Ада, или Отрада - Владимир Владимирович Набоков

арбутус – земляничное дерево.

…Литтль-Лемантри под Ранчестером… – Первое название, возможно, образовано от деревни Mantry во французском департаменте Юра и от соединения Монтрё с названием озера Леман; второе от уже упоминавшейся «Ранта-ривер» и Гранчестера на реке Кем, недалеко от Кембриджа. Руперт Брук посвятил Гранчестеру стихотворение «The Old Vicarage, Grantchester» («Старый дом викария, Гранчестер», 1912). В эссе «Руперт Брук» (1922) Набоков писал: «Сидя в берлинском Кафэ-дес-Вестенс, Брук в душный летний день с упоеньем вспоминает о той мглисто-зеленой, тенисто-студеной реке, которая протекает мимо Гранчестера. <…> Я как-то проезжал на велосипеде через Гранчестер. В окрестных полях мучили глаз заборы, сложные железные калитки, колючие проволоки. От грязных кирпичных домишек веяло смиренной скукой. <…> С реки доносился тенорок хриплого граммофона» (Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. Т. 1. С. 743).

Псевдотерм – в оригинале Pseudotherm. Учитывая тут же упомянутый виадук, несущий ассоциации с Древним Римом, в этом названии, вероятно, соединились «термы» (thermae, античные общественные бани) и «терма» – высокая тумба с изваянием человеческого бюста или туловища, изображавшего бога Термина, блюстителя границ. Термы устанавливались римлянами на межах земельных участков; в эпоху Возрождения псевдотермы служили украшениями парков и садов.

кастелло – ит. сastello (замок, крепость).

С. 350. «интакты» – от англ. intact – неповрежденные.

С. 351. некто г-н Ритков, далее упомянутый как Вротик, – анаграмма имени короля Виктора, пародийно замещающего в романе королеву Викторию (1819–1901), известную своими пуританскими взглядами.

барон Аззуроскудо. – Бойд заметил, что ит. azzuroscudo (лазурный щит) представляет собой итальянизированную версию европейской банкирской династии баронов Ротшильдов, фамилия которых переводится с немецкого как «красный щит».

С. 352. Лалага (от греч. болтать, лепетать) – вымышленное имя одной из гетер, которое Гораций в «Одах» использовал вместо настоящего имени своей возлюбленной. В романе «Взгляни на арлекинов!» Вадим Вадимович вспоминает, как «исследовал под партой ножки Лалаги Л., моей маленькой кузины, с которой у нас были общие уроки в то незабываемое лето» (Набоков В. Взгляни на арлекинов! С. 213).

фараонские фуро – в оригинале непереводимое «faro frock» (второе слово означает платье), что обыгрывает упомянутое в «Евгении Онегине» название карточный игры «фараон» (англ. faro) и созвучное фр. fourreau – узкое прямое платье (фуро), букв. ножны, футляр. Во французском переводе «Ады»: «fourreau-pharaon».

…из репродукции фиванской фрески <…> вполне заурядной в 1420 году до нашей эры… – Согласно изысканиям Бойда, Набоков точно воспроизводит ту часть фрески (ок. 1400 г. до н. э.) на стенах гробницы Нахта в фиванском некрополе, на которой обнаженная юная рабыня стоит перед тремя знатными дамами, изображенными в профиль. На протяжении всей главы эротические и исторические мотивы искусно переплетаются с загробными.

С. 353. …Эрик был скелетом в самом дорогом углу кладбища Экса <…> между безымянным альпинистом и моим мертворожденным двойником. – Линия к первой («25.X.69, Экс, ex horto д-ра Лапинера. Сорвана в стенах его альпийского сада») и третьей главам романа: «Порой Акве мнилось, будто ее мертворожденный ребенок мужского пола <…> резиновая рыбка, которой она разрешилась в ванне, в lieu de naissance, обозначенном в ее снах просто как Х <…>» (английская «X» произносится как «экс»).

С. 354. …ироничная Веспер взошла на будничном небе молочников… – Ирония в том, что Веспер в римской мифологии – олицетворение вечерней звезды, то же, что и Венера (богиня красоты и плотской любви), которая так и не одарила своей благосклонностью короля.

