Толкование на Апокалипсис святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. В 24 словах и 72 главах - Андрей Кесарийский

Часто, когда многие, по любви ко мне имевшие лучшее, чем должно, о моем разумении мнение, просили истолковать [Col. 217] Апокалипсис Иоанна Богослова и применить видения ко временам, бывшим после него, я откладывал взяться за то, что выше сил моих, зная, что изъяснение таинственно виденного Святым и имеющего исполниться в будущее время есть дело великого и просвещенного Божественным Духом разума. И если писания древних пророков, уже многими истолкованные, еще полны незримой глубины тайн до того дня, когда знание, еже отчасти, упразднится, и настанет совершенное, хотя большинство их повествует о Первом Пришествии Великого Бога и Спасителя нашего (впрочем, некоторые и из них говорят о Втором Его Пришествии), то не окажется ли дерзостью, особенно со стороны лица, непричастного пророческому Духу, изъяснение того, чему не видно и конца. Но так как послушание лучше жертвы (Еккл. 4, 17), упование же, по Апостолу, не посрамит (Рим. 5, 5), а любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8), то, будучи связан с твоею, Макарий, богоугодною душою чрез эту любовь и надеясь ради нее получить восполнение недостатков и награду за послушание, — сей плод любви, кратко с помощью умудряющего Бога, выполню мне повеленное.

Во-первых, и сам ты знаешь, что всякое Божественное Писание дано Духом в трояком виде, как троечастен и человек. Как бы некоторое тело его составляют буквы и подлежащий чувству рассказ, как бы душу — образные, переносящие читателя от чувственного к мыслимому, выражения и как бы дух его — указание и созерцание самого возвышенного — будущего: первое приличествует сущим под Законом, второе — сущим под Благодатью и третье — блаженному состоянию, в котором царствует Дух, поборовший все плотские помыслы и движения. Первое занимается передачею событий, уже совершившихся, но не редко и не мало украшается и предстоящими образами истины; второе — поучениями притчевыми и другими подобными учительными рассуждениями, как например: терния прозябают в руце пияницы (Притч. 26, 9), или: усрамися Сидоне. Рече море (Ис. 23, 4) и т. п.; третье же, т. е. духовное, по преимуществу заключается в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Правда, вместе с историческим и образным видимо оно во множестве и у других пророков, но здесь в особенной мере преизобилует; посему Богом повелено возвещать его только совершенным в знании. Потому же и мы приступаем к изъяснению виденного блаженным Богословом не как постигшие глубину сокрытого в нем [Col. 220] духа, ибо не осмеливаемся и не имеем в виду даже изъяснить всего сказанного в буквальном смысле, но желаем только дать упражнение уму в дальнейшем стремлении, презрении, как непостоянного, настоящего и желании будущего, как вечного; совершенное же познание сего предоставляем Божественной Премудрости, знающей и те времена, в которые исполнится предсказанное, испытание нами коего запрещено Апостолами.

Предприняв сие ради послушания, настоящее сочинение мы разделили на двадцать четыре слова и семьдесят две главы по троечастности существа — телу, душе и духу, двадцати четырех старцев, которыми, как подтвердится ниже, обозначается полнота благоугодивших Богу от начала до скончания века. Дальнейшие же рассуждения о сей Богодохновенной книге считаем совершенно излишними. Потому что ее достоверность засвидетельствовали блаженные Григорий Богослов и Кирилл и еще древнейшие: Паппий, Ириней, Мефодий и Ипполит. Заимствовав от них повод, почему в некоторых местах и привели их рассуждения, приступили и мы к сему труду. А ты, человек Божий, вознагради своими молитвами труд, много, как думаю, содействующий сокрушению чрез напоминание о наградах праведникам и наказаниях грешникам.

Слово 1

Глава 1

Откр. 1, 1–9

Откровение св. Иоанну Богослову

1, 1. Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре.

Апокалипсис есть откровение скрытых тайн, бывающее тогда, когда владычественное в душе озаряется Божественным осиянием или чрез Божественные видения во сне, или в бодрственном состоянии. Если св. Иоанн говорит, что это откровение дано Христу от Бога, то употребляет это выражение по человеческой природе, между тем как в своем Евангелии более всех изображает Его в чертах возвышенных и божественных. Так и здесь именем служащего Ангела и учащихся рабов показывает величие божества Христова, ибо Ему работна всяческая (Пс. 118, 91). Быть вскоре означает то, что некоторое из предреченного в Откровении [Col. 221] находится, так сказать, «под руками» и относящееся к концу не очень отдаленно, так как у Господа тысяча лет яко день вчерашний, мимоиде (Пс. 89, 5; 2 Пет. 3, 8).

