Даруй им покой - Валерия Вэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Наверное, потому, что вы кощунствуете, поминая его всуе, – проговорила Маргарет.
– Нисколько. За одну только возможность невзначай вас коснуться я готов драться с целым миром. А за шанс узнать, чем можно тронуть ваше сердце, не жаль и душу заложить.
– Богохульными словами вы этого точно не добьетесь.
– Вы не сказали, что не добьюсь ничем. Значит, надежда все же есть.
– Теперь вы пытаетесь превратно истолковать мои слова.
Дирхарт подошел ближе, и Маргарет опустила длинные ресницы, уходя от его взгляда.
– Простите меня, госпожа. Я хотел спросить вас кое о чем. Вы позволите?
– Если это не будет повторением уже сказанного.
– Ни в коем разе.
Дирхарт снова сделал шаг к Маргарет, пользуясь тем, что за ее спиной были перила лестницы. Отступать женщине было некуда, еще шаг, и она оказалась бы в его объятиях.
– Так о чем вы хотели спросить?
Дирхарт молчал, скользя взглядом по затянутой тонким сукном строгого платья груди. Маргарет подняла взгляд, но смотрела она не в лицо Дирхарту, а куда-то за его плечо. Ее красивые губы тронула легкая улыбка.
– Сюда идет сэр Роберт. Думаю, он с радостью поддержит разговор, который вы все не решаетесь начать.
Дирхарт с досадой обернулся. По двору действительно шел в их сторону сенешаль барона Роберт Салливан, а за его спиной маячил Дэмьен с еще более трагичным выражением лица, чем обычно.
– Интересно, с чего это баронский секретарь такой кислый?
К восторгу Дирхарта, Маргарет опять улыбнулась.
– Наверное, снова просил руки дочери сэра Роберта и снова получил отказ.
– Снова? Он это часто делает?
– Регулярно. По нему календарь можно сверять.
– Бедняга…
Они переглянулись, уловив в глазах друг друга искорки смеха. Успевший подойти ближе сенешаль окинул обоих сдержанно-неодобрительным взглядом. Видимо, Дэмьен впрямь ухитрился вызвать чем-то его раздражение, потому что более чем почтительное приветствие тот принял довольно холодно. Дирхарт, которого трудно было смутить подобной мелочью, рассказал о встреченной в лесу девушке. Рассказал и тут же пожалел об этом, потому что с лица Маргарет исчезла улыбка. Салливан же, кажется, вообще не понял, о ком идет речь.
– Эту девушку зовут Дженни, ее отец живет в деревне рядом с замком, – сказала Маргарет, в ее голосе явно слышалась грусть. – Здесь ее многие жалеют. Она очень милая, несмотря на больной разум.
– Мне она показалась чистой, как ребенок. Наверное, такие, как она, ближе к Богу, чем остальные… чем я – точно. – Дирхарт улыбнулся. – Кстати, она пожаловалась мне, что ее не пускают в замок.
– У сэра Уильяма мягкое сердце, – покачал головой Салливан. – Он не препятствует отцу Джеймсу в делах милосердия, и в замке хватает тех, кто пользуется этим милосердием. Если девушка так чиста и безобидна, как вы говорите, то странно, что ее не пускают.
Дэмьен, прежде скромно молчавший, тихо произнес:
– Мистрис Маргарет слишком добра, а мессир Дирхарт берется судить о том, чего не знает. Я слышал об этой девице. Она воровка.
Маргарет вскинула на него возмущенный взгляд:
– Что за глупости вы говорите?
– Идемте, мистрис. – Салливан с отдающим покровительственностью почтением предложил Маргарет руку. – Вам не стоит принимать такие разговоры близко к сердцу.
Проводив их взглядом, Дирхарт повернулся к секретарю:
– И с чего ты взял, что Дженни воровка? Госпожу расстроил… Ты хоть иногда думаешь, что говоришь?
– Я давал повод к фамильярности? – вскинулся тот.
– Вроде нет. Просто мне так больше нравится к тебе обращаться.
– Ваши дурные манеры могут сослужить вам плохую службу.
Дирхарт надменно приподнял бровь.
– Если бы передо мной сейчас стоял кто-то другой, я решил бы, что этот кто-то хочет вызвать меня на дуэль. Но ты ведь такой глупости не сделаешь?
– Мой отец носил шпагу!
– Перышко твой отец носил, а не шпагу. Будто я не знаю, что он был писарем.
Дэмьен слегка покраснел, в его глазах заметались искорки бешенства.
– Да, был. Но потом он получил дворянство. И я тоже могу держать в руках оружие.
– Тебе мало того, что ты с лошади чуть не сверзился? Теперь на дуэль меня хочешь вызвать? Знаешь, парень, по части способов ухода из жизни ты очень изобретателен!
Дирхарт со смехом развернулся и, не глядя больше на Дэмьена, быстрым шагом пошел прочь. Не хватало, чтобы секретарь впрямь довел дело до поединка – Дирхарту очень не хотелось вызывать гнев барона, а тому точно не понравилось бы избиение его секретаря.
– А ты? Что можешь ты, кроме как убивать? – нагнал его раздраженный голос Дэмьена.
Он не оглянулся.
Джон никак не мог привыкнуть к роскошному и многолюдному замку барона Донована. В его понимании жилище одной, даже очень богатой и знатной, семьи не могло походить на целый город, пусть и небольшой. Он чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и успел сойтись кое с кем из челяди. А тут еще господин огорошил его неожиданным вопросом. Развалясь в кресле и закинув ноги на стоящий рядом стул, он небрежным тоном проговорил:
– Ты мне как-то рассказывал о своем отце… он ведь ученый у тебя?
– Ну… не то чтобы… – Джон почувствовал себя несколько сбитым с толку. – Он учитель в городской школе.
– Учитель! – Дирхарт удовлетворенно кивнул. – И ты, верно, тоже читать умеешь? И писать?
– Умею немного…
– Вот! У меня слуга умеет и читать, и писать. А он строит из себя невесть что, петух расфуфыренный.
– Э-э-э… господин, вы о ком?
– О Дэмьене, секретаре баронском. Возомнил о себе… да у меня слуга ученее его!
Джон опустил взгляд и еле заметно вздохнул. Он весьма трезво судил о собственной образованности, а уж ученым не назвал бы себя даже в бреду. И с секретарем барона на этом поприще тягаться не стал бы ни за какие райские блага. За время службы он искренне привязался к своему господину, но в глубине души сознавал, что, несмотря на усвоенные дворянские манеры и способность изъясняться почти так же, как это принято у благородных, тот все же оставался сыном кузнеца. Встреться они с Джоном лет десять назад, и юный горожанин, сын школьного учителя, свысока взглянул бы на неотесанного деревенского парня. И пусть сейчас Дирхарт виртуозно владел шпагой, носил красивые локоны и умел изобразить изящный поклон не хуже, чем иной аристократ, но представления о грамотности у него остались столь же наивными, как во времена работы в отцовской кузнице. А уж разницы между грамотностью и ученостью он вовсе не видел. И все же его похвала, несмотря на ее наивность, была Джону приятна. К тому же и впрямь не так часто встретишь слугу, хоть немного знающего грамоту.
От радужных мыслей его оторвал следующий вопрос господина:
– Кстати, узнал что-нибудь о той девушке? Лучше ответь, что узнал.
– Вы уж простите, господин, а если отвечу, что не смог?..
Дирхарт вздохнул.
– Оплеуху получишь.
– Понял, господин. Узнал.
