Разбуженная тигрица - Фела Смит

Люди проходили мимо них, пожимали руку Брюсу и обнимали Ариэль. Большая комната стала сжиматься вокруг нее, было душно, не хватало воздуха.

— Мои поздравления, Харрингтон. На этот раз вы превзошли самого себя.

Ариэль почудилось что-то знакомое в этом низком голосе, но она не смогла определить на слух, кому он принадлежит. Девушка подняла глаза и встретилась взглядом с его обладателем. Ее тот час же бросило в жар. Сердце ее бешено забилось.

— Да это же капитан Кристиансон, — протянул Брюс. — Что привело вас на сушу?

Замечание Брюса на миг отвлекло глаза Дилана от глаз Ариэль.

— Я приехал в Лондон повидаться кое с кем, — ответил он, и его взгляд снова вернулся к Ариэль. — Каким-то образом я оказался здесь. Когда меня приглашали, я не знал, что застану вас в центре всеобщего внимания.

Ариэль не поняла, кого он имел в виду, Брюса или ее. Единственное, в чем она была уверена, так это в той неприязни, которую чувствовали друг к другу эти двое мужчин. Даже их вежливый тон не смог скрыть этого. Соблюдая приличия, они обменивались аристократическими любезностями с непринужденностью воспитанных людей. Ариэль полностью осознавала эмоции, сопровождающие каждое произнесенное слово.

— Капитан Кристиансон, разрешите представить вам Ариэль Локвуд, мою невесту. — Брюс обратил к ней свои холодные серые глаза. — Ариэль, вы помните Дилана Кристиансона?

Ариэль с отточенной вежливостью протянула Дилану руку, но голос ее выдал то смятение, которое поселило в ее душе его неожиданное появление.

— Приятно снова встретиться с вами, капитан.

Дилан вежливо поклонился, его губы нежно коснулись ее руки.

— Мне также приятно встретиться с вами, Мисс Локвуд.

Отпуская ее руку, он легко скользнул кончиками своих утонченных пальцев по ее ладони.

Ее рука задрожала, и она почувствовала, как ее заливает приятное тепло. Она удивилась тому, что уже одно только его прикосновение приводит ее в такое волнение — так же, как это случилось во время их прошлой встречи. Синева его глаз, особенно яркая на фоне темной от загара кожи, правильный овал лица, волевой подбородок, мягкие завитки светлых волос — каждая деталь оставила неизгладимый след в ее памяти. Ариэль восприняла это как наваждение. Но нет, она не была околдована. Она была зачарована. «Нет, — мысленно поправила она себя, — я горю».

Брюс заметил легкий румянец на лице девушки и заинтересовался, что является тому причиной. Его взгляд вернулся к Дилану, и он понял — что.

— Может быть, вам, Ариэль, следовало бы посмотреть, как проводят время ваши тетя и дядя?

Брюс Харрингтон был человеком, привыкшим действовать по-своему, и он собирался недвусмысленно продемонстрировать это. Он вспомнил тот момент, когда в первый раз увидел Ариэль Локвуд. Он тотчас же захотел ее и, несмотря на ее откровенную неприязнь, поклялся сделать ее своей женой. Было что-то в ней такое, что будоражило его кровь. За ее вежливыми манерами и холодной сдержанностью скрывалось нечто дикое, природное. Только во время охоты, убивая очередную жертву, чувствовал он подобное возбуждение.

Взяв ее руку, он провел губами по теплой ладони, этим жестом давая понять Дилану и всем остальным, что Ариэль принадлежит ему. Он улыбался, несмотря на кипевшую в его душе ярость.

— Я присоединюсь к вам через минуту, дорогая.

Его слова были ласковы, но в них не чувствовалось тепла, так же как не чувствовалось его движения, которым он подтолкнул Ариэль к ее родственникам.

— Брюс, старина, — небрежно произнес Дилан, останавливая Ариэль, — я наделся потанцевать этот танец с мисс Локвуд. Вы ведь не будете возражать, да?

Брюс в досаде стиснул зубы, но продолжал улыбаться.

— Конечно, нет.

— Не окажете мне честь? — спросил Дилан, протягивая Ариэль руку.

Улыбка, которую она подарила Дилану, бросила Брюса в озноб.

— С удовольствием, — ответила девушка, нежно кладя руку на рукав Дилана.

И они закружились в танце. Брюс спрашивал себя, почему Ариэль никогда не улыбалась ему так, как улыбнулась Дилану. Его рука сжалась в кулак, пока он стоял и наблюдал за танцующими. Он словно хотел помучить себя, напомнить себе, чего он хочет от Ариэль. До этой минуты не имело значения то, что эта женщина холодна с ним, как рыба. Но теперь это стало важным.

«Ты станешь моей женой, и еще будешь молить меня прикоснуться к тебе, простить тебя. Ты узнаешь, что мне нравится, и учителем твоим буду я».

Эта мысль вновь вызвала у него улыбку, но в сердце все еще сохранились холод и гнев.

Дилан ловко вел Ариэль в танце по залу. Он словно перенес ее в другой мир, мир, где не существовали ни Брюс Харрингтон, ни та неразбериха, в которой она оказалась. Ей хотелось навсегда остаться в этом мире.

Когда Дилан поцеловал ей руку, Ариэль охватил огонь. Это заставило ее поднять глаза на человека, сумевшего вызвать в ней такие приятные чувства.

Подняв глаза, Ариэль мгновенно поняла, что сделала ошибку. Ей стало трудно дышать. Колени подогнулись, и ей оставалось только положиться на силу рук Дилана, поддерживающих ее. Что происходило с ней? Она не была готова к тому, что случилось, хотя и ожидала этого.

— С вами все в порядке, Ариэль? — Слова, произнесенные шепотом совсем близко от ее уха, окончательно лишили девушку душевного равновесия.

Дилан поддержал ее за локоть и вывел на веранду. Ариэль пыталась восстановить ясность мыслей, глубоко вдыхая свежий ночной воздух.

— Пожалуйста, отпустите меня, мистер Кристиансон. Со мной все в порядке.

Дилан убрал руку и пристально посмотрел на Ариэль. Девушка уже обрела равновесие и стояла, чувствуя себя очень глупо.

— Уверяю вас, со мной все в порядке.

— Вы так побледнели. Это меня напугало. — Их взгляды встретились. Вокруг все застыло. Музыка, веселая болтовня, шарканье ног танцующих — все растаяло, как дым, и мир стал принадлежать лишь им двоим.

Ариэль отвернулась и вздохнула, чтобы унять, охвативший ее трепет.

— Я должна вернуться, — сказала она.

— Вы хотите сказать, вернуться к Харрингтону?

— Я… он… — начала, было она, но осеклась. В отчаянии она попыталась продолжить: — Не думаю, что это как-то касается вас, мистер Кристиансон.

Дилан посмотрел на нее с раскаянием.

— Вы совершенно правы. Это не мое дело. Он поднял вверх руки, словно желая показать, что сдается.

— Да, — согласилась она тихо, — не ваше. Но почему-то его слова врезались в ее сознание. В последние недели ее собственный безнадежный гнев утих, и осталось лишь холодное безразличие. Сейчас она почувствовала, как его вытесняет разочарование. Легче совсем ничего не чувствовать. Она повернулась; чтобы уйти.