Мышление через кино. Занимаясь философией, смотреть фильмы - Damian Cox

и даже удовлетворять, хотя бы мимолетно, фантазии мести и нарциссические, даже извращенные, желания?

 

В первой части рассматриваются возражения философов против философских возможностей кино. Объясняются и ставятся под сомнение различные способы, которыми якобы связаны кино и философская теория. Мы даем понять, что фильм может быть гораздо большим, чем просто тестом или иллюстрацией философской теории. Вместо того чтобы рассматривать философские возможности фильма с точки зрения того, что фильм обслуживает философию, мы переворачиваем ситуацию и рассматриваем фильм (или некоторые фильмы) как изначально или естественно философские. Различные философские проблемы, поднимаемые фильмом, обсуждаются вместе с соответствующими нарративными и кинематографическими приемами.

 

Часть I является как фоном, так и источником для частей II-IV, в которых центральные эпистемологические, метафизические и этические проблемы анализируются в связи с конкретными фильмами.

 

 

Почему кино и философия?

 

В книге рассматривается широкий круг философских вопросов, связанных с кино, а также вопросы, касающиеся природы самого кино. В книге "Философия и кино" есть две достаточно разные части. Одна часть посвящена рассмотрению философских проблем, поднимаемых в фильмах. Например, в фильмах может ставиться вопрос о той или иной этической точке зрения, подниматься проблемы скептицизма или природы личности. Другая часть посвящена проблемам кино как вида искусства. Что, если это так, отличает фильм или киноизображение как вид искусства? Каково философское значение техники и технологий, используемых в кино? Каково философское значение реакции зрителей на фильм? Какие особые преимущества или опасности таит в себе кино, учитывая его массовость и способность вызывать сильные эмоции?

 

Одним из вопросов, который, по-видимому, связан с обоими аспектами кино и философии, является вопрос о фильме как философском средстве. Могут ли фильмы не просто иллюстрировать философские идеи, а действительно заниматься философией? Могут ли фильмы быть средством философского исследования?1 Этот вопрос рассматривается в данной главе. Второй аспект кино и философии - философское обсуждение самого фильма - представлен в следующей главе. Прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о взаимоотношениях кино и философии, кратко рассмотрим некоторые особенности кино, делающие его столь привлекательной основой для философии.

 

Охват и сила кино

 

Академики иногда говорят о "каноне". Предполагается, что это некий основной массив литературы ("классика"), к которому обращаются представители разных поколений. Предполагается, что канон передает смысл и способы концептуализации от одного поколения к другому, а также формирует общий корпус произведений для представителей одного поколения. Теоретически канонические произведения служат для индивидуализации и характеристики отдельных эпох и поколений - например, их взглядов на семью, на любовь, на долг перед Родиной, на идеалы (или предполагаемые идеалы). Предполагается, что канон - это общий источник для подражания, какими бы разными ни были люди в той или иной культуре. Возникают вопросы о том, существует ли такой канон на самом деле или когда-либо существовал, из чего он состоит (Библия, другие священные писания, Шекспир, Дж. Д. Сэлинджер?), а также каков должен быть его статус. Как он должен использоваться? В каких случаях и для каких целей он может быть авторитетным?

 

Можно утверждать, что повествовательное кино - а мы включаем в эту категорию художественные фильмы и сериалы, демонстрируемые по телевидению и доступные в других многочисленных форматах, - создает канон, который, возможно, даже является первым настоящим каноном. Если так, то это связано с популярным и неэлитарным статусом киноискусства. Фильмы смотрят и обсуждают больше людей, чем читают, причем одни и те же фильмы смотрят гораздо больше людей, чем читают одни и те же книги, а фильмы преодолевают социально-экономические и другие зрительские барьеры так, как никогда не удавалось классическому западному канону. В развитых странах практически каждый человек иногда смотрит фильмы и обсуждает их. Благодаря доступности фильмов в недорогих форматах многие люди, находящиеся в экономически неблагоприятных условиях, также часто смотрят фильмы. Для многих фильмы являются общим ориентиром, в котором рассматриваются ценностные, нравственные, философские и другие вопросы. Отличительной особенностью фильмов является их подача. Фильмы доступны, часто эстетически привлекательны и занимательны, что делает их эмоционально и интеллектуально или идеологически сильными (см. Carroll: 2004). Они, как правило, не являются ни тупыми, ни недоступными, как это часто бывает с философскими текстами или формальными аргументами. Фильмы популярны, доступны, повсеместно распространены и эмоционально увлекательны.

 

В кино часто используются другие виды искусства (музыка, изобразительное искусство, литература), и их способность воздействовать на нас интегрируется в силу фильма. Однако способность фильма влиять на нас и эмоционально воздействовать на нас не является простой суммой составляющих его видов искусства. Ведь есть музыка, литература, поэзия, изобразительное искусство, которые сами по себе могут воздействовать на нас гораздо сильнее, чем в кино. Тем не менее, тот факт, что художественный фильм может передать так много информации за такое относительно короткое время (обычно менее двух часов, почти всегда менее трех), является одной из самых замечательных его особенностей. Это также то, что волновало многих философов и теоретиков кино. Адорно и Хоркхаймер (1990), например, были озабочены возможным негативным влиянием массового искусства на пассивную и некритичную аудиторию. (А почему бы не на активную и критическую аудиторию? Достаточно ли активного и критического отношения, чтобы развеять очарование кино?) Альфред Хичкок якобы сказал, что "все актеры - скоты". Однако он говорил не совсем так: "Я никогда не говорил, что все актеры - скот; я говорил, что со всеми актерами надо обращаться как со скотом". Интересно, что он думал о зрителях.

 

С другой стороны, другие философы, например, Вальтер Беньямин, оптимистично оценивают возможности кино в плане расширения социальной и политической свободы и творческой мысли. Кто же в итоге прав: пессимисты, такие как Адорно, или оптимисты, такие как Беньямин? Ответить на этот вопрос очень сложно. Вспомним конкретный случай: сила политической речи против политической силы кино. Является ли устная политическая речь более или менее вероятной для изменения взглядов, чем политический фильм? Политическая речь Чаплина в конце фильма "Великий диктатор" (1940) - интересный пример. Она обладает значительной силой, и многие люди с удовольствием вспоминают ее после просмотра фильма. Однако открытая цель фильма 1940 г. заключалась в том, чтобы лишить зрителей остаточной привлекательности Адольфа Гитлера и националистического фашизма в целом, и это достигается совершенно независимо от речи. Большая часть реальной работы выполняется, когда Чаплин, играющий Аденоида Хинкеля, диктатора томании, отскакивает от своей задней части надутого глобуса мира. Это удивительно эффективный способ сатирического изображения мечты о мировом господстве. Но является ли это философски обоснованной критикой фашизма - это уже другая история.

 

По своей природе кино является