«Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн - Владимир Дмитриев

В то же время в биографии императора Александра Севера, авторство которой приписывается Элию Лампридию (SHA. XVIII. 55. 2), тяжеловооруженные персидские всадники названы клибанариями (clibanarii). Здесь говорится о том, что римляне во главе с Севером разгромили десятитысячное персидское войско катафрактариев, «кого они [персы. — В. Д.] называют клибанариями» (catafractarios quos illi (i. e. Persae. — В.Д.) clibanarios vocant). Упоминание Лампридия о персах-клибанариях вызвало среди специалистов по истории военного дела дискуссию, продолжающуюся по сей день, суть которой состоит в обосновании либо опровержении факта наличия у персов такой разновидности конницы, как клибанарии. Аргументы обеих сторон в этом споре, а также содержание и соотношение терминов «катафракт», «катафрактарий» и «клибанарий» достаточно подробно рассмотрены в ряде работ В. П. Никонорова (полагающего, кстати, что клибанариев у персов не было), поэтому интересующихся деталями читателей мы отсылаем к работам этого автора{1}. В целом же необходимо отметить, что, судя по всему, следует отдать предпочтение терминологии Аммиана Марцеллина как специалиста в военной области и непосредственного участника римско-персидских войн, а он, как известно, ни разу не называет персидских конных латников клибанариями, используя для них обозначение «катафракты». Упомянутый же пассаж из «Писателей истории Августов» является слишком зыбким основанием для построения теории о наличии у персов клибанариев, поскольку этот памятник позднеримской литературы отличается крайней ненадежностью, компилятивным характером, обилием искаженных или попросту вымышленных деталей. Однако указание Элия Лампридия на то, что римляне использовали захваченное у персов оружие и снаряжение тяжеловооруженных всадников для экипировки собственных кавалерийских частей («их оружием мы вооружили своих» (SHA. XVIII. 55. 5)), можно считать отражением реально существовавшей практики. По всей видимости, это был один из способов создания для борьбы с персидскими катафрактами римских отрядов тяжелой кавалерии.

Исходя из слов Аммиана Марцеллина, можно сделать вывод, что в сасанидской тяжелой кавалерии служили представители персидской знати. Историк сообщает, что в коннице «несет службу вся их знать и вельможи» (desudat nobilitas omnis et splendor) (Amm. Marc. XXIII. 6. 83). Хотя Аммиан не уточняет, о какой коннице — легкой или тяжелой — идет речь, вряд ли можно допустить, что знать персов служила в легкой кавалерии. Кроме того, вплоть до военной реформы Хосрова I (531–579) (как, впрочем, и позднее) персидское войско было в основном нерегулярным и фактически имело характер ополчения[1]. Отсюда становится ясным, что воинами, имевшими боевых коней, стоимость и расходы на содержание которых были весьма высоки, а также все необходимые предметы экипировки тяжеловооруженного всадника-катафракта, могли являться только знатные и состоятельные персы.

Кроме катафрактов, в персидском войске имелись и отряды легкой конницы, игравшей по отношению к первым второстепенную, вспомогательную роль (Amm. Marc. XXIII. 3. 4; XXIV. 3. 1; 4. 7; 7. 7). В то же время легковооруженные всадники являлись неотъемлемой составной частью персидской кавалерии и войска в целом, поскольку военные успехи Сасанидов (как в более ранний период Аршакидов) были обусловлены именно четким взаимодействием различных родов войск на поле боя, и в первую очередь — легкой и тяжелой конницы{2}.

Численное соотношение катафрактов и легковооруженных всадников в войске персов точно определить невозможно. Однако по некоторым косвенным и отрывочным данным можно заключить, что всадников-панцирников в персидской коннице было во много раз меньше, чем легковооруженных конных воинов. Из источников известно, что у парфян в зависимости от ситуации на одного тяжелого всадника приходилось от 10 до 125 легких{3}, а поскольку военное искусство персов сасанидской эпохи было во многом схоже с военным делом Парфии и в значительной мере продолжало его традиции, то указанное соотношение легко- и тяжеловооруженных всадников в парфянском войске было, по всей видимости, унаследовано и армией персов{4}.

Между легкой и тяжелой кавалерией персов существовало четкое разделение функций. Задачей катафрактов являлось нанесение по боевым порядкам противника мощного, всесокрушающего удара с целью обращения врага в бегство или прорыва его строя. Более же подвижная и маневренная легкая кавалерия, в свою очередь, должна была затруднять продвижение и перегруппировку сил противника. Это достигалось путем массированного обстрела вражеских рядов из луков с дальней дистанции с последующим быстрым отходом и неожиданным нападением в другом месте (Amm. Marc. XXV. 1. 18).

