Ярмо Господне - Иван Катавасов

Применительно так могла бы работать действительная натуральная магия и те негодяи, которые ее практикуют. О последствиях воздействия на аномалии и паранормальности они не думают, если рассчитывают вылущить из такой подлости прибыль, потешить свою злобу или похоть.

Иное дело религия, изначально отвергающая безнравственность и корыстные мотивы. Потому что идет она не от плоти, но от духа. Или же снисходит от духа к телу.

Все ж таки многим кажется, будто бы без религиозного миропонимания можно обойтись. Если жить-поживать, дескать, природной животной жизнью. Естественно, загнав свою разумную душу куда-нибудь в брюхо, в пятки, в задницу, в сердечную сумку.

При этом заметь, Иван, религиозное мировоззрение никто: ни один отпетый атеист, отчаянный агностик или же отъявленный материалист — еще не додумался обозвать аномальным или паранормальным явлением. Сумасшествием, гипнозом, алкогольным или наркотическим опьянением — сколько угодно, ежели религия в их понимании есть некое иллюзорно-фантастическое отражение действительности. Как пресловутые раскрученные безбожники только ни клеймили религию! Она-де и опиум народа, и духовная сивуха!

Ладненько, Бог им судья, и мельничный жернов на шею, лжепророкам и святотатцам.

Идеологическим атеистам, Иван, очень по душе пришлась кощунственная выдумка, будто бы религия тождественна, идентична магии. Дескать, действительные результаты и той и другой, как они говорят, формы общественного сознания, одинаково иллюзорны и фантастичны.

Однако на практике, в реальности мы видим, что злобные атеисты, злостные материалисты, забубенные агностики больше, чем кто-либо другой, горазды впадать в безумные политические фантазии, строить социальные утопии, суеверно обещать себе и другим сказочное светлое будущее, навроде так называемой второй фазы коммунизма. Там, мол, всем и каждому будет всего достаточно по потребностям, и каждый-де сможет баснословно реализовать большие и маленькие способности.

Историческая практика тысячелетиями реально опровергает эти суеверия, измышления и словоблудия, фикции, зародившиеся в незапамятные времена и впервой обозначившиеся в политической риторике древнегреческих киников. Всякий коммунизм, считая его от придурковатого собачьего философа Диогена, жившего в винной бочке, может быть только антинаучным и антиисторическим.

Как раз форменный коммунизм, утопический социализм и являются несбыточными иллюзорными гаданиями, ворожбой, бесплодными заклинаниям будущего, какие проистекают от естественных гуманистических устремлений человечьей плоти, налицо желающей поменьше работать, побольше бездельничать, ничего не знать и ничему не учиться.

Бог точно не с ними, с антинаучными коммунистами и гуманистами. Поскольку наличествуют несравнимо более результативные дееспособные сверхъестественные духовные пророчества. И возможно допущение о существовании сугубо материалистической натуральной мантики, предсказания которой сбываются с вероятностью свыше пятидесяти процентов чет и нечета, орла и решки.

Основное различие, Иван, между истинным богодухновенным прорицанием и применением магической мантики состоит в том, что первое направлено на постижение предопределенного общего, касающегося всех или многих грядущего. В то время как второе претендует, на то, чтобы подменить на чью-либо обособленную корысть частное конкретное будущее.

И в то же время между ними имеется базовое сходство. Как различная — результативная либо безрезультатная мантика — так и разнообразные истинные и ложные пророчества в силу человеческой натуры, их осуществляющей, стремятся изменить настоящее. То есть как-то повлиять на то, что происходит сейчас на текущий момент между прошлым и будущим, с большей или меньшей степенью вероятности воздействуя на связь времен.

Оба типа воздействия не являются, собственно, прогнозами, футурологическими исследованиями, научно-фантастической беллетристикой. Так как вероятность полнозначного разгадывания, толкования пророчеств и мантики не укладывается в логические рамки рационального.

Истинные оракулы, пророчества и откровения от Бога значительно, знаменательно превышают однозначную рациональность, они сверхрациональны. Чего никак не скажешь об их человеческом истолковании.

Между тем мантика, как гадательный обряд, располагается гораздо ниже рационального понимания, осознания действительности, она иррациональна…

В понедельник пополудни Филипп Ирнеев нечаянно-нежданно застал в арматорской лаборатории Вероники Триконич не кого-нибудь, а Прасковью Олсуфьеву. «Вот уж о чем не думал, не гадал… Креатив, агония и экстаз у нашей ваятельницы, из рака ноги…»

Филипп, хорошо постаравшись не привлекать к себе внимания, смирно пристроился в уголке. И оттуда самую малость сострадал Прасковье, кого Вероника в поте лица обоюдном заставляла принимать невероятные акробатические позы. Из них, пожалуй, висячий шпагат, опираясь на два стула, не выглядел экспрессивным напряжением всех рельефных и барельефных мышц обнаженной натурщицы.

«Меня она так неудобно в раскорячку не ставила. Господи, помилуй и спаси…»

Сеанс позирования и графического креационизма скульптор Вера Нич решительно прекратила, оглянувшись на зрителя, начавшего было наслаждаться спектаклем-перформансом невиданного бодиарта:

— Усё, хорош корячиться! Двигай обмываться и подмываться, Пентесилея, царица голых амазонок!

Прасковья безмолвно и безропотно, словно ожившая мраморная статуя, величаво двинулась долой с освещенного софитами лобного места. У двери в душевую она полуобернулась и сочувственно подмигнула новой жертве творческих исканий Вероники.

— …Все ж таки намереваешься подобрать нашему Ахиллесу гомерическую пару? — куртуазно поздоровавшись, участливо спросил Филипп у хмурой и озабоченной ваятельницы.

— Ах здравствуй, натура моя ненаглядная…

Не говори, братец Фил! Даже не знаю. И то не так, и это не эдак, что в лобок, что по лбу извращаюсь…

— Понимаю… творческие муки и восторги, так сказать, в речевой банальной глупости.

— Коли ты такой понятливый, пошуршал разоблачаться и ко мне на подиум, персонаж антический, речистый спереди и сзади…

Да побыстрей двигайся! Мне недосуг тебя дожидаться. Времени мало, работы много…

Замерев в указанной ему позе, Филипп одобрительно заметил ради того, чтобы начать разговор:

— Как вижу, на деву мою Параскеву ты, Ника, отнюдь не жалуешься.

— И-и-и, милок… у нас ней, ровно коромысло диавольско, чем и достигается предустановленная гармония в этом лучшем из миров. По-арматорски я ее дрючу, оздоровительную дисциплинку навожу. Зато на тренировках уже она мне ниппеля рвет с тройным загибом матки. Едва-едва моя беременная требуха наружу не вываливается.