Модель без компаса. Вспомнить предназначение - Александр Комов

Чем ближе он подходил к домикам, тем отчетливее была их необычная внешность, выражающаяся неброско, через оригинальные изюминки, присущие каждому строению в отдельности. Но долго концентрировать на этом внимание не удавалось. Хоуп успел отметить для себя старинный колодец-журавль, непонятным ему механизмом связанный с крышей рядом стоящего дома, оформленном в том же стиле; еще один дом с чудными ставнями, судя по всему, закрывающимися как лепестки розы и прозрачную крышу в виде полуцилиндра. После этого его внимание перекинулось на стоящий в конце улицы особняк: четыре этажа, колонны, лепнина, спокойный светло-желтый цвет. Большой круглый циферблат на мансарде показывал время на шкале с четырьмя большими отметинами друг напротив друга и еще четыре отметины поменьше были повернуты относительно больших на половину каждой четверти. В родной модели Хоупа это значило 45 градусов, а как это называлось тут, он еще не знал.

Проходя по дугообразному мостику через реку, Хоуп обратил внимание на перила и материал, из которого они были сделаны. Ничего подобного он не встречал ни на одной другой модели. На вид они были обыкновенными перилами, к которым он привык, но схватившись за них, рука словно погрузилась в чуть теплое дрожжевое тесто, из которого давным-давно бабушка пекла ему пироги и ватрушки, а он, будучи еще совсем малюткой, лепил фигурки местных животных и человечков. Схватившись за перила на этом мосту, он испытал сильные впечатления, своей неожиданностью вернувшие его в детство на мгновения, показавшиеся очень долгими и глубокими. Все-таки для человека его занятий опасны сильные, а главное, неожиданные эмоциональные потрясения и чем больше они находят откликов в его сознании, тем неожиданней может быть результат.

Отняв руку, Хоуп внимательно рассмотрел ее – никаких следов приставшего теста или другой субстанции он не обнаружил. Никакого налета жира и никакой сухости кожи. Перила, тем временем, приняли форму, которую имели до этого.

Хоуп решил, что рациональней будет перестать удивляться каждой травинке, иначе на это уйдет так много времени, что его пребывание здесь потеряет большую долю смысла. Конечно, он видел много интересного, оригинального и необычного, ведь достаточно покинуть родную страну и в глаза сразу же начинают бросаться забавные пустяки и мелочи, а когда в первый раз он покинул родную модель, то поставить возбужденные мозги на место ему удалось только изрядно сконцентрировавшись. Но на этот раз ему попалась модель, преисполненная красотой и эстетикой, а в своем естественном, чистом виде эти вещи встречаются крайне редко. Следует особенно отметить, что имеется в виду красота и эстетика не конкретно естественных, то есть природных явлений, а любых – будь то танцующий древний танец робот или его изображение на картине талантливого художника, главное, чтобы оба этих явления излучали тот истинный смысл, который в них и заложен, а не были бы суррогатом оттенков идей и чувственных позывов, смешанных неумелым творцом на грязной палитре.

Перейдя мостик, он прошел по дорожке метров двадцать до первого перекрестка и, повернув направо, зашагал по широкой мощеной камнем улице в сторону светло-желтого особняка. Камни были подогнаны один под другой так аккуратно, что складывалось впечатление будто мостовая это единый природный массив, а все стыки ее элементов являлись лишь декоративными насечками, имитирующими составную структуру покрытия. Идти было легко и приятно.

Навстречу шли несколько человек. Мужчина и женщина не спеша прогуливались, игриво размахивая сцепленными вместе руками, они улыбались и о чем-то весело болтали. Одеты они были легко и просто – светлые брюки и рубашка на мужчине и длинное до лодыжек сиреневое платье на женщине. Проходя мимо Хоупа, они окинули его заинтересованными взглядами, но при этом не переставали говорить о своем, и тем самым не доставили ему никаких неудобств.

Еще несколько человек гуляли по этой улице. Двое мальчишек весело шагали, широко размахивая руками, сжав в них котомки с вещами. Хоупу вспомнилось, что когда он учился в школе, то иногда целыми полугодиями на занятия им нужно было приходить во вторую смену, то есть после обеда. Тогда можно было вдоволь высыпаться, вальяжно вставать с кровати, щурясь от задорно бьющего в окно солнца и проходить на кухню, где его уже ждала бабушка и завтрак. В такие моменты он ощущал непередаваемое чувство превосходства над окружающим миром. Многие его друзья уже были в школе и прикрывали сонные глаза от насмешливо висящего за окнами класса солнца, взрослые были на работе, а он принадлежал к избранной группе людей, имеющих право смотреть утренние повторы вчерашних сериалов и скучные двенадцатичасовые новости.

