Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя - Валерий Меницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, шли испытания корабельной пушки, поставленной на МиГ-27. Эта тридцатимиллиметровая пушка с высокой скорострельностью представляла собой довольно-таки грозное оружие. Впервые такое оружие было поставлено на самолёт. Её очередь оставляла на земле двухметровую траншею. Это была наша первая скорострельная пушка — 6000 выстрелов в минуту. Такого мощного оружия в авиации у нас ещё не было. А поскольку МиГ-27 был истребителем-бомбардировщиком для обработки наземных целей, такое мощное оружие пришлось ему очень кстати. Но, к сожалению, результаты первых испытаний и на стендах, и в тире показали, что те ударные и частотные характеристики, которые были зафиксированы на земле, не соответствовали тому, что творилось в воздухе. Первый же отстрел, который я делал из этой пушки, закончился весьма плачевно. После первой очереди из 25 снарядов все приборы отказали. После этого мы делали соответствующие доработки, но они не давали должного эффекта. Часть приборов всё равно отказывала. И только когда мы провели уже кардинальные «реформы» укрепив защитным слоем и необходимые системы и приборы, фиксирующие работу этих систем, всё пошло на лад, только время от времени выбивало предохранители фары и АРК. Но и с этим мы потом справились. И испытания пошли по нарастающей: отстрел уже полной очереди — в 75 снарядов, пара коротких и полная, а затем и весь залп в триста патронов. Оставалось всего два последних полёта, в первом из которых надо было дать последовательно три длинных очереди. Я взлетел и тут услышал требование руководителя полётов, чтобы все самолёты возвратились на базу, потому что в районе аэродрома обнаружен посторонний объект.
Задание я выполнил. Топлива оставалось где-то полторы тысячи литров, и руководитель полётов спросил меня, смогу ли я выйти в один из квадратов и оценить объект, который зашёл в нашу зону и находится в стационарном положении, на одном месте. Я ответил, что смогу, и спросил, что от меня требуется. Мы обменялись мнениями и предположили, что объект представляет собой какой-то парашют или сходный по назначению предмет. Меня стали выводить на него и дали точные координаты. В эфире, как сейчас помню, зазвучало последовательно:
— Цель на удалении справа, дальность 25… Прямо по курсу… Дальность — 20. Строго по курсу… Дальность — 18. Справа по курсу… Дальность — 10… Дальность — пять, справа по курсу 10 градусов…
«Что же я ничего не вижу?» — подумалось, когда я подошёл уже совсем близко. Поворачиваю голову влево и вижу перед собой объект стального цвета, напоминающий керосинку. Я сделал манёвр с отворотом вправо для последующего захода на эту цель с таким расчётом, чтобы она обязательно оказалась у меня слева. И когда стал выполнять повторный заход, руководитель полёта продолжал меня ориентировать:
— Цель находится под углом 10 на расстоянии 15 километров… слева угол 10, дальность — 12…
По мере приближения угол стал увеличиваться до 20 градусов, и я снова никак не мог обнаружить объект. Это было удивительно, потому что раньше у меня проблем с обнаружением летящих самолётов и других целей никогда не было. Но теперь я уже был научен собственным опытом, полученным при первоначальном заходе, и с расстояния в 7 км перевёл свой взгляд вправо. Хотя, по идее, цель должна была находиться слева. И только перевожу свой взгляд вправо, как обнаруживаю объект. На этот раз я прошёл от него довольно близко. Он представлял собой цилиндрическое тело с шарообразной верхней частью, спускающейся как бы на усечённый конус. На нём были видны линии, напоминающие рёбра, назначение которых мне было непонятно. Откровенно говоря, я подумал, что это парашют неизвестной мне конструкции. Такие шары-зонды к нам периодически засылались нашими вероятными братьями по разуму из стран НАТО.
Хотя объект выглядел несколько экзотично для воздушного шара, я верил в технический прогресс и решил, что это дело рук земных, а внутри предмета вполне может находиться разведывательная аппаратура. Но топливо у меня уже оставалось на пределе, и я пошёл на снижение и произвёл посадку.
На земле ко мне сразу же подъехало большое количество «специальных начальников», как мы их называли. Они стали расспрашивать, что я видел и что это, по моему мнению, может быть. Их можно было понять. Потому что это был, наверное, первый случай, когда данные электронных технических средств обнаружения совпали с визуальными наблюдениями лётчика. Раньше лётчики встречали неопознанные летающие объекты, докладывали об этом на землю, но на экране их никто не видел. Или наоборот — их видели на экране, но не находили визуального подтверждения. И эти разночтения между показаниями приборов и тем, что видели лётчики, вызывали всякие пересуды.
Тогда, на лётном поле, у меня возникла идея. Я сказал, что раз уж этот посторонний объект зашёл несанкционированно в наше воздушное пространство, то его можно спокойно сбить. У меня по плану следующего полёта — залповый отстрел сразу всех трёхсот снарядов, и надо этим воспользоваться. Некоторые начальники поддержали мою идею. Но потом генерал Александр Саввич Бежевец подошёл ко мне и как старший по возрасту товарищ сказал:
— Валер, я не знаю, о чём они думают, но я бы не стал связываться с этой штуковиной и атаковать её.
Я ответил, что никаких проблем не будет, хоть прицел и не пристрелян, но, думаю, эту цель я разнесу. Но он посоветовал мне всё же не увлекаться этой идеей:
— Это, конечно, твоё дело, но я бы не стал этого делать…
И сам я, немного успокоившись, посмотрел на это дело другими глазами. Во всяком случае, агрессивность моя спала, и я решил, что сам разберусь в ситуации непосредственно в воздухе. А когда стал взлетать, руководитель полётов мне доложил, что с началом разбега моего самолёта цель начала энергично уходить с экранов и буквально за минуту-полторы исчезла вовсе. Поэтому мне пришлось просто выполнить своё испытательное задание. Я выпустил залпом все триста снарядов из пушки, и на этом всё закончилось.
Когда я приземлился, со мной очень много беседовали и коллеги, и интересующиеся органы, и просто любознательные люди. Меня даже просили выступить, но я получил предупреждение особенно не распространяться насчёт этого случая. Хотя в ЛИИ по просьбе лётчиков (молва быстро разнесла о случившемся по всему Жуковскому) я об этом случае рассказал. Все в один голос заявили, что это был обыкновенный шар. Собственно говоря, я был тоже такого мнения. Было только два сомнения. Первое: вид этого шара был всё-таки необычным — цилиндрическая форма вверху и усечённый конус внизу и напоминал сплошной стратостат, но размеры его были не столь внушительными. Второе: объект очень энергично изменял своё местоположение и во время моего первого захода, и во время второго. Причём, отвлекусь, когда вы ведёте воздушный бой, вы всё время следите за целью. И шеей приходится, как говорят лётчики-истребители, вертеть на триста шестьдесят градусов. Но в районе 170–200 градусов существует мёртвая зона, в которой надо энергично повернуть голову. И когда я это сделал, именно в этот момент потерял вероятный НЛО из виду. Это повторилось дважды, как будто этот объект знал моё слабое место в работе зрения. Кроме того, когда я стал взлетать, цель, удаляясь, за полторы минуты преодолела больше 300 км. Это очень большая скорость, неподвластная современным летательным аппаратам.
