Политическая биография Сталина - Николай Капченко

Поэтому явно тенденциозные оценки, вроде тех, что дает Волкогонов, естественно, не могут не восприниматься, по меньшей мере, с чувством определенного скептицизма. С не меньшим скептицизмом и недоверием воспринимаются и явно апологетические оценки, такие, например, как та, которую дал М.И. Калинин в дни празднования 50-летия Сталина: «Разгорелась Гражданская война. Сталин на фронте, член фронтовых реввоенсоветов, организует боевые силы Красной армии на самых опасных участках, под вражеским огнем. Между прочим Сталин всегда командировался не просто на фронт, а на тот фронт, который в данный исторический момент был важнейшим. И в Политбюро при Ленине как-то само собою подразумевалось: опасность велика — значит надо послать Сталина»[880].

Можно было бы приводить гораздо большее число оценок подобной или прямо противоположной направленности. Но количество цитат и фактов мало что добавит к существу самого вопроса. Я надеюсь, что читатель сам в состоянии вынести свое собственное заключение о роли Сталина в Гражданской войне на базе тех фактов и материалов, на основе тех доводов и соображений, которые были высказаны в данной главе. Картина в целом вырисовывается отнюдь не однозначная и совсем не черно-белая. Во всяком случае совершенно очевидно, что крайние оценки роли Сталина в Гражданской войне должны быть отметены как исторически неполноценные и однобокие, а порой и просто явно тенденциозные.

В годы Гражданской войны Сталин впервые в своей жизни соприкоснулся с неизвестной ему прежде сферой деятельности — с военной сферой. Не акцентируя внимание на вопросе о том, насколько велика была его реальная роль в достижении побед в этой войне (об этом уже шла речь выше), следует сказать, что, несомненно, он приобрел определенный опыт в военных делах. На практике в той или иной степени познакомился со стратегическими и оперативными вопросами военного искусства. И будучи человеком с хорошей практической хваткой и достаточно широким кругозором, он, несомненно, многое вынес из опыта Гражданской войны. Разумеется, приобретенный опыт, как и всякое явление в жизни, имеет свои положительные и отрицательные черты. Опыт Гражданской войны стал для него своего рода трамплином, отправной точкой в процессе дальнейшего освоения военного искусства. Вместе с тем, этот опыт, как мне представляется, сыграл в дальнейшем и определенную отрицательную роль в его становлении как военного деятеля. Сумма стереотипов и шаблонов, усвоенных им во время Гражданской войны, сыграла роль своеобразного груза, мешавшего ему впоследствии быстрее осознать новые формы и методы руководства военными действиями. Это были, так сказать, неизбежные издержки процесса познания законов войны. Но в целом, сопоставляя положительные и отрицательные моменты, надо признать, что приобретенный в Гражданской войне опыт явился для Сталина как военного деятеля весьма ценным и полезным.

С таким видением роли Гражданской войны в становлении Сталина не только как военного деятеля, но и как политика и даже просто как человека, перекликается и оценка этого периода, принадлежащая историку Грею. Он пишет: «опыт Гражданской войны оказал глубокое воздействие на Сталина. Он позволил ему лучше познать самого себя и свои способности. Впервые в своей жизни он взял на себя ответственность огромного масштаба и убедился, что способен справиться с ней, что было для него большим стимулом. Но это самопознание проходило в условиях чрезвычайной жестокости. Он был свидетелем борьбы за хлеб, когда деревни и целые города были опустошены в борьбе за то, чтобы обеспечить поставки хлеба на север. Он проникнулся сознанием того, что цели партии должны быть осуществлены, невзирая на человеческие жертвы. Теперь он увидел, как тысячи людей умирали во имя выживания партии и правительства. Этот опыт еще более укоренил в нем то чувство бесчеловечности, которая станет характеризовать осуществление им власти»[881].

Можно соглашаться или спорить с приведенной выше оценкой. Какие-то моменты в ней объективно отражают влияние всей суровой обстановки Гражданской войны на формирование некоторых качеств характера Сталина. Хотя, разумеется, к тому времени он уже был вполне сформировавшейся личностью. Просто условия Гражданской войны лишь укрепили в нем довольно простую, но вместе с тем жестокую мысль: во имя достижения победы приходиться не считаться ни с какими жертвами. В дальнейшем нам не раз придется убеждаться в том, насколько целеустремленно и последовательно Сталин придерживался усвоенного им опыта.

