Разбуженная тигрица - Фела Смит

Прошел почти год с тех пор, как Дилан видел своего отца, и то произошло это чисто случайно. Его душу пронзило чувство вины, которое быстро сменилось безысходностью. Каждый раз, когда он видел Натаниэля Кристиансона, они ссорились. Казалось бы, проще было избегать отца, но он был рад, что не прервал отношения с Ясоном Локвудом. Даже непредвиденное присутствие Брюса Харрингтона не могло испортить удовольствие от вечера.

Прекрасная плантация уютно расположилась у самых джунглей. В заботливо ухоженных садах, раскинувшихся вокруг большого двухэтажного дома, буйно росли фруктовые деревья и виноград. Красный кирпич на фоне сочной зелени символизировал постоянное противостояние человека и природы, ставя джунгли в безвыходное положение. Это противостояние чувствовалось даже в запахах: сладкий аромат посаженных цветов смешивался с пряным запахом земли и дождя.

Ясон Локвуд хорошо поработал, его хлопковая империя служила доказательством достигнутого им успеха. Корабли Дилана перевезли много ценных грузов во время войны между американскими штатами. В те годы и Ясон, и Дилан выручили много денег.

Дилан зажег спичку о подошву, поднес ее к кончику короткой сигары и затянулся. Миссис Уизерспун казалась расстроенной из-за брата, что-то говорила об опоздании на обед племянницы. Интересно, какова дочь Ясона и почему она рискнула вызвать неудовольствие тетки? Дилан определенно не рискнул бы рассердить эту женщину. Он даже рассмеялся при одной этой мысли.

Он стоял и наблюдал, как всего в нескольких дюймах от края крыши, под которой он стоял, сплошной стеной лил дождь. В темноте почудилось какое-то движение. Прошло некоторое время, пока Дилан, наконец, понял, что со стороны высоких темных деревьев что-то движется по направлению к дому.

Он сделал шаг вперед, чтобы получше разглядеть, но в изумлении остановился и заморгал, с трудом веря своим глазам, — он увидел силуэт молодой женщины. Затем, к вящему удивлению, он заметил, что рядом с ней движется большая желтая кошка с черными полосами. Дилан напряг глаза, зачарованный открывшимся зрелищем.

Зверь, весивший, должно быть, не менее пятисот фунтов, двигался с необычайной грацией. Женщина и животное сблизились. Дождь окутал их туманной пеленой, но они явно не обращали внимания на дождь. Свет, падавший из окон дома, позволил Дилану увидеть, как зверь трется о руку женщины своей огромной головой, словно домашняя кошка, желающая приласкаться. Серебряный свет луны, вышедшей из-за быстро летящих облаков, упал на огромные клыки тигра. Дилана охватило возбуждение, громко застучало сердце. Он не двигался. Они подошли поближе. Укрывшийся в обширной тени дома, он стоял и наблюдал. Дождь, очевидно, мешал тигру учуять его, Дилана, запах. Он затаил дыхание.

— Подожди в джунглях, мой Кала Ба. Я приду позже, когда развеется гнев тетушки.

Тигр тихо заворчал, поднялся на задние лапы и высоко вытянул мощные передние. Рядом с ним девушка выглядела совсем хрупкой.

Чувства уважения и страха смешались в душе Дилана. Но в присутствии молодой женщины тигр казался кротким. К величайшему удивлению Дилана, великолепная кошка протянула вперед свою огромную лапу и провела ею по щеке девушки. У Дилана сжалось сердце, странное чувство охватило его. Только что он был свидетелем выражения или — самое большее — любви и преданности, или — самое меньшее — привязанности и доверия. Животное было больше чем, просто прирученным зверем. Девушка была намного больше, чем просто его хозяйкой.

Тигр повернулся, отскочил и исчез в темноте ночи. Дилан с облегчением перевел дыхание. Движения девушки вновь привлекли его внимание. Она повернулась и пошла к веранде. Увидев Дилана, девушка остановилась.

Дилан понял, что пристально вглядывается в ее большие золотые глаза — глаза, так похожие на тигриные. Темные каштановые волосы девушки свисали мокрыми прядями на обнаженные плечи, придавая ей дикий, растрепанный вид. Дилану пришло в голову слово «дикарка». Она была одета как индианка, а не в традиционный английский наряд, как можно было бы ожидать. Яркий ситец плотно облегал ее тело. Мокрая ткань отчетливо обрисовывала каждый его прелестный изгиб. Явная невинность подчеркивала ее природную чувственность. Она напоминала орхидею, не сознающую собственную красоту. Вода бежала по ее лицу, смывая прилипшие к щекам кусочки глины. Густые темные ресницы окаймляли великолепные глаза — большие, слегка раскосые. Полные влажные губы раскрылись, когда она изучающе уставилась на Дилана.

Дилан подумал, что это сон, видение. Их взгляды слились в едином порыве. Не раздумывая, Дилан протянул руку и коснулся ладонью ее щеки так же, как это делал тигр. Он чувствовал, как бешено, колотится его сердце. В душе его зажегся тот же дикий огонь, который он минуту назад почувствовал в тигре.

Дилан отдернул руку и закрыл глаза, чтобы спастись от обаяния ее красоты, но образ девушки отчетливо запечатлелся у него в памяти. Когда, наконец, он открыл глаза, девушки уже не было рядом. Он ее поискал в темноте, но тщетно. Дилан опустил взгляд на свою ладонь, вспоминая тепло ее щеки. Привиделось ли ему все это? Были ли прекрасная девушка и ее огромный зверь плодом его воображения и более ничем?

Странная грусть затопила сердце Дилана. Он повернулся и пошел к дому. В дверном проеме стоял Брюс Харрингтон, и по выражению его лица Дилан понял, что это был не сон. Харрингтон стоял здесь достаточно долго, чтобы увидеть молодую женщину. Его взгляд выражал жадную похоть, а не восхищение.

Дилан знал Харрингтона с детства и всегда не любил его. Чувство, кипевшее в нем сейчас, было очень близко к ненависти. Дилану захотелось ударом кулака стереть с искривленного рта Харрингтона его похотливую ухмылку. Он понял, что не повернись Харрингтон и не уйди в дом, он бы непременно ударил его.

Несколько минут Дилан боролся с гневом, а еще через несколько минут он вернулся в дом и присоединился к хозяевам в гостиной, решив оставаться не дольше, чем того требовала вежливость.

Он вошел в комнату. Та была уютной. В ней царило смешение красок и стилей — от официальной темной мебели до легких качалок и плетеных кресел. Зеленые растения всех размеров и форм украшали углы и полки, наполнял комнату тонким ароматом. Гобелены, вышивки и картины придавали комнате особое настроение. Дилану это понравилось, и он улыбнулся, заметив отвращение на лице Харрингтона, осматривающего комнату. Пока ничто в этом доме не показалось Дилану слишком уж традиционным. Именно это его привлекало. И он был совершенно уверен, что именно это не понравилось Харрингтону.

— Мое путешествие в Индию имеет две цели, мистер Локвуд. Политика и удовольствие. Я уже позаботился о политике. Теперь я предвкушаю удовольствие — охоту.