Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Ведьмак убрал выдвижной поднос на место, подкрутил спусковой механизм и спросил:

— Эй, механики! Все сделано как надо?

Братья принялись что-то подправлять, подстукивать и подкручивать. Затем они присели на корточки и заспорили. Затем все уставились в сторону Вершины.

Затрещал бекон. Оранжевый шар устремился в воздух. Пролетев с тысячу ярдов, он стал отклоняться влево, а потом и вниз. Чуть не долетев до стены, шар ударился оземь, вызвав вспышку пламени, не унимавшегося секунд пятнадцать. В воздух взлетели комки земли и осколки камня.

Все семеро наблюдателей склонились над какой-то схемой и, без конца пререкаясь, принялись делать в ней пометки. Затем они вновь выдвинули наружу поднос и стали глазеть в отверстие. Затем снова взялись чиркать на схеме. В конце концов, шест передали мастеру с какими-то диковинными инструментами, чтобы тот обработал эту штуковину изнутри. Братья перешли к следующему шесту: их помощники уже установили для проверки целую дюжину. Некоторые шесты поражали цель с первой попытки, другие мазали, и их приходилось доводить до ума. Худший из них забраковали — с ним не стоило возиться. Впрочем, он вполне мог сгодиться для не требующей меткости охоты на Теней.

На проверенные шесты наносилась разметка, указывающая на их боевые возможности, и какие-то таинственные загогулины.

— А знаешь, — как бы между делом заметил, как правило, немногословный Масло, когда мы устроили-таки перерыв, — Госпожа и впрямь вернула прежнюю мощь.

Почти никто не подозревал об этом. А подозревавшие не хотели в это верить.

— Сколько этих хреновин вы собираетесь испытать? — Мои ребята побросали работу и отирались вокруг, глазея на представление, словно детишки на ярмарке.

— Сейчас мы привезли пятьдесят, — отозвался Клет, — и надеемся, что штук двадцать окажутся пригодными. Вот погоди, ежели с этой партией все пройдет гладко, мы возьмемся за настоящее дело. Наклепаем таких игрушек, какие талам и не снились.

Я мог представить себе, что способны натворить эти заряды с человеческими телами, однако подозревал, что основное их предназначение не в изничтожении таглиосских легионов. Эти подозрения подтвердились на следующий день.

Госпожа выразила желание самолично проверить отобранные братьями двадцать шесть шестов.

Выглядела она опустошенной, однако некая неуловимая искра наводила на мысль, что в ее жизни все идет не так уж плохо. Возможно, ей и Старику удавалось улучить время и вспомнить, что они не только капитан и лейтенант.

Коли так, я был рад за них.

— Превосходно, — заявила она после того, как каждая из отобранных трубок пальнула в сторону Вершины хотя бы один раз. — А как насчет тех, что предназначены специально для ворон?

— Так ведь тут нет никаких ворон, — отозвался Лонго, — мы установили заградительную линию, так что пташки и близко не подбираются.

— Хорошо. Заряди все шесты на полную мощь. Я сама хочу провести испытание.

— Похоже, дело у нас на мази, — заметил Ведьмак. — Хороших шестов на шесть больше, чем мы рассчитывали, да и большая часть прочих способна стрелять примерно на милю.

Вся эта компашка радовалась своим игрушкам, точно малые ребята. А пуще всех Госпожа: она чуть ли не скакала от радости, как будто ей снова стало пятнадцать.

Ребята уже начали укладывать инструменты в фургоны. Однако прицельные козлы никто разбирать не стал. Напротив, их развернули в другую сторону, зажав в фиксаторах самые мощные шесты.

Лофтус, Лонгинус и Масло ехидно хихикали. И даже у Госпожи был такой вид… ну, почти такой, как у Одноглазого или Гоблина, когда кто-нибудь из этих хмырей собирается устроить другому подлянку.

Мне все эти приготовления вовсе не правились.

— Эй, что это вы затеваете? — крикнул я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно строже. — А ну кончайте…

За все происходящее здесь отвечал я. Не обращая внимания на мои протесты, вся компания стрелков, включавшая Госпожу, братцев-механиков, Масло и Ведьмака, собралась позади козлов, обмениваясь шуточками по поводу возможностей самых здоровенных шестов.

— И думать не смейте… — пытался я остановить их.

Родственнички мои сгрудились у меня за спиной. Мало что уразумев из услышанного и увиденного, они нутром чувствовали — затевается что-то запредельное.

— Не делайте этого!.. — в последний раз взмолился я.

Двадцать две бамбуковые трубки разрядились почти одновременно. Чертовы стрелки проводили взглядами шары, устремившиеся к северо-западу — туда, где в моем воображении молнии истерзали тучу ворон.

Правда, теперь все происходило наяву.

Логовище Ловца находилось не менее, чем в десяти милях от нас, но, чтобы преодолеть это расстояние, огненным шарам потребовалось не больше десяти секунд. А то и пяти. Я слишком ошалел для того, чтобы верно судить о времени. Дым, огонь и дерьмо взлетели в воздух аж на полмили, что привело всю компанию в еще больший раж. Госпожа и ее ребята принялись выпускать огненные шары очередями по четыре или пять сразу. Отдаленные леса попросту вскипели. Даже с такого расстояния я видел, как исполинские деревья взлетают на тысячу футов.

Я припомнил некоторые из этих деревьев — в обхвате они были чуть ли не вдвое больше моего роста. А сейчас они кувыркались в воздухе, как горящие щепки.

А когда падали, то продолжали гореть. Весь лесной массив превратился в горнило чудовищного вулкана.

Надо думать, ворон в этот день погибло немало. А уж Душелову точно было не до смеха.

88

Для людей очень многое значит ритуал. Старик велел мне приступить к чтению выдержек из Анналов: когда-то он занимался этим сам, но с тех пор много воды утекло. Однако, он продолжал верить, будто каждому из братьев необходимо знать длиннющую историю Отряда, в которой найдется место и для него. Он даже велел командирам самим заняться обучением таглиосскому всех, кто еще не говорил на этом наречии, чтобы у братьев был какой-то язык для общения. А то ведь и верно — что ни солдат, то особый язык. Не припоминаю, чтобы в Анналах говорилось о временах, когда Отряд был столь же разноязычным.

Так или иначе, от этой работенки мне было не отмазаться. А стало быть, приходилось каждые несколько дней мотаться в штаб-квартиру на общие собрания.

Разбудивший меня аромат казался волшебным. Раздувая ноздри, я высунулся из нашего беспрерывно обновлявшегося бункера и, углядев Тай Дэя, спросил:

— Чем это пахнет?

— Вчера ночью дядюшка Дой добыл кабана. Так что сегодня у нас будет жареная свинина.