Голоса выжженных земель - Андрей Гребенщиков

– Не думала, что ты зануда и трус, – Летиция нашла каким пинком ответить на словесно поруганную вагину. Все без исключения мужчины болезненно переносят обвинения что в занудстве, что в трусости.

Однако данный конкретный мужчина отчего-то на провокацию не поддался и стал невозможным исключением:

– К тому же меня не интересуют… – Александр запнулся, подбирая деликатный синоним для совершенно неделикатного определения, – женщины, которые сами себя предлагают…

– Шлюхи, что ли? – девушка бросилась в атаку.

– Ты вроде денег с меня не просила, – парировал Кузнецов. – Женщину, извини за банальность, интересно завоевывать, быстрая капитуляция убивает весь кайф. Хороший секс – это не трение письки о письку, это прежде всего развлечение, – антиквар выразительно постучал указательным пальцем по виску, – для ума. Произвести впечатление на привлекательную особу, возбудить ее и одновременно расслабить до состояния полнейшего доверия…

– Я тебе говорила, что ты зануда? – Лю демонстративно зевнула. – От себя еще добавлю: тебе уж лет под сраку, а все мудак-мудаком, романтики полные штаны. Рассуждаешь, как престарелая баба с бронебойной целкой! Сейчас хоть свисти, не свисти, но моя вагина таких ушлепков внутрь не принимает. Закрылась раковина. Захлопнулась.

Вот теперь удар достиг цели, коса профессионального бабника с многолетним стажем совращения дурочек нашла на камень. По крайней мере, Летиции, по чьему самолюбию Кузнецов прошелся неумолимым катком, очень хотелось в это верить.

Антиквар молчал. Только нервно барабанил пальцами по рулю да пялился куда-то сквозь затянутое непроглядной тьмой ветровое стекло.

– Вот и договорились, – промолвил он равнодушно, когда тишина стала невыносимой.

Ночь сдавала свои позиции быстро и практически без борьбы. Солнце, полновластный господин дня, уверенной поступью наступало с востока, озаряя нестерпимо ярким светом свое восьмичасовое – от рассвета до заката – царство.

– Возьми, – Кузнецов протянул девушке противогаз с двумя толстенными, странно поблескивающими окулярами. – Зрение тебе еще пригодится.

Не обидел он светофильтром и себя: снова сменил респиратор, но на этот раз не на обычный противогаз, который надевал при выходе на улицу, а на маску другой конструкции, с единым, на пол-лица, визором с зеркальным стеклом. Смотрелась маска сногсшибательно, придавая антиквару вид таинственный и вновь, черт возьми, крайне привлекательный!

– Не завидуй, – он неправильно истолковал долгий, внимательный взгляд Летиции. – Мне как водителю нужна защита посерьезней. Запомни: на само солнце не смотреть; твое зрение непривычно к дневному свету, появятся рези, боль, жжение, немедленно давай глазам передышку; противогаз не снимать ни при каких обстоятельствах – сетчатку выжжет на счет раз. Есть вопросы?

Вопросов не было.

– Зимой солнце не такое агрессивное, как поздней весной или летом. Слабо греет, относительно слабо светит, так что особого экстрима в нашей прогулке не ожидается, по крайней мере, со стороны светила, однако расслабляться не стоит.

Слабо светит… Летиция жмурилась под защитными линзами и старалась лишний раз не смотреть на небо, настолько обжигающим казался дневной свет. Не дневной, еще только утренний. Ночь, стремительно отступая, обнажила укрытый темнотой город. Считаные минуты назад тьма стучалась в окна броневика, окрашивая все пространство вокруг в непроглядное черное, сейчас же из тени выныривали улицы, здания, ржавые трупы автомобилей. Лю смотрела и не могла поверить, что картина за окном реальна, это не выцветшие, покрытые пылью открытки, не довоенные фотографии, окрашенные в скудную палитру из серости и увядания.

Настоящий верхний мир, лишенный стен, ровного бетонного пола и обязательного, но уже привычного и даже уютного потолка над головой… Мир перевернулся, и пропасть под названием небо оказалась сверху. Забыв о гравитации, о законе всемирного тяготения, эта пропасть, прореха в ткани реальности, тянет, зовет, приказывает… раскинуть руки и ринуться навстречу бурым грязным облакам, прошить их насквозь и разбиться о покрытый трещинами, незнамо когда давший течь купол мироздания.

Лю опустила веки, пора глазам передохнуть, слишком много впечатлений для одного утра.

Александр тронулся в путь, как только видимость улучшилась до нескольких метров. Поначалу вел осторожно, практически без скорости, мягко и плавно маневрируя по искалеченному асфальту, но чем выше поднималось солнце, тем быстрее и агрессивнее он бросал машину вперед.

– Скоро будет жарко.