Литературная аллюзия в этом месте направлена на следующие строки в гл. 6 «Евгения Онегина»: «Но ошибался он: Евгений / Спал в это время мертвым сном. / Уже редеют ночи тени / И встречен Веспер петухом». Набоков усиливает неопределенность пушкинского текста, в котором Веспер становится скорее утренней, чем вечерней звездой. В комментарии к «Евгению Онегину» Набоков отметил: «По странной оплошности Пушкин называет утреннюю звезду “Веспером” <…> хотя это имя вечерней звезды, в то время как правильное название утренней звезды – Люцифер или Фосфор» (КЕО, 458). В. П. Старк в «Примечаниях научного редактора» к КЕО предпринял попытку оспорить это утверждение: «<…> это не “странная оплошность”, а сознательное использование наименования Веспер применительно к утренней звезде, ибо Пушкин, как и Набоков, прекрасно осведомлен в путанице древних греков и римлян, долго не знавших, что утренняя и вечерняя звезда в действительности – одна и та же планета Венера» (там же. С. 692). Ю. Лотман, однако, как и Набоков, считал, что поэт неточно назвал утреннюю звезду Веспером – «это название было дано античностью только вечерней Венере» (Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1983. С. 302).

…строку, сочиненную некогда Сенекой: subsidunt montes et juga celsa ruunt… – из эпиграммы римского философа-стоика и поэта Луция Аннея Сенеки (ок. 4–65) «Omnia tempus edax depascitur, omnia carpit…», сочиненной во время корсиканской ссылки. Содержание ее в переводе В. И. Модестова следующее: «Прожорливое время все пожирает, все поедает, все сдвигает с места, ничему не позволяет пребывать долго. Реки иссякают, море, убегая, осушает берега, оседают горы, и низвергаются высокие вершины. Да что говорить о таких пустяках? Вся прекраснейшая громада неба вдруг запылает своим огнем. Смерть требует всего. Исчезнуть – это закон, а не наказание: мир этот когда-нибудь перестанет существовать» (Модестов В. И. Лекции по истории римской литературы, читанные в Киевском и Санкт-Петербургском университетах. СПб., 1888. С. 629).

С. 357. княжна Качурина. – Эта фамилия значилась в списке угасших русских аристократических родов, который в 20-х гг. Набоков получил от своего берлинского знакомого Н. Яковлева (ВНРГ, 300). Набоков несколько раз использовал ее в своих произведениях. В «Даре» упоминается эмигрантский «роман генерала Качурина “Красная Княжна”», в «Бледном огне» – авиатор кн. Андрей Качурин. В 1947 г. Набоков сочинил поэму «К кн. С. М. Качурину», в которой вообразил свою поездку в Ленинград с подложным паспортом и под видом американского священника. В заметках 1949 г. для авторского вечера, на котором Набоков читал поэму, он отозвался об адресате послания так: «Стихотворение <…> посвящено моему большому приятелю, известному автомобильному гонщику, князю Сергею Михайловичу Качурину» (Набоков В. Заметки <для авторского вечера «Стихи и комментарии» 7 мая 1949 г.> / Вступ. ст., коммент. Г. Глушанок // В. В. Набоков: pro et contra. Антология / Сост. Б. В. Аверин. СПб.: РХГИ, 2001. Т. 2. С. 137). В написанном уже после «Ады» примечании к поэме, продолжая мистифицировать читателя, Набоков сообщил краткие биографические сведения о вымышленном князе, дав ему другое имя: «Качурин, Стефан Мстиславович. Мой бедный друг, бывший полковник Белой армии, умерший несколько лет тому назад в монастыре на Аляске. Только золотым сердцем, ограниченными умственными способностями и старческим оптимизмом можно оправдать то, что он присоветовал описываемое здесь путешествие. Его дочь вышла замуж за композитора Торнитсена» (Набоков В. Стихи. Анн Арбор, 1979. С. 320). Приведенное в этой справке отчество князя