The Kills (СИ) - "Белый_Шум"

— Разнузданная Уилсон, — он рывком раздвинул мои ноги и направил вперед. Мне пришлось прижать колени к груди.

Люцифер отвлекся, выуживая из коробки ещё что-то. В полумраке я не сразу смогла разглядеть, что это ещё одни кожаные оковы. Открытие немало удивило меня. Посмотрев наверх, на свои руки, я поняла, что на этот раз наручники не совсем обычные. Их скрепляли между собой полоски кожи, нанизанные на металлическое кольцо посередине. Две из полосок, гораздо более длинные, с карабинами на концах пустовали.

Кожа обняла лодыжки. Люцифер надёжно затянул ремешки вокруг ног, плавно поднял одну, скрепил с правой рукой. Тоже самое проделал с левой. Он полностью ограничил мою подвижность. Точнее, я могла двигать ногами в стороны, но не вверх вниз, представая перед ним в максимально открытой позе.

— Это такой способ меня помучить? — я похотливо развела ступни в стороны и слегка прогнула спину.

— Хочу, — Люцифер поймал мою ногу, — чтобы сегодня, — поцеловал внутреннюю часть в районе икр. Горячие пальцы, поглаживая, устремились вверх по задней части ног, — ты была полностью, — ещё поцелуи уже на внутренней стороне бедра, — в моей власти.

Я лишь успела прерывисто охнуть и закусить губу, когда он опустился вниз, сразу пройдясь языком по всей длине складок.

— Люци… ох...

Я дернула конечностями. Оковы натянулись, возвращая меня в исходное положение.

Кажется, ему наоборот доставляли огромное удовольствие мои попытки сопротивления. Мне удалось только свести ноги у него за спиной. Ни прижаться ближе, ни как-либо ускорить процесс я не могла. Люцифер оттянул кожу на лобке и активно задвигал языком по клитору, вынуждая меня едва ли не кричать, изнывая от нетерпения.

Я извивалась, сбивчиво шепча его имя вперемешку с просьбой не останавливаться. Когда первые вспышки нарастающего оргазма дали о себе знать, Люцифер поднялся и вошёл, немедля начиная двигаться. Тесно, мокро, горячо, быстро.

Я металась, теряясь на грани безумия и наслаждения. Сжимала кулаки, подрагивала всем телом, слишком измученная упущенным оргазмом и напряжением скованных конечностей. Глубокие сильные толчки, крепкие руки, мнущие бедра, севший голос. Мне показалось, что на долю секунды я потеряла сознание от разрядки. Сквозь приглушённый слух я различила откровенный хриплый стон Люцифера.

В ушах звенело, перед глазами мелькали белые мушки. Я позволила себе не открывать глаза сразу, насладиться негой, бегущей по телу.

Сначала Люцифер освободил мои ноги, затем руки и рухнул рядом.

— Надеюсь, здесь хорошая звукоизоляция, — пошутил он.

Я потянулась, прильнула к его боку и потерлась носом о колючую щеку.

— Жаль, что ты не можешь остаться.

— Боюсь, Мими меня четвертует, — Люцифер поцеловал меня в лоб. — Мы и так нарушили правила.

— Подумаешь, — небрежно бросила я, широко зевая.

Люцифер поднялся и начал одеваться.

— С завтрашнего дня, — он наклонился обратно, упираясь руками в кровать и нависая надо мной, — мы всегда будем спать рядом, — оставил он напоследок поцелуй на моих губах.

Предварительно разведав обстановку в коридоре, он тихо вышел.

Я лениво встала, сходила в душ, собрав последние остатки сил, и рухнула спать.

Всю ночь я металась по огромной кровати с одного конца в другой. Я-то привыкла спать под боком у Люцифера, научившегося останавливать мою миграцию по постели. Вдобавок мозг словно не мог расслабиться в его отсутствие, наградив меня поверхностным сном.

Мими, увидев мои синяки под глазами и помятый вид, душевно чертыхнулась. Работенка по приведению меня к виду счастливой женщины знатно усложнилась.

— Я не готова. Я боюсь. Я сейчас шмякнусь в обморок.

Я бегала взад-вперед по комнате. Разодетая в белый кружевной комплект белья и шёлковую накидку, находясь в роскошном интерьере, я должна была ощущать себя непоколебимой царицей, вокруг которой сегодня вращается все. На деле чувствовала себя как перед экзаменом в школе. Взволнованно. Готовая сбежать в ужасе как можно дальше.