Непрошеное пояснение ничего не сказало и не объяснило Летиции. Впрочем, ее интересовали иные материи.

– Откуда у тебя броневик?

Кузнецов сделал вид, что не расслышал вопроса, однако девушка отступать не собиралась.

– Где ты его взял?

– Где взял, там больше нет.

Скупой ответ, вернее, уход от него.

– Мне и не надо, я все равно водить не умею. Да и зачем шлюхе броневик, правильно?

Зеркальный визор на миг отвлекся от дороги и уставился на нее:

– Бешенство матки более серьезное заболевание, чем я подозревал…

– Не хами, Кузнецов, тебе не идет. Лучше признайся, каким образом добыл такую козырную машинку. Убил кого-нибудь из-за нее, поэтому отмалчиваешься?

– Убийство по твоей части, – ледяной голос из-под маски, визор вновь устремлен строго по курсу.

– Обиделся? – Лю зашла с новой стороны. – Глупо обижаться на нимфоманок с бешеной маткой…

– Ты мешаешь мне вести машину, – оказывается, голос заледенел только сейчас, достиг абсолютного нуля. – Ничего рассказывать я не собираюсь[22].

– Из-за того, что я назвала тебя мудаком? Или отвергла твои притязания…

Автомобиль резко остановился, чуть не клюнув землю массивным передком. Непристегнутую Летицию бросило на переднюю панель, от расквашенного носа спас только вовремя подставленный локоть.

– Твою ж мать!

– Лю, девочка моя, – Кузнецов поменял тактику, сейчас он говорил до невозможности ласково, даже приторно. – У каждого вменяемого человека есть истории, которые он не любит вспоминать. Ни при каких обстоятельствах. История «Волка» относится именно к категории нелюбимых воспоминаний. Это тебе понятно? А если непонятно и ты снова будешь лезть ко мне с расспросами, я заторможу в следующий раз так, чтобы твое малахольное тельце вылетело через ветровое стекло.

– Оно же бронированное!

– Тем больнее, девочка моя.

Следующие пятнадцать минут Летиция разбиралась в устройстве привязного ремня и успокоилась, только защелкнув его пряжку в карабине. «Теперь хоть утормозись!»

– А где твой брат?

– Что?

– Ну, отец Ника.

– Ты вовремя пристегнулась, – Александр сокрушенно покачал головой.

– Опять нелюбимая категория? Ты весь состоишь из негатива, – Лю развлекалась, ей понравилось действовать на нервы самодовольному красавцу.

– Почему не сестра?

– Что «не сестра»?

– Ты спросила про брата, а ведь Ник может быть сыном моей сестры.

– Не знаю, – честно призналась девушка. – Возможно, просто затупила. Я же маленькая и глупенькая, последние мозги, и без того куцые, протрахала.

– Лю, теперь занудствуешь ты. Давай оставим твою сексуальную активность в покое, спаривайся хоть с вичухой, хоть с волколаком, только меня в свои игрища не втягивай, очень прошу.

Спорить с закрытыми глазами… Летиция подобрала и отбросила несколько острых фраз, не хотелось тратить слова вслепую, не видя реакции оппонента. Зачем нужен спор, если ты не можешь насладиться беспомощным выражением лица своего противника? Кузнецов так смешно обижается, что даже зеркальный шлем не в силах скрыть его досады…

– Ты определился с маршрутом? – Лю переключилась на нейтральную тему, не вызывающую у спутника бурного неприятия.

– Мы идем на юг. Выберемся на Варшавское шоссе, по нему покинем город. А дальше будет видно: в зависимости от дороги либо рванем в Подмосковье, либо свернем к Испытательному кольцу в Щербинке.

– А что в Кольце?

– Там живут мои друзья, – безобидно-мирный разговор сделал Кузнецова значительно более словоохотливым. – Они с радостью приютят нас на несколько дней.

Девушка приоткрыла один глаз, фиксируя происходящее за боковым окном. Через лобовое она старалась лишний раз не глядеть, опасаясь солнца. Унылый серый пейзаж окончательно выцвел под лучами взбирающегося на небосклон светила. Еще немного, и оно окажется в зените.

Широкая улица, плотно заставленная бездвижными уже двадцать лет машинами. Броневик легко пробирался через затор, расталкивая своих менее везучих механических собратьев могучим отбойником на бампере. Со стороны Летиции дорогу обрамляли высокие, многоэтажные дома, заменявшие в верхнем мире туннельные стены. Она была уверена, что точно такая же «стена» тянется и с водительской стороны, делая сходство с подземными переходами максимальным. Жаль, что с потолком здесь полная беда, но если не поднимать взгляда, можно вообразить, что тяжелое, пасмурное небо лежит прямо на крышах домов-стен… прозрачный, но близкий и понятный свод!