадиллак слегка тряхнуло на «лежачем полицейском» возле ворот и Джон уселся поудобнее, вернув свой взор обратно к дороге, которая должна была привести его из Бостонского пригорода в Кембридж, к современной цивилизации, где нет английских традиций, так бережно хранившихся в его семье.

— Опять кошмар? — спросил Робби.

— Да, — Джон прикурил сигару. — Мог бы и не спрашивать. Ты же знаешь, — эти дурные сны достают меня каждый день на протяжении уже всего последнего года. Хотя, сегодняшний кошмар эволюционировал.

— Как так?

— Приснилась Элен, — Джон глубоко затянулся и тяжело выдохнул дым.

— Прошлые разы была хозяйка.

Купер решил не распространяться насчет того, что сегодня, кроме как «увидел» дочь, еще и получил от нее предупреждение относительно некоего болота. Являвшаяся ему раньше жена предупреждений такого рода не давала. Данную информацию следовало придержать все по той же банальной причине, о которой Джон вспомнил за секунду до появления Эльзы со стаканом апельсинового сока в руке: он уже и без этого очернил себя в глазах многих окружающих, рассказав им свои прошлые бредни. Зачем было усугублять ситуацию добавлением новых? упоминание об Элен — не в счет, о ней ему хотелось поговорить, даже ценой собственной репутации… оставшейся репутации…

Подумав так, Джон быстренько трансформировал свою речь, чтобы она не заставила его разоткровенничаться с Уллесом:

— В остальном же — старая песня, — и тогда и сегодня их отнимала у меня какая-то сила, нехорошая сила.

— Помню, — Робби поправил свою форменную фуражку водителя. — Хозяйку постоянно уволакивали в дремучий лес волки…

— Нынешней ночью было что-то страшнее и могущественнее. Я весь в раздумьях. Может они в аду? Или что-то, на границе нашего мира, пытается помешать им, попасть сюда?

Робби еще раз посмотрел в зеркало заднего вида, покачал головой и ничего не ответил.

Джон заметил его реакцию и закусил язык, чувствуя, что сболтнул лишнего (поставил-таки под угрозу усугубления всю ситуацию, ведь, псевдо-Санта-Клаус к нему раньше тоже не приходил, а, следовательно, и о нем никому нельзя было рассказывать).

Хорошо, хоть, проговорился лишь вскользь, не обрисовывая конкретных деталей… Может, это поможет сделать все слишком отстраненным, — настолько, чтобы Робби не подумал о прогрессировании его психических отклонений. В остальном же, — качай Уоллес головой — не качай, Купер и так знал, что старик давно считает его слегка чокнутым. Чокнутый профессор психологии Кембриджского университета, — было в этом что-то трагическое.

Кадиллак выехал на шоссе и стал набирать скорость, рассекая просторы штата Массачусетс — добропорядочного американского штата.

Кембриджский университет в этот день буквально утонул в море припаркованных возле него автомобилей, отведенная для них стоянка не смогла вместить и четверти. У парадного входа и в вестибюле толпился народ — участники и гости предстоящей конференции. Остальное было как всегда, — недоверчивые взгляды коллег. Джон уже привык к этому.