На встречу мальчишкам семенила по своим делам старуха, те замедлили шаг, поравнявшись с ней, и поздоровались.

До особняка было еще приличное расстояние, когда Хоуп, по ходу разглядывающий окружающую местность, наткнулся на очень заманчивую улочку. Она шла перпендикулярно его мостовой и представляла собой аллею из неизвестных ему деревьев, сейчас был как раз период их цветения, и они напоминали сирень, росшую под окном квартиры, где он провел все детство, только тут цветки были крупнее и имели более яркий оттенок.

Неожиданно ясно ощутив, что все хорошее и прекрасное тут неспроста и легкой эта экспедиция не будет, Хоуп свернул на аллею, оставив затею посетить особняк на потом. Аллея состояла из трех дорожек: центральной, самой широкой, расположенной как раз между двумя рядами деревьев, и еще две дорожки раза в три поуже бежали с каждой из сторон за деревьями. Хоуп шел сначала по центральной, но затем, решив привлекать поменьше внимания, подошел поближе к деревьям, оторвал ветку с цветами, нырнул под низко спускающуюся листву и оказался по другую сторону ярко сиреневой стены. Тут идти приходилось осторожнее, дорожка была совсем узенькая и служила скорее разделительной линией между деревенской улицей и участками, примыкающими к домам. Кое-где на них был обыкновенный ровный газон, кое-где росли похожие на рожь колоски, а на одном участке Хоуп разглядел большущую грядку похожих на картошку растений. Как и полагается, она была прополота и окучена землей со всех сторон.

Получилось так, что он проходил как раз мимо засаженного высокой рожью огородика и из-за волнующихся словно океан колосков появилась сначала крышка колодца, а затем…, затем Хоуп увидел склоненную к ней спину девушки с черной полоской купальника посередине. Он решил начать знакомство с местными жителями именно с нее.

Он сделал еще несколько шагов и рожь, или что бы там ни было, осталась позади, перед ним была полянка с колодцем, закрытым крышей-шалашом в виде буквы «Л». На одной из стенок имелась дверь, открыв которую можно было добраться до воды. Девушка не замечала его. Выше пояса она была скрыта внутри «шалаша» – возилась там с ведром, о чем свидетельствовал звонкий звук бьющейся об него цепи.

С улыбкой Хоуп отметил про себя, что и нижняя часть туловища, которая на тот момент была доступна его взгляду, прикрыта лишь зелеными купальными трусиками.

«Ишь какая, купальщица-работяга мне попалась», – подумал Хоуп и сделал еще пару шагов, чтобы оказаться сбоку от девушки, а не за ее спиной.

Девушка справилась с ведром и теперь ей нужно было окончательно вытащить его наружу. Она выпрямилась, лопатки сдвинулись ближе к позвоночнику, показались собранные в хвост черные волос, шея с серебряного цвета цепочкой, потом Хоуп увидел ее лицо в профиль и, наконец, девушка стала доступна его взгляду полностью с пяток и до макушки. Она стояла боком к нему обеими руками придерживая ведро за ручку.

– Вам помочь? – спросил Хоуп.

– Ой! – вскрикнула она и машинально отдернула руки к груди, ведро тут же, подчиняясь не столько законам физики, сколько законам подлости, опрокинулось обратно в колодец, спровоцировав тем самым огромное количество звуковых волн абсолютно отвратительного содержания – цепь гремела, грохотала и лязгала на все лады, пока полностью не размоталась.

– Ах ты! – еще раз вскрикнула девушка, реагируя на вторую для себя неожиданность за последние три секунды. – Ну что ты будешь делать!

Вместо того, чтобы броситься к колодцу, изображая стремление схватить падающее ведро и хоть как-нибудь смягчить неудачный эффект своего появления, Хоуп стоял на месте и широко улыбался. С его опытом и знаниями он больше чем в половине случаев поступал рационально, что в итоге экономило ему миллиарды единиц силы и столько же единиц времени. Но девушке все это было невдомек и она, прищурив глаза от солнца и досады, смотрела на него очень внимательно и выжидающе.

– Извините пожалуйста. Я не хотел Вас напугать и уж тем более не хотел, чтобы все так неприятно вышло с ведром. Наоборот – хотел помочь.