Счастье — это теплый звездолет - Джеймс Типтри-младший

Алан нежно улыбнулся, представив на миг единственное тело, которое вызывало у него желание. Его девочка, его волшебница Анни. Затем встал и открыл окно пошире. В комнату заглянула бледная скорбная морда — коза. Номер соседствовал с загоном, и вонь стояла невыносимая. И все же какой-никакой, а воздух. Он снова взялся за письмо.

Со времени твоего отъезда ничего не изменилось, только Пидсвилльский кошмар все ширится. Теперь это называют сектой Сынов Адама. Неужели ничего нельзя с ними поделать, даже если это религиозное движение? Красный Крест разбил лагерь для беженцев в Эштоне, штат Джорджия. Вообрази, беженцы в Америке! Говорят, двух девочек изрезали на куски. Ох, Алан.

Кстати, Барни принес гору газетных вырезок, которые велел отослать тебе. Я сложила их в отдельный пакет — знаю, как иностранные почтовые службы поступают с чересчур пухлыми конвертами. На случай, если ты его не получил, Барни интересуется: что, по-твоему, объединяет Пидсвилль, Сан-Паулу, Финикс, Сан-Диего, Шанхай, Нью-Дели, Триполи, Брисбейн, Йоханнесбург и Лаббок, штат Техас? Вспомни, где проходит Внутритропическая зона конвергенции. Мне это ни о чем не говорит, но твое превосходное экологическое чутье, возможно, подскажет отгадку. Я увидела лишь подборку отвратительных сообщений о кровавых убийствах женщин. Самое ужасное — из Дели, о «плотах из женских трупов». Самое забавное (!) — о военнослужащем из Техаса, который застрелил жену, трех дочерей и собственную тетю, потому что Господь повелел ему расчистить пространство.

Барни такой душка, в воскресенье обещал заскочить, поможет мне отвинтить водосточную трубу и посмотреть, где она засорилась. Барни летает по воздуху: его исследования влияния антиферомонов на размножение почкоедов наконец-то дали результат. Ты знаешь, что он протестировал более двух тысяч химических смесей? И две тысячи девяносто седьмая оказалась эффективной. Когда я спросила, как она действует, Барни только захихикал; ну, ты помнишь, как он робок с женщинами. Но главное, для спасения лесов достаточно единственный раз распылить препарат. Это совершенно безопасно. Барни утверждает, что птицы и люди могут потреблять вещество сколько угодно.

Вот и все новости, любимый. В воскресенье Эми возвращается в Чикаго, в школу. После ее отъезда дом превратится в склеп. Мне будет ужасно не хватать Эми, хотя сейчас она в том возрасте, когда я для нее — главный враг. Энджи говорит, это все начало пубертата. Эми передает дорогому папочке привет, а я шлю тебе всю свою любовь, которую не описать словами.

Твоя Анни

Алан бережно сложил письмо в папку и бросил взгляд на тонкую стопку писем, запрещая себе думать о жене и доме. Толстого конверта от Барни в почте не было. Он рухнул на скомканные простыни и дернул за шнур выключателя за минуту до того, как генератор выключился на ночь. В темноте упомянутые Барни места ложились на туманный шар, который медленно вращался в его мозгу. Что-то тревожило…

Но тут мысль о кишащих паразитами детях, которыми Алан занимался сегодня в больнице, вытеснила все остальное. Он принялся думать, какие данные надо будет собрать.

«Ищи слабое звено в поведенческой цепочке» — как часто Барни, доктор Бернхард Брейтуэйт, твердил эту фразу. Где это звено, где? Утром он примется за большой садок с тростниковыми мухами…

В пяти тысячах миль Анни писала:

Ой, любимый, три твоих письма передо мной, пришли одновременно. Я знала, знала. Забудь мои слова о смуглых богачках, я просто шутила. Родной мой, все знаю… про нас. Эти ужасные личинки тростниковых мух, эти бедные дети! Не будь ты моим мужем, я бы считала тебя святым или вроде того. (А это именно так.)

Я прикнопила твои письма по всему дому, с ними мне не так одиноко. Никаких новостей, только какая-то зловещая тишина. Мы с Барни сняли трубу, она была забита гнилыми беличьими припасами. Должно быть, белки роняли орехи сверху. Надо будет заделать трубу сеткой. (Не волнуйся, на этот раз я возьму лестницу.)

Барни погружен в странную меланхолию. Его очень беспокоят Сыны Адама, думаю, он будет в комиссии по расследованию, если ее когда-нибудь учредят. Самое удивительное, что никто ничего не предпринимает, словно заранее опустили руки. Как желчно написала Селина Питерс: «Если один мужчина убивает свою жену, вы называете это убийством, если таких мужчин много — стилем жизни».

Мне кажется, явление набирает силу, но никто не знает, потому что средствам массовой информации велели его замалчивать. Барни считает это своего рода заразным психозом. Он настоял, чтобы я переслала тебе этот чудовищный рапорт, отпечатанный на тонкой бумаге. Разумеется, его не опубликуют. Хуже всего молчание, словно что-то ужасное совершается под покровом темноты. Прочитав рапорт, я позвонила Полине в Сан-Диего, узнать, как она там. Мне показалось, она что-то недоговаривает. Моя родная сестра! Сначала заявила, что все лучше некуда, потом спросила, может ли пожить у нас в следующем месяце? Я велела ей приезжать немедленно, но сперва Полина хочет продать дом. Надеюсь, она не станет тянуть.

Машина снова на ходу, просто фильтр нуждался в замене. Пришлось прокатиться за ним в Спрингфилд, зато Эдди поменял фильтр всего за два с половиной доллара. Говорит, его мастерская прогорела.

На случай, если ты не догадался, те места, о которых говорил Барни, расположены на тридцатой северной или южной параллели — в конских широтах[119]. На мои слова, что не совсем там, Барни сказал: вспомни, что Внутритропическая зона конвергенции зимой смещается и захватывает Ливию, Осаку и еще один город, забыла, ах да, Алис-Спрингс в Австралии. И что это значит, спросила я, а Барни ответил: «Надеюсь, ничего». Разбирайся сам, великие умы, вроде Барни, мыслят очень странно.

Мой самый любимый, мы с тобой — одно целое. Я живу ради твоих писем. Это не значит, что ты должен писать мне, когда валишься с ног от усталости. Просто знай, ничто на свете не сможет нас разлучить.

Твоя Анни

Р. S. Это не спецслужбы, мне самой пришлось распечатать конверт, чтобы вложить листок от Барни. Люблю тебя, твоя А.

В вонючем номере, где Алан читал письмо, дождь барабанил по крыше. Он приложил бумагу к носу, чтобы ощутить едва уловимый аромат, и сложил письмо. Затем развернул тонкий листок, переданный Барни, и со вздохом принялся за чтение.

ПИДСВИЛЛЬСКИЙ КУЛЬТ / СЫНЫ АДАМА

Срочное сообщение

Показания сержанта-водителя Уилларда Мьюза,

Глоуб-Форк, Арканзас

Мы доехали до блокпоста примерно в восьмидесяти