Стихотворения (1926) - Владимир Маяковский

МАРКСИЗМ — ОРУЖИЕ, ОГНЕСТРЕЛЬНЫЙ МЕТОД

ПРИМЕНЯЙ УМЕЮЧИ МЕТОД ЭТОТ!

Штыками                двух столетий стыкзакрепляет                  рабочая рать.А некоторые                    употребляют штык,чтоб им             в зубах ковырять.Все хорошо:                    поэт поет,критик           занимается критикой.У стихотворца —                            корытце свое,у критика —                    свое корытико.Но есть             не имеющие ничего,                                              окромякрасивого почерка.А лезут            в книгу,                        хваля                                  и громяиз пушки               критического очерка.А чтоб           имелось                         научное лицоу этого            вздора злопыха́нного —всегда           на столе                         покрытый пыльцойнеразрезанный том                               Плеханова.Зазубрит фразу                          (ишь, ребятье!)и ходит за ней,                        как за няней.Бытье —               а у этого — еда и питьеопределяет сознание.Перелистывая                       авторов                                    на букву «эл»,фамилию                 Лермонтова                                     встретя,критик выясняет,                           что́ он елна первое                и что́ — на третье.— Шампанское пил?                                 Выпивал, допустим.Налет буржуазный густ.А его         любовь                      к маринованной капустедоказывает                   помещичий вкус.В Лермонтове, например,                                         чтоб далеко не идти,смысла             не больше,                               чем огурцов в акации.Целые           хоры                   небесных светил,и ни слова                  об электрификации.Но,     очищая ядро                          от фразерских корок,бобы —              от шелухи лиризма,признаю,               что Лермонтов                                       близок и дорогкак первый                  обличитель либерализма.Массам ясно,                      как ни хитри,что, милюковски юля,светила             у Лермонтова                                   ходят без ветрил,а некоторые —                        и без руля.Но так ли               разрабатывать                                       важнейшую из тем?Индивидуализмом пичкать?Демоны в ад,                     а духи —                                     в эдем?А где, я вас спрашиваю, смычка?Довольно                этих                        божественных легенд!Любою строчкой вырваннойЛермонтов                  доказывает,                                     что он —                                                    интеллигент,к тому же                деклассированный!То ли дело                  наш Степа— забыл,               к сожалению,                                    фамилию и отчество,—у него          в стихах                        Коминтерна топот…Вот это —                 настоящее творчество!Степа —              кирпич                         какого-то здания,не ему           разговаривать вкось и вкривь.Степа          творит,                      не затемняя сознания,без волокиты аллитераций                                           и рифм.У Степы             незнание                            точек и запятыхзаменяет               инстинктивный                                        массовый разум,потому что                  батрачка —                                     мамаша их,а папаша —                    рабочий и крестьянин сразу.—В результате                     вещь                              ясней помидораобволакивается                          туманом сизым,и эти         горы                 нехитрого вздоранекоторые                 называют марксизмом.Не говорят                 о веревке                                в журнале повешенного,не изменить                    шаблона прилежного.Лежнев зарадуется —                                    «он про Вешнева».Вешнев             — «он про Лежнева».

ПЕРВОМАЙСКОЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ!

Товарищ солнце, — не щерься и не я́щерься! — Вели облакам своротить с пути! — Сегодняшний праздник — праздник трудящихся, — и нечего саботажничать: взойди и свети!

Тысячи лозунгов, знаменами изо́ранных, — зовут к борьбе за счастье людей, — а кругом пока — толпа беспризорных. — Что несправедливей, злей и лютей?!

Смотри: над нами красные шелка — словами бессеребряными затканы, — а у скольких еще бока кошелька — оттопыриваются взятками?

Подняв надзнаменных звезд рогулины, — сегодня по праву стойте и ходите! — А мало ли буден у нас прогулено? — Мало простоено? Сколько хотите!

Наводненье видели? В стены домьи — бьется льдина, мокра и остра. — Вот точно так режим экономии — распирает у нас половодье растрат.

Товарищ солнце, скажем просто: — дыр и прорех у нас до черта. — Рядом с делами огромного роста — целая коллекция прорв и недочетов.

Солнце, и в будни лезь из-за леса, — жги и не пяться на попятный! — Выжжем, выжжем каленым железом — эти язвы и грязные пятна!

А что же о мае, поэтами опетом? — Разве п-е-р-в-о-г-о такими поздравлениями бодрят? — А по-моему: в о-п е р в ы х, подумаем об этом, — если есть свободные три дня подряд.

ЧЕТЫРЕХЭТАЖНАЯ ХАЛТУРА

В центре мира                       стоит Гиз —оправдывает штаты служебный раж.Чтоб книгу                 народ                          зубами грыз.наворачивается                         миллионный тираж.Лицо        тысячеглазого треста                                           блеститэлектричеством ровным.Вшивают               в Маркса                              Аверченковы листы,выписывают гонорары Цицеронам.Готово.            А зав                     упрется назавтрав заглавие,                  как в забор дышлом.Воедино              сброшировано                                     12 авторов!— Как же это, родимые, вышло?? —Темь        подвалов                       тиражом беля,залегает знание —                               и лишьбегает           по книжным штабеля́мжирная провинциалка —                                        мышь.А читатели                  сидят                           в своей уездной яме,иностранным упиваются,                                        мозги щадя.В Африки                вослед за Бенуя́миулетают              на своих жилплощадях.Званье           — «пролетарские» —                                             нося как эполеты,без ошибок                  с Пушкина                                   списав про вёсны,выступают                  пролетарские поэты,развернув                рулоны строф повёрстных.Чем вы — пролетарий,                                    уважаемый поэт?Вы     с богемой слились                                   9 лет назад.Ну, скажите,                    уважаемый пролет,—вы давно               динаму                           видели в глаза?— Извините                   нас,                         сермяжных,                                 за стишонок неудачненький.Не хотите                под гармошку поплясать ли? —Это,       в лапти нарядившись,                                           выступают дачникипод заглавьем                       — крестьянские писатели.О, сколько нуди такой городимо,от которой                 мухи падают замертво!Чего только стоит                             один Радимовс греко-рязанским своим гекзаметром!Разлунивши                    лысины лачки́,убежденно                 взявши                             ручку в ручки,бороденок                 теребя пучки,честно           пишут про Октябрь                                          попутчики.Раньше            маленьким казался и Лесков —рядышком с Толстым                                  почти не виден.Ну, скажите мне,                           в какой же телескопв те недели                   был бы виден Лидин?!— На Руси                  одно веселье —                                            пити…—А к питью                подай краюху                                      и кусочек сыру.И орут писатели                           до хрипоты                                              о быте,увлекаясь                бытом                           госиздатовских кассиров.Варят чепуху                     под клубы                                     трубочного дыма —всякую уху                  сожрет                             читатель-Фока.А неписанная жизнь                                проходит                                               мимоулицею фыркающих о́кон.А вокруг             скачут критики                                     в мыле и пене:— Здорово пишут писатели, братцы!— Гений-Казин,                         Санников-гений…Все замечательно!                              Рады стараться! —С молотка                 литература пущена.Где вы,            сеятели правды                                     или звезд сиятели?Лишь в четыре этажа халтурщина:Гиза,        критика,                     читаки                                и писателя.Нынче           стала                    зелень веток в редкость,гол      литературы ствол.Чтобы стать                    поэту крепкой веткой —выкрепите мастерство!

АНГЛИЙСКОМУ РАБОЧЕМУ