Конан Бессмертный - Роберт Говард

Совсем новый мир, думал он, мир непроходимых джунглей и бескрайних равнин, величественных горных хребтов и спрятанных в ущельях озер, где могучие реки извиваются, словно потоки расплавленного серебра, исчезая в изумрудных чащобах джунглей,— мир, где неизвестные народы поклоняются странным, внушающим ужас богам...

«Сколько еще неведомых приключений может скрываться в глубинах далекого Майапана?» — думал Конан. Метемфок называл его «Кукулькан», но было ли это какое-то новое прозвище на антильском языке, или дословный перевод «Конан-киммериец», или еще что-то в этом роде, Конан так никогда и не узнал. Если он попадет в этот новый мир, где люди никогда не видели бородатых людей с оружием из стали и стекла,— что ж, может, он завоюет еще одну обширную империю, где ему будут поклоняться как богу, и принесет зачатки цивилизации из старого в новый мир. Быть может, тогда он станет легендарным героем, имя которого будут повторять еще сотни поколений спустя...

— Одному Крому известно! — глухо проговорил он,— Давай-ка забросим что-нибудь в глотку, тогда и обсудим это дело. Клянусь всеми богами, спасение мира от гибели прибавляет человеку аппетита!

Они спустились вниз. Через несколько часов огромный корабль, который позже народы Майапана будут называть «Кецалькоатль» (что означает на их непривычном для наших ушей языке «Пернатый Змей»), поднял якорь. Судно взяло курс на юг, а затем, обогнув Антильские острова, отправилось далее на неведомый Запад.

Но что произошло далее, обрывающаяся здесь старинная летопись не сообщает.

 Киммерия

 Я помнюПод темными лесами склоны гор,Извечный купол серо-сизых туч,Печальных вод бесшумное паденьеИ шорох ветра в трещинах теснин.За лесом — лес, и за горой — гора;За склоном — склон... Один и тот же вид:Суровая земля. Сумев поднятьсяНа острый пик, откроешь пред собойОдин и тот же вид: за склоном — склон,За лесом — лес, как вылитые братья.Унылая страна. Казалось, всем:Ветрам, и снам, и тучам, что таилисьОт света солнца,— всем дала приютВ глухих чащобах, голыми ветвямиСтучавших на ветру, и было имяЗемле, не знавшей ни теней, ни света,—Киммерия, Страна Глубокой Ночи.С тех пор прошел такой огромный срок —Забыл я даже собственное имя.Топор, копье кремневое — как сон,Охоты, войны, тени... ВспоминаюЛишь бесконечных зарослей покров,Да тучи, что засели на вершинахНа долгий век, да призрачный покойКиммерии, Страны Глубокой Ночи.