Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

уже здесь? – спросил Фар’Дуватхим, сидя перед шахматной доской.

- Тысячу шестьсот… нет, семьсот лет, - задумался Энзирис. – Неполных семьсот. Хм. Забавно, я три четверти жизни провел в Хиарде.

- Как думаешь, тебя выпустят… когда-нибудь?

- Нет! – рассмеялся Энзирис. – Я пытался убить своего отца! Ты бы такое простил? Я бы нет. Я тут навсегда, друг Фар’Дуватхим. Может, если старик Космодан когда-нибудь сдохнет и власть сменится, освободят и меня, но…

Он ошибся. Прошло чуть больше тысячи лет – и Хиард вновь распахнулся, и в него вступил… сам Космодан. У врат тюрьмы богов остались стоять Просперина и Савроморт, а Космодан прошествовал прямо к Энзирису и негромко молвил:

- Мир тебе, сын мой.

- И тебе мир, отец, - медленно ответил Энзирис. – Давно не виделись.

- Почти три тысячи лет.

- Всего две тысячи семьсот. Не преувеличивай.

- Я пришел к тебе с предложением, Кроваво-Красный. Я… мы все считаем, что с тебя достаточно. Ты можешь покинуть Хиард… при одном условии.

- Вести себя тише воды и ниже травы? – осклабился Энзирис. – Быть паинькой, никого не трогать, носить твой сраный пояс?..

- Нет, столь многого мы от тебя не ждем. Хотя пояс носить придется. Покинув Хиард, ты… вступишь в войну.

- Идет! – гаркнул Энзирис.

- Ты даже не спросил, с кем.

Интерлюдия

- Так… а про битву с Малигнитатисом рассказывать не будешь? – спросил Дегатти, когда Бельзедор замолчал. – Это конец истории?

- Это конец истории, - кивнул Темный Властелин. – Война с Малигнитатисом – это уже не про Энзириса. Байка и без нее получилась длинная… а мне уже пора, пожалуй.

Янгфанхофен, который большую часть байки не проявлял особого интереса, в конце ее обратился в слух. А когда Бельзедор замолчал, гохеррим налил себе огромную кружку чего-то дымящегося, опрокинул одним глотком и почти прохрипел:

- Фар’Дуватхим вышел из Хиарда?!

- Причем очень давно, - весело ответил Бельзедор. – Он там не особо-то и долго просидел… ну так, всего тысячу лет.

- И где он сейчас?!

- Понятия не имею, я ему не сторож. Но в Паргорон он, я так понимаю, не вернулся.

- И в Сальване его тоже явно нет… - задумался Дегатти. – Значит…

- Думаешь, он сейчас у ла-ционне? – подался вперед Янгфанхофен.

- Возможно, - ухмыльнулся Бельзедор. – А возможно… понятия не имею. И жив ли он еще, тоже не знаю. Может, ла-ционне его сразу же и грохнули. Или он давно умер от душевной тоски.

- Да нет, вряд ли... Бельзедор, что хочешь за освобождение меня от клятвы неразглашения?

Бельзедор расхохотался. Он подтолкнул волшебника локтем и наставительно сказал:

- Вот, Дегатти, учись. Это тебе не позорные случаи из молодости рассказывать. Знаешь, как долго я приберегал эту байку?

- Кто тебе ее рассказал? – угрюмо спросил Янгфанхофен.

- Да я тут тоже… малость пророчествую, - весело ответил Бельзедор. – Какое тебе дело до Фар’Дуватхима, Корчмарь? Он вышел из Хиарда десятки веков назад, помог богам повторно завалить Малигнитатиса и бесследно исчез. А раз он не заглянул к вам поздороваться, вы ему не особенно дороги. Забудь и отпусти.

- Веселишься? – недобро посмотрел на него Янгфанхофен. – Ладно, признаю, ты сумел меня удивить. Фар’Дуватхим на свободе… м-м… и уже очень-очень давно…

- А ты не можешь никому рассказать, - еще шире улыбнулся Бельзедор. – Из-за своих же собственных правил.

- Могу, просто заплачу больше, чем оно, возможно, стоит.

Дегатти их почти не слушал. Он смотрел в окно, где разгорался синим Нижний Свет. В Паргороне начинался очередной день – и лицо волшебника все смурнело.

- Ладно, Корчмарь, спасибо за гостеприимство, - утер губы Бельзедор. – Я давно так душевно не отдыхал… тебе тоже спасибо, Майно. Ты неплохой собутыльник – на уровне пивного ефрейтора.

Янгфанхофен хохотнул, а Дегатти лишь ответил кислым взглядом.

- Ну что, прощаемся? – спросил Янгфанхофен. – Или все-таки еще одну байку напоследок?

- У меня в Паргороне важная встреча… но на еще одну байку время найдется, - тоже посмотрел на Нижний Свет Бельзедор. – Но только самую последнюю.

- Да я и сам скоро отлучусь, - кивнул Янгфанхофен. – У меня иногда бывают дела и за пределами «Соелу». Но время еще терпит… сейчас подумаю, чем вас этаким попотчевать напоследок…

- Позвольте мне, - неожиданно сказал Дегатти. – Если самую последнюю – ее расскажу я.

- Ты?.. – удивился Бельзедор. – Корчмарь, позволим ему? Это большая честь – говорить последним.

- Самую последнюю историю, - повторил Дегатти. – А потом я уйду, и больше вы меня не увидите.

- Что, спустя несколько дней ожидания Лахджа так и не пришла на свидание, и ты все-таки решил умереть в канаве? – хохотнул Бельзедор.

Дегатти даже не улыбнулся. Он опорожнил кружку пива, поводил пальцем в лужице на стойке и напряженно сказал:

- Я… я расскажу, почему я вообще тут сижу. И зачем пришел в Паргорон.

- Тебя тоже надирает, да? – с пониманием кивнул Бельзедор. – Хочется поделиться?

- Да. Но вы, конечно, должны хранить молчание.

Решение

1521 год Н.Э., Винкулур, район Зеленой Лагуны.

В воде отражалась двойная луна. Волны мягко накатывали на гальку. Воздух был тепл, стояло полное безветрие, и сидящая на берегу парочка пускала по очереди блинчики.

- Девять! – гордо воскликнула девушка.

Юноша с подчеркнутым восхищением хлопнул в ладоши, а потом отточенным движением тоже отправил в полет блестящий диск. Он сверкнул в лунном свете и заставил световую дорожку плясать.

- Раз,