1, 1–2. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал Слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел.

Христос, как Владыка, чрез Ангела явил это мне, рабу Своему, с тем, чтобы я свидетельствовал исповедание в Него, дабы мне посредством виденного, для обращения слушающих засвидетельствовать и возвестить о том, что существует и скрыто от людей, и об имеющем быть. Ибо пророчески видел и то и другое, и ясно сие из сказанного: чему надлежит быть вскоре. Это есть обозначение настоящего и будущего времени.

1, 3. Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.

Ублажает тех, кои читают и слушают для дел, ибо близко это время и оно всем предложено для делания, как говорит Господь: делайте доколе есть день (Ин. 9, 4), и удобно для получения блаженства. Иначе: близко время воздаяния за подвиги, по причине краткости настоящей жизни в сравнении с будущею.

1, 4. Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа…

Много было местных церквей, а посылает только к семи, ради седмеричного числа, означающего таинственное в церквах, повсюду сущих, и соответственность сего числа настоящей жизни, в которой есть седмеричный период дней. Потому и упоминаются семь Ангелов и семь церквей, которым говорит: «благодать вам и мир от Триипостасного Божества». Ибо словом Сущий1 означается Отец, сказавший Моисею: Я есмь Сущий (Исх. 3, 14); словом Который… был — Слово, Которое в начале было у Бога (Ин. 1, 1); словом грядет — Утешитель (Ин. 14, 26), всегда нисходящий на чад Церкви во Святом Крещении и окончательно и ясно имеющий низойти на них в будущем веке. Под семью же духами нужно разуметь семь Ангелов (имеющих управление церквами), [Col. 224] не причисляемых к Богоначальной и Царственной Троице, но упоминаемых вместе, как рабов Ее, как сказал и божественный Апостол; свидетельствую тебе пред Богом и избранными Его Ангелами (1 Тим. 5, 21). Можно же разуметь сие и иначе: под словами Который есть и был и грядет разуметь Отца, в Себе Самом содержащего и начало, и средину, и конец всего сущего; под семью духами — дары Животворящего Духа; под следующим затем Христа — Бога, соделавшегося ради нас человеком. Ибо у Апостола часто каждая Божественная Ипостась поставляется прежде и после безразлично. Потому и здесь говорит: и от Иисуса Христа и прочее.

1, 5. …Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных.

Ибо Он, свидетельствовавший пред Понтийским Пилатом, верен во всех словесех Своих (Пс. 144, 13), как жизнь и воскресение (Ин. 11, 25), Он первенец из мертвых (Кол. 1, 18; 1 Кор. 15, 20); и над кем Он начальствует, те не увидят смерти, подобно прежде умиравшим и воскресавшим, но будут жить вечно. Он — Владыка царей, как царствующих Царь и господствующих Господь (Пс. 2, 6; Кол. 2, 10), равномощный Отцу и с Ним единосущный (Ин. 10, 30; 14, 20). Или иначе: Он Царь царей земных и царей над земными похотями. И если блаженный Григорий Богослов выражение Который есть и был и грядет, Вседержитель (Откр. 1, 8), относит ко Христу2, то нимало не неуместно будет отнести к Нему же и нижеприведенные, подобно сим, изречения. К сим словам и добавлено Вседержитель и нет приведения или упоминания о другом лице. Изложенный нами смысл ясно подтверждают и прибавленные здесь слова: и от Иисуса Христа, потому что, если б говорилось только об одном Боге Слове и Сыновней Ипостаси, то совершенно излишне было бы сейчас же дополнять словами и от Иисуса Христа, чтобы отделить Его от иного другого. Боголепные слова одинаково приличествуют как каждой в отдельности Ипостаси, так и всем вместе, за исключением разве, говорит Григорий Богослов, свойств и отличий особенных и личных и относящихся к воплощению Бога Слова3. Подтверждается это и тем, что Трисвятую Серафимскую песнь поучаемся мы в Евангелии относить к Сыну, в проповедях Павла, в Деяниях — к Святому Духу, а в приношении страшных Таин — к Отцу, к Коему привыкли мы обращать сию молитву, как говорится о сем у блаженного Епифания в Слове о Святом Духе4. Приводим же все это для доказательства того, что наше изъяснение не противоречит [Col. 225] мнениям отцов Церкви; теперь же с Божией помощью, перейдем к последующему.