Пехота персов также была разнородной по своему составу и делилась на ряд категорий в зависимости от особенностей вооружения и выполняемых функций.

Во-первых, из общей массы пешего войска необходимо выделить лучников. Наиболее часто о персидских лучниках-пехотинцах говорит Аммиан Марцеллин (Amm. Marc. XIX. 5. 1, 5; 6. 9; XX. 6. 6; 7. 6; 11. 9, 12–13; XXIV. 2. 8, 15; 3. 14; 4. 16; XXV. 1. 13, 17–18; 3. 11; XXIX. 1. 1), отмечая при этом, что персы прекрасно владеют искусством стрельбы из лука чуть ли не с раннего детского возраста (cuius artis fiducia ab incunabulis ipsis gens praevaluit maxima) (Amm. Marc. XXV. 1. 13; ср.: Strab. XV. 3. 18). Значение пеших лучников было огромно, и особенно — при проведении операций по взятию либо обороне крепостей, когда плотный и непрекращавшийся обстрел противника заметно повышал шансы персов на успех.

Наряду с лучниками в составе персидской пехоты имелись пращники (Amm. Marc. XIX. 5. 1; XX. 11.9; XXIV. 2. 15), а также копейщики (Amm. Marc. XXV. 1. 13). Кроме того, следует отметить наличие у персов воинов-щитоносцев, шедших в бой плотно сомкнутыми шеренгами, держа перед собой продолговатые выпуклые щиты большого размера (Amm. Marc. XXIV. 6. 8; Proc. Bell Pers. I. 14. 25–26). Судя по описанию их Аммианом Марцеллином, щитоносцы находились во второй боевой линии персов, прикрывая располагавшихся за ними воинов от вражеских стрел и других метательных снарядов.

Кроме отмеченных разновидностей персидской пехоты, нельзя не упомянуть еще о двух категориях подразделений в составе сасанидского пешего войска, а именно — о солдатах, обслуживавших осадные орудия и другие военные машины (Amm. Marc. XX. 6. 3; Proc. Bell Pers. II. 17. 12, 30; Bell Goth. IV. 14; Agath. III. 25), и об инженерных частях, воины которых занимались возведением земляных валов и холмов, осадных башен, рытьем рвов и каналов, наведением переправ, разрушением вражеских крепостных стен и т. п. (Amm. Marc. XIX. 6. 6; Proc. Bell Pers. I. 14. 25–26; II. 21. 21–22; Agath. III. 25).

Помимо пехотинцев, принимавших (в разном качестве) непосредственное участие в боевых действиях, персидское войско включало в себя большое количество пеших воинов, выполнявших функции носильщиков, обозных, прислуги и т. д. (или, говоря современным языком, нестроевые части) (Amm. Marc. XXIII. 6. 83; Proc. Bell. Pers. I. 14. 25; Agath. III. 23). Кроме того, для выполнения вспомогательных функций в пешее персидское войско привлекались даже женщины и дети (в частности, для транспортировки грузов, амуниции и т. п.) (Herodian. VI. 5. 3; Liban. Or. LIX. 100; Theophan. А. М. 6118).

В целом статус пехоты в персидском войске следует признать весьма низким. Так, Аммиан Марцеллин пишет:

Пехотинцы, вооруженные наподобие мирмиллонов, несут службу обозных. Вся их масса следует за конницей, как бы обреченная на вечное рабство, не будучи никогда вознаграждаема ни жалованьем, ни какими-либо подачками (Amm. Marc. XXIII. 6. 83).

Аммиан подчеркивает, что именно пехота выполняла у персов тяжелую и неквалифицированную работу (например, возводила земляные валы (Amm. Marc. XIX. 6. 6)). Эти сведения во многом согласуются с данными других авторов, в сочинениях которых также содержатся описания персидской армии. По Лактанцию, например, персы «по обычаю своему, отправлялись на войну со всем своим скарбом беспорядочной толпой с обозами захваченного добра» (Lact. Mort Pers. VIII. 5). Схожую информацию сообщает и Прокопий Кесарийский:

Вся их [персов — В. Д.] пехота — не что иное, как толпа несчастных крестьян, которые идут с войском только для того, чтобы подкапывать стены, снимать доспехи с убитых и прислуживать воинам в других случаях. Поэтому у них нет никакого оружия, которым они могли бы причинить вред неприятелю; а свои огромные щиты они выставляют вперед только для того, чтобы самим обороняться от неприятельских стрел и копий (Proc. Bell. Pers. I. 14. 25–26).