Конан Бессмертный - Роберт Говард

Обычный человек — но только не Конан! Он принял случившееся со стоическим бесстрастием настоящего варвара и, не тратя времени на горестные сетования по поводу превратностей судьбы, впряг свой плодовитый разум в работу. Один за другим строил и отвергал он всевозможные планы, как все-таки вырваться на свободу и натянуть нос мстительному Ездигерду...

Минуло время, и вот в коридоре снова прозвучали шаги. Конан подобрался, глаза его нехорошо сузились. Снаружи раздалась команда, и шаги замерли. Конан разглядел сквозь решетку с десяток стражников с обнаженными ятаганами в руках; позолоченные кольчуги мерцали в факельном свете. Двое держали наготове тяжелые боевые луки. Вот вперед вышел высокий, крупного сложения офицер, и Конан узнал в нем Ардашира. Голос Ардашира прозвучал металлически резко:

— Шапур и Вардан! Хорошенько свяжите варвара и наденьте ему петлю на шею. Лучники! Держите его на прицеле, чтобы не вздумал шутить!

В камеру вошли двое солдат. Один нес шестифутовое бревно толщиной в несколько дюймов, другой держал крепкую веревку. Глаза Ардашира горели злорадством, пальцы подергивались. Он был бы рад немедля, собственной рукой расправиться с пленником; сдерживало его лишь железное самообладание бывалого офицера. Обращаясь к Конану, он прошипел:

— Одно движение, пес, и твое сердце изведает меткость моих стрелков! Я рад был бы сам прикончить тебя, но теперь ты принадлежишь королю!

Холодные голубые глаза Конана невозмутимо встретили взгляд взбешенного офицера... Солдаты водрузили бревно ему на плечи, заставили развести руки и накрепко привязали их к бревну. Пока они возились с веревкой, Конан незаметно напряг могучие мышцы, так чтобы охватившие их петли оказались пошире.

Тюремщик разомкнул его цепи лишь после того, как был завязан последний узел.

— Рано или поздно вы получите по заслугам, туранские псы,— проворчал Конан.— Вот увидите.

Лицо Ардашира исказилось от ярости, ответ его был подобен плевку:

— А ты, негодяй, получишь свое! Скоро тобой займутся королевские палачи! Ни одна пытка, изобретенная человеческим рассудком, не минует тебя! — И Ардашир рассмеялся почти истерически: — Хватит болтать! Следуй за мной, вшивое величество, король засиженной мухами Аквилонии!

Махнул рукой стражникам — и маленький отряд двинулся сырым коридором. Связанный варвар шел посередине, неся бревно на плечах. Он был насторожен, как попавший в клетку волк, и, как волк, был готов использовать любую мало-мальски выгодную ситуацию. При этом он не задумывался о чудовищном неравенстве сил, не тратил времени на бесполезную перебранку с врагами, не попрекал себя самого за кратковременную утрату бдительности, повлекшую плен. Все его существо было готово к мгновенному действию — лишь бы подвернулась возможность.

Каменная лестница нескончаемо вилась кверху. Конану не завязали глаз, и он зорко впитывал малейшие детали. Дворцовое подземелье явно находилось на большой глубине. Поднимаясь, они миновали несколько этажей, и на каждом стоял стражник с ятаганом наголо или с пикой, изготовленной к бою.

Дважды они миновали узенькие окошки, и Конан сумел бросить взгляд наружу. Сумеречное небо свидетельствовало: стоял не то поздний вечер, не то раннее утро. Только тут он сообразил, откуда доносился рокот прибоя, немало удивлявший его еще внизу, в камере. Дворец стоял на окраине Аграпура, на громадном утесе, отвесно обрывавшемся прямо в волны моря Вилайет. В этом-то утесе и были выдолблены темницы. Вот, оказывается, почему в оконных щелях мелькало небо, несмотря на то что они еще не добрались до нижнего этажа самого дворца... На всякий случай Конан это запомнил.

Дворец оказался на диво громадным. Маленький отряд шел сквозь бесконечные комнаты с фонтанами и драгоценными вазами, в которых, приторно благоухая, красовались невиданные цветы. Звук шагов то отдавался под высокими сводами, то тонул в мягких коврах. Да, здесь роскошь Востока поистине не знала предела...

И повсюду, точно изваяния в латах, стояли солдаты с непроницаемыми лицами и настороженными глазами.

Но вот они остановились перед гигантскими позолоченными дверями. Створки уходили на добрых пятьдесят футов вверх, скрываясь в полутьме. Таинственные арабески сплетались, как змеи, на всей их поверхности: драконы, герои, волшебники гирканских легенд — кого только там не было!

Ардашир вышел вперед, и рукоять его ятагана прозвенела о золотую плиту. Как бы откликнувшись, исполинские двери медленно растворились. Слуха Конана достиг приглушенный гул голосов громадной толпы.

Тронный зал оказался обширнейшим помещением из всех, какие Конану доводилось когда-либо видеть,— а ведь ему случалось бывать и в роскошных чертогах Немедии и Офира, и в продымленных деревянных хоромах Асгарда и Ванахейма. Гигантские мраморные колонны возносились к потолку, спорившему высотою с самим небесным сводом. Несчетное множество ламп, факелов и свечей в канделябрах освещало драгоценные занавеси и картины. А позади трона виднелись высокие окна, забранные цветными витражами. Снаружи сгущалась ночь, и окна были закрыты.

Глазам вошедших предстала блестящая и многочисленная толпа: уж верно, в зале собралось не менее тысячи человек. Были там немедийцы, одетые в короткие юбки, шаровары и кожаные башмаки; офирцы в плащах, ниспадавших пышными складками; коренастые чернобородые шемиты с ног до головы в шелках; перебежчики-зуагиры; вендийцы в обширных чалмах и одеждах из тонких, просвечивающих тканей; посланцы далеких Черных Королевств юго-запада, принаряженные на свой варварский лад. Был там даже одинокий светловолосый воин с дальнего севера, облаченный в простую черную рубашку. Чужой всем собравшимся, северный воин сурово смотрел прямо перед собой, положив могучие руки на крестовину тяжелого длинного меча, вдетого в ножны...

Иные из собравшихся в этом зале бежали к королю Ездигерду от гнева правителей своих стран, другие продали родину, сделавшись туранскими шпионами и соглядатаями, третьи были просто посланниками. Империя Ездигерда росла день ото дня, но жадность короля не знала границ. Разборчивостью же в средствах он не отличался никогда.

Рев золотых труб отдался под сводами зала. Поспешно расступились придворные, освобождая дорогу, и воины, ведшие Конана, вновь зашагали вперед. Тронное возвышение оказалось так далеко, что стоявших там людей невозможно было как следует разглядеть от двери. «Ничего,— сказал себе Конан,— сейчас подойдем, разберемся!» Любопытство снедало его. Много лет назад, будучи то военным вождем зуагиров, то адмиралом пиратов моря Вилайет, то предводителем химелийских горцев, то гетманом козаков, он сражался против этого восточного деспота, но лицом к лицу не встречался с ним еще никогда...