Для меня совершенно очевидно одно: эпоха Гражданской войны в политической биографии Сталина занимает одно из ключевых мест. В некоторой мере и с некоторыми оговорками я разделяю вывод, сделанный биографом Сталина А. Уламом. Вот его вывод — период Гражданской войны во многих отношениях был более значительным в формировании характера коммунизма и характера Сталина, чем 1917 год или длительный подпольный период до революции[882]. Оговорки мои касаются того, что процесс формирования личности политического деятеля — это непрерывный и взаимосвязанный процесс, в котором отдельные этапы служат не только венцом предшествующих, но и исходной базой для последующих этапов. Именно в такой неразрывной взаимосвязи и развитии лежит ключ к постижению значения того или иного периода в истории становления исторической личности такого масштаба, как Сталин.

Глава 10

НА ПОДСТУПАХ К ВЕРШИНАМ ВЛАСТИ

1. «Нам угрожает гибель»: пути выхода из кризиса

Окончание Гражданской войны знаменовало собой вступление страны и партии в принципиально новый этап исторического развития. Переход от военной фазы борьбы к фазе мирного строительства стал суровым испытанием для большевистского руководства. Вопрос стоял предельно просто: сумеют ли они найти пути и методы осуществления совершенно новой стратегии и, соответственно, новой тактики, следуя которой они могли бы вывести страну из состояния полнейшей разрухи как в области экономики, так фактически и всех других сфер государственной жизни. Эйфория побед в Гражданской войне явно не способствовала тому, чтобы само партийное руководство и широкие массы членов партии в полной мере оказались способными понять всю сложность, а порой и неразрешимость проблем, с которыми они столкнулись.

Конечно, задним числом легко упрекать лидеров большевистской партии в том, что они явно запоздали с введением новых принципов экономической жизни страны. Над их сознанием, а главное — над психологией подавляющего большинства населения страны, тяжелым грузом висели гири наследия недавней кровопролитной войны. К тому же, завершение широкомасштабной Гражданской войны отнюдь не означало наступление полного мира. Во многих районах страны еще сохранялись очаги открытых вооруженных конфликтов, периодически вспыхивали волнения крестьян, на базе которых возникали достаточно многочисленные мятежи, вовлекавшие в себя целые губернии, например, «антоновское движение» в Тамбовской губернии и т. д. Но самое главное, как мне представляется, конец Гражданской войны ни в коей мере не положил конец ожесточенному классовому противостоянию разделявшему всю страну. В каком-то смысле Гражданская война продолжалась, но уже, так сказать, невоенными средствами. Раскол общества со всеми вытекающими из этого последствиями выступал как наиболее характерная особенность тогдашней российской действительности.

В этом контексте выглядит весьма впечатляющей оценка общей ситуации, данная на X съезде партии одним из членов высшего партийного руководства Н.И. Бухариным: «Характеристика нового периода наметилась было, как характеристика чисто мирного периода. Но не успели мы написать соответственные тезисы, как они устарели. Мы вступаем в новый период с большими противоречиями. С одной стороны, он характеризуется тем, что мы закончили полосу необычайно интенсивных войн, которые мы вели со всем капиталистическим миром, с другой стороны, он характеризуется тем, что у нас выступает война на внутреннем фронте — иногда в форме настоящей войны, иногда в форме, чрезвычайно близкой к этой войне»[883].

Враждебность времен Гражданской войны сменилась затаенной враждебностью, в которой сохранилось не меньше взаимной ненависти и неприязни, чем прежде. Эта отличительная особенность положения давала о себе знать буквально во всех сферах жизни общества. Короче говоря, изменились формы борьбы, но в целом прежним осталось ее содержание. Психология Гражданской войны настолько глубоко и широко внедрилась во все поры социальной, политической и иных сфер жизни, что давала о себе знать ежечасно и ежеминутно. Переход к новому этапу — этапу мирного строительства не мог быть успешным без преодоления этой зловещей и всепоглощающей психологии взаимной ненависти.