Заставь меня жить - Your Personal Boggart

Оценив вид сырных квадратиков, о которых так увлечённо беседовали Драко с Полумной, Снейп пробует один из них и явно не собирается продолжать, я же чувствую себя, как на иголках. Возможно, алкоголь действительно стирает границы, раз я делаю шаг вперёд и тяну Снейпа за рукав, с надеждой заглядывая ему в глаза:

- Почему он не собирается убивать меня?

По лицу профессора стремительно пробегает тень эмоции, подозрительно смахивающей на сомнение, стоит ли говорить со мной на серьёзные темы, пока я слегка не адекватен, но вот он встряхивает волосами и сухо заключает:

- Он знает, что внутри тебя живёт часть его сущности, но полагает, что нам это знание неизвестно. Он не может убить тебя, потому что боится задеть часть своей души, и так будет продолжаться до тех пор, пока он не найдёт способ, как вызволить её из тебя. Как бы жутко это ни звучало, но это - твоё спасение, хоть и временное.

Его тон совершенно не вяжется в один узел со смыслом только что сказанных слов, и от этого сознание зависает на добрые полминуты. Я буквально ощущаю, что упускаю какую-то важную деталь, но мне очень сложно думать в столь шумном помещении. Плюс ко всему, Снейп вновь делает вид, что меня нет и в помине: он берёт со стола бокал с прозрачным напитком и покачивает его из стороны в сторону, наблюдая за игрой света на стеклянных боках.

Не глядя на друзей, которые наверняка заждались меня, я направляюсь в сторону выхода на нетвёрдых ногах, расстёгивая верхние пуговицы на рубашке, потому что внезапно становится нечем дышать. Тяжёлая дверь глухо закрывается за мной, резко приглушая звуки музыки и голосов, мои быстрые шаги эхом отражаются от каменных стен, пока я чуть ли не бегу в сторону уборной.

Здесь гораздо холоднее, что только играет мне на руку - в голове разъяснится в разы быстрее. Открыв кран и сняв очки, я склоняюсь над раковиной, обдаю лицо и шею ледяной водой, совершенно не заботясь о том, что намочил волосы и рубашку. Выдохнув, опираюсь на края раковины, смотрю на своё отражение и зажмуриваюсь, стою так долго-долго, до тех пор, пока к шуму воды, которую я не потрудился закрыть, не примешивается звук чужих шагов.

Снейп прижимается спиной к каменной стене, наши взгляды встречаются в отражении, и я понимаю, что он даёт мне возможность самостоятельно додуматься до всего, не нервничая и не торопя.

Вскоре думать становится действительно проще, хотя меня до сих пор немного качает, но мыслительный процесс явно работает с новой силой.

- Не зря Дамблдор просил вас отдать свои воспоминания, мотивируя это тем, что вы были с Реддлом в Албании и изучили ту самую книгу. Вы знаете, как можно уничтожить крестраж, заключённый в неодушевлённом предмете, но я подозреваю, что это знание - не единственное, так ведь?

Обернувшись, я присаживаюсь на край раковины, встречаясь уже с настоящим взглядом Снейпа. Мокрые манжеты и воротник неприятно липнут к телу, но сейчас это не так важно, как то, что профессор кивает. Есть в этом, казалось бы, обыкновенном жесте что-то такое, от чего мне вновь становится не по себе.

- Вы знаете, как можно уничтожить крестраж, заключённый в живом человеке? - горло сжимается на последних словах, отчего я выдаю их хриплым голосом, со смесью страха и надежды глядя на хмурого профессора, боясь услышать правду и одновременно надеясь на лучшее.

Он резко отклоняется от стены, пересекает пространство уборной и тяжело опирается на бортики соседней раковины. Беззвучно выдохнув, он низко склоняет голову, отчего упавшие пряди волос закрывают его лицо, а под тонкой тканью рубашки вырисовываются острые позвонки.

- Прятать часть своей души в теле другого человека - занятие ненадёжное, потому что люди не бессмертны. Часть души, заключённая в неодушевлённом предмете, напротив, может жить вечно. Именно поэтому Реддл не уделил должного внимания первому способу, потому что не собирался делать ничего подобного. Я видел ту книгу своими глазами, досконально изучил каждый пункт, прежде чем осознать опасность, которую таят в себе крестражи. Это негуманно и бесчеловечно, а их уничтожение - зеркальное отражение процесса создания.

- Значит, всё-таки убийство, - глухо откликаюсь я, Снейп медленно кивает, выпрямляясь, и смотрит в зеркало.

- Я не знаю, существует ли иной способ, позволяющий уничтожить инородную часть души, не затронув жизнь носителя. В той книге не было подобной информации, но она - далеко не единственная, которая посвящена крестражам.

Профессор замолкает, я откидываю голову назад и зажмуриваюсь, не обращая внимания на головокружение.

- Именно поэтому вы не хотите делиться воспоминаниями с директором.

Я опускаю голову как раз в тот момент, когда Снейп разворачивается ко мне. Прислонившись бедром к раковине, он скрещивает руки на груди и серьёзно произносит:

- Я отдал их Дамблдору, но далеко не все.

- Директор слишком умён, в конечном счёте, он догадается, что к чему. Очень сомневаюсь, что моя жизнь будет ему дорога.

Запустив пальцы в волосы, смотрю в одну точку поверх плеча профессора, а потом заключаю:

- Хотя я так и думал, догадался об этом ещё на собрании Ордена Феникса в Норе. Вы лишь подтвердили мои догадки.

Снейп неопределённо ведёт подбородком и достаёт палочку. Он высушивает мою рубашку, мимолётно касается костяшками пальцев моей щеки и уверенно произносит:

- Не думаю, что в целом мире нет ещё хотя бы одной книги, в которой говорится о столь необычных случаях.

Вернувшись в шумный зал, отыскиваю друзей, которые уже отчаялись дождаться меня. Первым, что я произношу приятно удивлённому Малфою, становится:

- Доставай свою флягу.

Просто потому, что Снейп сказал мне напоследок: «А сейчас иди и веселись, забыв обо всём, потому что таких вечеров, как этот, будет очень и очень мало». Конечно, он вряд ли имел в виду, что нам вчетвером необходимо опустошить бездонную флягу Малфоя, но это уже как получилось.

Рука Драко замирает над моим бокалом.

- Что-то случилось?

Я кусаю губы и ловлю на себе взволнованный взгляд Гермионы прежде, чем махнуть ладонью и сказать:

- Случилось ещё очень давно, но сегодня это неважно.

Малфой одаривает меня понимающим взглядом и щедро льёт виски в бокал. Потом он приглашает Полумну на зажигательный танец, а мы с Гермионой едим малиновое желе, то и дело смеясь над этой танцующей парой. Полумна выдаёт совершенно невообразимые па, поражая наше воображение, и я только сейчас замечаю, что Гермиона сменила туфли на каблуке на аккуратные лодочки. Покрутив головой, обнаруживаю вышеупомянутые туфли на нашем диванчике в компании с пиджаком Малфоя, подруга лишь разводит руками, говоря о своей предусмотрительности.