Даруй им покой - Валерия Вэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вытащив из-под мертвой руки шпагу, он повернулся к дерущимся. Как раз чтобы увидеть, как неизвестный метатель ножей выбивает из руки противника оружие и бьет его ногой в пах, вынуждая присесть, после чего ударяет рукоятью в основание черепа и, пригнув к земле, перерезает горло так, чтобы не забрызгаться хлынувшей кровью.
Сжимая в руке чужую шпагу, барон смотрел на нежданного союзника. В первый момент ему показалось, что перед ним дворянин – длинные волосы, перехваченные на затылке, в прорезях зауженного в талии колета виднеется тонкая белая рубаха. Но стоило незнакомцу заговорить, как первое впечатление рассеялось.
– Вы дрались как зверь, господин! – Он отвесил легкий, но почтительный поклон. – Не сломайся ваша шпага, так, глядишь, и помощь не понадобилась бы.
– Однако же она пришлась кстати. Как мне тебя отблагодарить?
– Да не… – Тот махнул рукой. – У меня с этими прохвостами свои счеты. Пожалуй, это мне вас впору благодарить. Но вот ежели захотите знать, кто их на вас натравил, так это я могу. В смысле – найти вашего недруга.
– Не стоит. Я и так знаю, кто это.
– Ну что ж… Тогда прощайте, господин.
Он снова поклонился и присел над одним из трупов. Собравшийся было повернуться барон остановился. Слова незнакомца о недруге, которого он брался найти, впились в мозг не хуже его метательного ножа, выдернутого из-под лопатки мертвеца.
– Постой. Ты сказал, что можешь найти человека?
– Могу, господин. – Он вытер клинок об одежду покойника и выпрямился. – Считайте, это мое ремесло.
– Ремесло?.. Ладно. Как мне тебя называть?
– Дирхарт, господин.
– Хорошо, Дирхарт. Где мы можем поговорить?
– Идемте, господин.
Вкладывая в опустевшие ножны шпагу убитого разбойника, барон подумал, разумно ли он поступает, связываясь с этим человеком. Впрочем, молния дважды в одно место не попадает. Да и Дирхарт на первый взгляд показался барону вполне подходящим исполнителем его замысла. Такой сделает ровно столько, за сколько ему заплатят.
Они свернули с вымощенной улицы в заваленный мусором и заросший чертополохом проулок. Луна освещала лишенные окон стены и полусгнившие заборы, тускло поблескивала в лужах помоев.
– Да вы не думайте, господин… – Дирхарт на ходу сорвал травинку и зажал между зубами. – Больше драться сегодня не придется. Меня тут каждая собака знает…
Барон не выдержал и усмехнулся.
– А те собаки, с которыми ты мне помог расправиться, они что, единственные, которые тебя не знали?
Дирхарт широко улыбнулся, едва не выронив травинку.
– Очень хорошо знали, господин! Да только напали-то они на вас, а не на меня.
– То есть если бы на их месте был ты…
Барон не договорил, и Дирхарт на ходу слегка ему поклонился.
– Не приведи боже такого, господин. Уж больно хорошо вы деретесь.
Он остановился перед покосившимся сараем и пнул сапогом криво висящие доски, оказавшиеся дверью. Входя в низкий, прокопченный кабак, барон внутренне усмехнулся – в таких местах ему бывать еще не доводилось. Оставалось только надеяться, что разбойничья шпага в случае чего не подведет, как подвела сегодня его собственная.
Внутри кабака было ненамного светлее, чем на улице, но озаряющий его дымную внутренность очаг все же находился ближе луны, а потому и увидеть позволял больше. Об этом впору было пожалеть – при свете собеседник показался барону заслуживающим минимум доверия. Волосы, хоть и отпущенные по дворянской моде, явно могли быть почище, что, впрочем, относилось и к его одежде, а рубаха казалась тонкой и белой лишь в лунном свете. Не то чтобы он выглядел совсем уж опустившимся, однако явно к тому приближался. Но отступать от задуманного не хотелось.
Они сели на плохо оструганную скамью. Касаться грязной, криво лежащей на козлах столешницы барон поостерегся. А вот принесенное шустрым слугой пиво, хоть и дрянное, оказалось кстати.
Дирхарт сплюнул травинку и поднял на барона вопросительный взгляд.
– Так что же угодно господину?
Барон сделал глоток из липкой кружки, собираясь с мыслями и вспоминая произошедшее в его замке месяц назад…
Он ехал во главе одного из отрядов, мелким гребнем прочесывающих лес. Мало было сказать, что поступок Джеффри Холла не имел разумного объяснения, потому что он вообще никакого объяснения не имел. Сэр Джеффри был рыцарем графа Ормонда и прибыл в замок барона Донована в качестве доверенного лица, призванного вести переговоры о браке барона и дочери графа, леди Вирджинии. И вот, когда все шло так хорошо и такой желанный брак казался сэру Уильяму делом решенным, сэр Джеффри внезапно покидает замок безо всяких причин, никого не предупредив. Покидает и растворяется в воздухе…
Ехавший рядом с бароном Томас Грэй с беспечным видом запрокинул голову, любуясь легкими облачками и мелькавшими в просветах между листвой ласточками. Сэр Уильям намотал повод на луку седла и раздраженно потер запястье сквозь кожаную перчатку. Его злил довольный вид друга. Очень злил…
Словно услышав эти мысли, Грэй повернулся к нему:
– Говоришь, даже его слуги ничего не знали?
Барон молча кивнул.
– А ты, конечно, сейчас представляешь, как Холл мчится к графу докладывать о… о чем? В чем порочащем он мог заметить жениха накануне свадьбы, чтобы так спешить, забыв о приличиях?
– Ты лучше скажи, на чем он, по-твоему, мчится? На помеле? – недовольно бросил барон, и сэр Томас рассмеялся.
– Очень хорошо представляю эту картину! Помело – как раз то, что ему подходит больше всего. Ты порасспроси прислугу, не пропадало ли…
Барон знал о неприязни друга к Джеффри Холлу и не разделял ее, хоть и понимал, чем она вызвана. Подозрительность и вспыльчивость одного, надменная самоуверенность другого – все это усугублялось тем, что Томас мечтал добавить к дружеским узам еще и родственные, выдав за барона сестру, и видел в Джеффри препятствие своим планам. Барон прекрасно сознавал: лишь то, что оба одновременно гостили под его крышей, пока удерживало их от поединка.
– Конь, на котором Холл выехал из замка, уже снова стоит в стойле. Причем рядом с его собственным.
– Он что, на твоем пытался сбежать? Так, может, просто не справился с ним? Может, валяется где-нибудь со сломанной шеей?
– Чушь, он прекрасный наездник. Да и собаки нашли бы. Я все своры велел спустить.
– Чудеса… – протянул Грэй, снова мечтательно подняв глаза к небу. – И брак твой висит на волоске. А волосок готов…
– Помолчи.
– Как скажешь.
Весь вид сэра Томаса показывал, что долго молчать, несмотря на обещание, он не собирается. Пожалуй, их дружба тоже висела на волоске. Конечно, в желании Грэя породниться с другом не было
