Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

— Сегодня она здесь ночует, — сказал Бойд Каррингтон.

— Как? — Это показалось мне весьма странным — ведь сестра Крейвен уехала сразу же после похорон.

— Всего одна ночь на чемоданах, — пояснил Бойд Каррингтон.

— Понятно.

Меня смутно обеспокоило возвращение сестры Крейвен, однако я бы не смог сказать почему. Интересно, почему она вернулась? Она не любит Франклина, сказал Бойд Каррингтон…

Стараясь успокоить самого себя, я вдруг с жаром заговорил:

— У нее нет никакого права намекать относительно Франклина. В конце концов, это благодаря ее показаниям было решено, что имело место самоубийство. Да еще то, что Пуаро видел, как миссис Франклин выходила из лаборатории с пузырьком в руках.

Бойд Каррингтон вспылил:

— При чем здесь пузырек? У женщин всегда в руках какие-нибудь пузырьки и бутылочки — с духами, лаком для ногтей, шампунем. Ваша собственная девица бегала в тот вечер с пузырьком в руках, но это же не означает, что она подумывала о самоубийстве, не так ли? Чепуха!

Он замолчал, когда к нам подошел Аллертон. И тут весьма кстати, словно в мелодраме, раздался отдаленный раскат грома. Я подумал, как и прежде, что Аллертон определенно создан для роли злодея.

Но в ночь смерти Барбары Франклин его не было в доме. К тому же какой у него мог быть мотив?

И тут я вспомнил, что у X никогда не было мотива. В этом была его сила. Именно это, и только это оставалось для нас загвоздкой. Но озарение могло прийти в любую минуту.

IV

Здесь мне хотелось бы отметить, что мне никогда, ни на одну минуту не приходило в голову, что Пуаро может потерпеть неудачу. Я не допускал возможности, что из этого конфликта между Пуаро и X последний может выйти победителем. Несмотря на слабость и болезнь Пуаро, я верил, что он сильнее своего противника. Видите ли, я привык к тому, что Пуаро одерживает верх.

Сам Пуаро первым вселил мне в душу сомнение.

Я зашел к нему перед тем, как спуститься к обеду. Не могу точно припомнить, о чем именно мы говорили, когда он вдруг произнес фразу: «Если со мной что-нибудь случится»…

Я сразу же громко запротестовал. Ничего не случится — ничего не может случиться!

— Eh bien, значит, вы невнимательно слушали то, что вам сказал доктор Франклин.

— Франклин не знает. Вы будете еще жить и жить, Пуаро.

— Это возможно, но и в высшей степени невероятно. Однако сейчас меня это интересует не теоретически, а практически. Хотя я и могу очень скоро умереть, возможно, это будет недостаточно скоро, чтобы устроить нашего друга X.

— Что? — На лице у меня было написано, насколько я потрясен.

Пуаро кивнул.

— Да, Гастингс. В конце концов, X умен. Весьма умен. И он не может не понимать, что, убрав меня, он получит неоценимое преимущество. Даже если он устранит меня всего на несколько дней раньше естественной кончины.

— Но в таком случае… в таком случае — что же дальше? — Я был в полном недоумении.

— Когда погибает полковник, mon ami, командование принимает следующий по званию. Вы будете продолжать это дело.

— Как же я могу? Я в полном неведении.

— Я все предусмотрел. Если со мной что-нибудь случится, мой друг, вы найдете вот здесь, — он похлопал по запертому портфелю, находившемуся у него под боком, — все необходимые вам ключи к разгадке. Как видите, я предусмотрел все случайности.

— Нет никакой необходимости так умничать. Просто доверьтесь мне до конца.

— Нет, мой друг. То, что вы не знаете всего, что знаю я, — великое благо.

— Вы оставили мне четко написанный отчет обо всем?

— Конечно нет. Им мог бы завладеть X.

— Так что же вы оставили?

— Своего рода указания. Они ничего не будут значить для X — не сомневайтесь в этом, — но вас они приведут к раскрытию истины.

— Я в этом не слишком уверен. Почему вы так любите все усложнять, Пуаро? И всегда любили!

— И теперь это сделалось для меня страстью? Возможно. Но будьте уверены, мои указания приведут вас к истине. — Он помолчал, затем продолжил: — И тогда, быть может, вам захочется, чтобы они не завели вас так далеко. Вы бы предпочли сказать: «Опустите занавес».

Что-то в его голосе вновь пробудило в моей душе какой-то смутный, неосознанный страх, приступы которого я уже ощутил один-два раза прежде. Словно бы где-то, вне поля зрения, было нечто, чего я не хотел видеть, — словно я не смог бы вынести истину. Что-то такое, что в глубине души я уже знал…

Я стряхнул с себя это наваждение и пошел ужинать.

Глава 18

I

Ужин прошел довольно оживленно. Миссис Латтрелл снова восседала за столом. Она была в ударе — просто фейерверк деланой ирландской жизнерадостности. Франклин никогда еще не был таким веселым и окрыленным. Я впервые видел сестру Крейвен не в форме, а в нарядном платье. Теперь, когда она отбросила профессиональную сдержанность, стало очевидно, что это очень привлекательная молодая женщина.

После ужина миссис Латтрелл предложила бридж, но в конце концов решили играть в игры с неограниченным количеством участников. Около половины десятого Нортон объявил о своем намерении подняться к Пуаро.

— Хорошая идея, — одобрил Бойд Каррингтон. — Жаль, что последнее время он неважно себя чувствует. Я тоже к нему зайду.

Мне нужно было действовать быстро.

— Послушайте, — вмешался я, — не обижайтесь, но для него утомительно беседовать сразу с двумя посетителями.

Нортон понял намек и сразу же подхватил:

— Я обещал дать ему почитать книгу о птицах.

— Хорошо, — отозвался Бойд Каррингтон. — Вы еще вернетесь, Гастингс?

— Да.

Я пошел вместе с Нортоном. Пуаро ждал. Перекинувшись с ним парой слов, я снова спустился вниз. Мы начали играть в карты.

Мне кажется, Бойд Каррингтона раздражала беззаботная атмосфера, царившая в тот вечер в Стайлз. Возможно, он считал, что все слишком быстро забыли разыгравшуюся здесь трагедию. Он был рассеян, путался в картах и, наконец, извинившись, вышел из игры.

Подойдя к окну, Бойд Каррингтон открыл его. Издалека доносились раскаты грома. Где-то была гроза — она еще не дошла до нас. Он закрыл окно и вернулся к столу. Минуту-другую постоял, наблюдая за игрой. Затем вышел из комнаты.

Без четверти одиннадцать я пошел спать. Я не стал заходить к Пуаро. Возможно, он уже спит, подумал я. К тому же у меня не было желания думать сейчас о Стайлз и его проблемах. Я хотел спать — уснуть и забыть.

Я как раз засыпал, когда меня разбудил какой-то