— Надеюсь, в твоей клятве нет слова шмякнусь и злоебучий, — с невозмутимостью буддийского монаха протянула Мими, раскидывая на туалетном столике косметику. — Сядь. Ты сейчас вспотеешь.

— Боже-е-е, — затянула я. — За что мне все это? — и плюхнулась на стул.

— Не понимаю, в чем причина волнения, — Мими пожала плечами. — Ты выходишь замуж за любимого человека. У тебя все готово, организовано на высшем уровне. Сиди и наслаждайся.

— Ты видела, сколько там людей? — взвизгнула я.

— Так, — она знакомым жестом стукнула меня по лбу кистью. — Прекрати панику, — Мими притащила с журнального столика шампанское и разлила по бокалам. — Выпьем за твое замужество, — провозгласила она, протягивая мне бокал с золотистой жидкостью.

— Не хочу ползти к алтарю на рогах, — я с опаской поглядела на алкоголь.

— Твоего будущего мужа зовут Люцифер, — а вот Мими не парилась и сделала щедрый глоток. — Если ты приползешь на рогах к алтарю, никто совершенно точно не удивится, — она метнулась за коробкой конфет. — На вот, закуси.

Меня до жути волновало предстоящее событие. По правде говоря, я мечтала, что бы день поскорее закончился, и мы с Люцифером остались только вдвоем.

Пузырьки защекотали нёбо, покалывая, проскользнули по горлу в желудок. Я пожевала конфету, ко всему прочему оказавшуюся ещё и вишней в ликере.

Мими зарылась в свою бездонную сумку, извлекла оттуда лак для волос, коробку шпилек и щипцы.

— Как у вас с Джино?

— О-о-о, так шампанское помогло! — обрадовалась девушка. — Сядь ровно. Начнем с прически.

— Хочу поговорить о чем-нибудь отстраненном, — я расселась поудобнее, запахивая халат. — Это первое, что пришло на ум.

Девушка начала колдовать над моей прической.

— Думаем над переездом в Чикаго, — ошарашила она с ходу. — Ист-Лэйка нам уже маловато. Да и оставаться там не очень хочется. После всего. Открою здесь магазинчик.

— С ума сойти! — я дернула головой, чуть не лишившись пряди волос. — Это здорово.

— Да, — почему-то печально откликнулась Мими.

Я удивленно округлила глаза. Она увидела это в зеркале напротив.

— Сегодня праздничный день, давай потом расскажу, — засуетилась подруга, рьяно начесывая корни.

— Мими, — с тенью упрека позвала я. — Я вижу, что тебя гложет что-то. Что у вас случилось?

Она сделала виноватое лицо, суетливо схватила щипцы, заколки, в попытке занять руки, торопливо собирая мои волосы.

— Отец Джино застрелился.

— Что? — я опешила, даже рот открыла от удивления.

Подруга ускорилась ещё больше, с умением опытного стилиста сооружая прическу.

— После того, что случилось, — обошла Мими конкретику. — Ну, ты поняла. Он совсем замкнулся, угрюмый стал.

— Угрюмый? Гудси? — я подняла бровь, не веря словам. — Куда ещё больше?

Она возвела глаза к потолку и пожала плечами.

— Говорю тебе, его капитально подменили. В последние недели перед смертью он даже воскресные проповеди отменил, — подруга выпучила глаза, ведомая эмоциями.

— Он оставил записку?

Гудси хоть и запомнился мне весьма неприятным и странноватым, но вряд ли заслуживал смерти.

Мими кивнула.

— Я ее не видела, — с печалью добавила она. — Джино в общих чертах пересказал. Его отец считал, что в смертях девушек и миссис Беккер есть его вина. Косвенная.

— Почему? — изумилась я.

— Потому что, как оказалось, он его сын.

— Да ла-а-адно, — у меня челюсть отпала, в прямом и переносном смысле. — Кошатница была права.

— Джино сам не свой был, когда узнал об этом. Представляешь его реакцию?

Мими закончила с прической и приступила к макияжу.

— Не наделай Гудси в молодости глупостей, Питер бы вообще на свет не появился, — продолжила она пересказ.

Я закрыла глаза, расслабляясь под лёгкими касаниями пушистой кисти.

«Поразительно, как чувство вины может сожрать человека заживо».

— Он ведь не мог знать, что Питер вырастет таким, — мне почему-то захотелось оправдать пастора. — Что результатом его связи с матерью Питера будет появление на свет маньяка.