Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

высилась колонна, а на вершине ее стояла железная клетка. Поверхность колонны была покрыта заклинаниями. Хабиб прочел одно из них: «Тебя сокрушит только сила Аравии».

Сын Саламиса дотронулся мечом до каждой надписи: глухой шум донесся из-под земли и заполнил все своды. Колонна рухнула, и подданные Дорат-иль-Говас, гремя оковами, вышли из темниц. Клетка лежала на земле. Хабиб поразился, разглядев в ней нечто невиданное и непонятное: то была обнаженная женщина, скрывавшая свое лицо и тело под роскошными волосами.

— Кто ты, госпожа? — спросил герой.

— О рыцарь, — отвечала бедняжка, — выпусти меня, дай мне одеться, и тогда я смогу предстать перед тобой и ответить на вопросы. Эта клетка заперта волшебным ключом, жестокий Низабик всегда носит его с собой. Попробуй открыть замок, верни мне свободу, и я вечно буду благословлять Аллаха, Мухаммада и тебя.

— Не забудь еще великого Сулеймана, — сказал Хабиб. — Это его именем я смету сейчас все прутья.

И он ударил по клетке волшебным мечом.

Три морские девы поделились с несчастной узницей одеяниями и прикрыли ее наготу так, чтобы женщина могла предстать перед рыцарем, не краснея и не стыдясь. Как только с подданных Дорат-иль-Говас сняли оковы, они простерлись ниц перед неизвестной Хабибу госпожой, выражая ей свое почтение и любовь.

— Что вы делаете? — удивился Хабиб. — Кто эта женщина?

— Увы, мой господин, — отвечал один человек, — это Госпожа с Прекрасными Волосами, двоюродная сестра Дорат-иль-Говас. Она была нашей повелительницей до мятежа Абарикафа.

— О Небо! — вскричал сын Аравии. — Повелительница, сестра Дорат-иль-Говас! Как мне вернуть ей всё, что она потеряла?

— Нет ничего невозможного, — объяснили ему люди. — Тиран Низабик собрал в этой крепости не только то, что принадлежало нашей госпоже, но и всё, что он захватил на этом острове. Теперь ты вправе распорядиться сокровищами по своему усмотрению. В глубине двора ты видишь бывших служанок нашей правительницы: они не осмеливаются приблизиться, но в свое время выказывали ей такую любовь и преданность, что Низабик в награду упек их в каменный мешок.

— Отыщите всех, кто находился на службе вашей госпожи, — приказал Хабиб, — и пусть ей вернут дворец и всё, что в нем находится.

— Я тоже служил ей, — сказал человек, говоривший с царевичем. — И был ее доверенным лицом.

— Ты займешь свое место, если госпожа даст согласие, а пока собери то, что нужно для ее удобства и договорись со слугами. Ты, наверное, хорошо знаешь дворец. Покажи мне дорогу, чтобы я мог почтительно проводить твою повелительницу в ее покои.

Не успел сын Саламиса и глазом моргнуть, как появились все, кто раньше служил Госпоже с Прекрасными Волосами: Хабиб представил их ей, а затем обратился с такими словами:

— Тебе возвращаются твои права, моя госпожа, повелевай и властвуй. И позволь рыцарю Дорат-иль-Говас проводить тебя в твой дворец.

Госпожа с Прекрасными Волосами скромно потупилась и позволила отвести себя в покои, приготовленные для нее джинном Низабиком. В свое время она предпочла им клетку, из которой ее только что вызволили. В комнатах ее всё было великолепным, в них хранились богатства всякого рода, и повелительница нашла там гораздо больше, чем необходимо, чтобы одеть подобающим образом себя и своих придворных.

Три морские девы последовали за ней и как подруги арабского рыцаря попросили оказать им милость и позволить расчесать прекрасные волосы повелительницы Зеленого острова.

— Увы! — вздохнула Госпожа. — Эти волосы послужили причиной моего несчастья, зато они стали и моим единственным спасением, и я не могу упрекнуть себя за то, что слишком люблю их. Отдаю их в ваши руки с большим удовольствием.

Морские девы расчесали и уложили волосы Госпожи. Одна коса, украшенная нитями жемчугов и рубинов, окружила ее голову, подобно венцу, еще две длинные, ниже пояса, косы повисли у нее за спиной.

Тут явились придворные и доложили, что ужин готов. Хабиб взял повелительницу Зеленого острова под руку и проводил в обеденный зал, а она пожелала, чтобы морские девы разделили с ней трапезу. Впервые в жизни сидел арабский рыцарь за одним столом с женщинами, и в первый раз за последние полгода он видел перед собой еду, которую ему или его спутникам не пришлось с трудом добывать собственными руками. Всё нашлось на кухне и в кладовых Низабика{295}.

Госпожа с Прекрасными Волосами была молода, дородна и необычайно красива, глаза ее, полные огня, излучали трогательную томность. Сердце, свободное от любви, легко прониклось бы к ней страстью, и не было никого, кто остался бы равнодушен к самой повелительнице и ее несчастьям. Хабиб бросал на нее ласковые взгляды, а чуткая Иль-Заида, влюбленная в него, но еще не сознававшая своей любви, перехватывала их и, сама того не подозревая, ревновала.

Ужин прошел во взаимных любезностях, а когда подошел к концу, все переместились в гостиную, и сын эмира попросил Госпожу, если, конечно, это ее не слишком затруднит, соблаговолить рассказать ему историю своей опалы. Сестра Дорат-иль-Говас печально вздохнула, смахнула набежавшую слезу и начала свой рассказ.

РАССКАЗ ГОСПОЖИ С ПРЕКРАСНЫМИ ВОЛОСАМИ

— Мой отец получил престол Зеленого и Голубого островов по милости его брата, отца Дорат-иль-Говас, которому мой родитель дал клятву верности и выплачивал ежегодную дань. Я, как и моя сестра, была единственной дочерью царя и девы из племени джиннов.

Эль-Хабусатрус, отец моей тети Камар-эль-Заман, замыслил собрать в этих краях всех джиннов, послушных воле Сулеймана, и сделал моего родителя их повелителем. Кроме того, зная непостоянство джиннов и желая не допустить их нового падения, отец мой обязал своих подданных сочетаться браком с детьми Адама. Многие отказались, и среди них Абарикаф, Мок-иль-Рас и его семейство, и Низабик. Они отговаривались под разными предлогами, но главной причиной были их мятежные сердца и стремление к власти.

Я потеряла родителей почти в то же время, когда осиротела моя сестра Дорат-иль-Говас. Я стала царицей, а моим опекуном сделался старый визирь, которого выбрал еще мой отец.

Любимец Абарикафа, дерзкий Низабик, влюбился, нет, не в меня, а в мои волосы.

Он постоянно занимался колдовством и предсказаниями будущего и вбил себе в голову, что, если ему удастся на мне жениться, он подчинит своей власти столько же джиннов, сколько волос на моей голове. Мои волосы служили ему для того, чтобы связывать духов, и каждый захваченный им пленник стоил мне одного волоса.

Я узнала о