Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Икстл заметил, что некоторые из существ имеют при себе не один, а два вида оружия. Они были приторочены к рукавам скафандров. Одно из них было атомным — это он уже определил. Изучив второе, он понял, что оно вибрационное.

Как только клетку установили в наспех оборудованной наружной лаборатории, сквозь решетку просунулся объектив камеры. Для Икстла это послужило сигналом. Он легко взмыл к потолку клетки. Зрение его обострилось до такой степени, что стало работать на волнах любой частоты. Там он тотчас увидел источник энергии у вибратора — яркое пятно в пределах досягаемости.

Он мгновенно выбросил вперед руку с восемью похожими на скрученную проволочку пальцами, коснулся металла, прошел сквозь него — и вот его рука уже сжимает вибратор, который он вытащил из кобуры у одного из операторов, что находился на клетке.

Икстл не стал менять его атомную структуру, как перед этим изменил структуру своей руки. Было важно, чтобы существа не поняли, кто стрелял. Напрягшись, дабы удержаться в своем неловком положении, он прицелился в камеру и в группу людей позади нее и нажал на спуск.

И тут же одним молниеносным движением освободился от вибратора, вернул в клетку руку и опустился на пол. Страх прошел.

В флюорокамере срезонировала молекулярная энергия и распространила свое действие и на другую аппаратуру временной лаборатории. Чувствительная пленка пришла в негодность — ее надо было менять; измерительные приборы — проверить, да и каждую машину пробовать на всех режимах. Возможно, придется заменить всю аппаратуру. Но самое замечательное — все так получилось, что двуногие примут это за несчастный случай.

Гроувнор услышал брань в коммуникаторе и с облегчением сообразил, что и другие, как и он сам, приходят в себя после причиняющего острую боль действия вибратора. Скафандры лишь отчасти ослабили его действие. Понемногу он снова видел металлическую площадку, на которой стоял, а за нею, за небольшим гребешком — бесконечный космос, темную, непроницаемую, невообразимую бездну. Увидел он и смутные очертания клетки.

— Прошу прощения, директор, — извиняющимся тоном произнес один из операторов, что находился на клетке. — Вероятно, у меня вибратор сорвался с ремня и при падении разрядился.

— Директор, это объяснение не годится — здесь отсутствует вертикальное притяжение, — поспешил вмешаться Гроувнор.

— Верно замечено, Гроувнор. Может быть, кто-нибудь видел, как это случилось? — откликнулся Мортон.

— Может, я случайно стукнул по нему, — снова взял на себя вину хозяин вибратора.

Что-то лопотал Смит. Это звучало примерно так: «Чумы на вас нет… рожа вас возьми… страбиэмия…» Остального Гроувнор не разобрал, понял только, что, видно, такая у биолога манера выражаться в гневе. Но вот Смит медленно выпрямился и уже внятно проговорил:

— Минуточку, дайте-ка мне припомнить, что я видел. Я стоял вот здесь, на линии огня… Ага, а вон там я перестал трястись, — его голос становился все увереннее. — Голову на отсечение не дам, но, перед тем как вибратор поразил меня, тварь двигалась. Мне кажется, она подпрыгнула к потолку. Допускаю, было слишком темно и то, что я видел, виделось смутно, но… — Он не успел закончить.

— Крейн, осветите клетку, посмотрим, кого мы поймали, — приказал Мортон.

Вместе со всеми Гроувнор повернулся к клетке, когда поток света обрушился на скорчившегося на полу Икстла. Все замерли в молчании, пораженные увиденным. Алый блеск металлического тела-цилиндра, глаза как горящие угли, похожие на проволоку пальцы рук и ног, весь его кроваво-красный отвратительный облик чудовища были пугающими.

— Возможно, он и красавец, но не для нас, — послышался в коммуникаторе шепот Зайделя.

Вымученная шутка несколько развеяла охвативший всех ужас. Кто-то сказал сдавленным голосом:

— Если жизнь — это эволюция и единственная цель ее — целесообразность, то как может существо, обитающее в открытом космосе, иметь хорошо развитые руки и ноги? Интересно было бы взглянуть на его внутреннее устройство, но что делать, — камера вышла из строя. Вибрация, конечно, повредила линзы, а уж пленки наверняка засвечены. Не принести ли мне другую камеру?

— Не-е-ет, — не очень уверенно возразил Мортон, но продолжил уже более жестко: — Мы и так потеряли массу времени. В конце концов, разве мы не можем воспроизвести условия космического вакуума в лаборатории внутри корабля и заняться там незнакомцем, продолжая с наибольшей скоростью свой путь?

— Прикажете понимать, что вы игнорируете мое предложение? — Это был фон Гроссен, физик. — Вы еще вспомните, что это я советовал вам хотя бы неделю заняться исследованием этого зверя здесь, на поверхности корабля, прежде чем принимать решение взять его на борт.

Мортон подумал, потом спросил:

— Есть еще возражения? — В его словах слышалась озабоченность.

— Мне кажется, не нужно кидаться из одной крайности в другую, — вмешался Гроувнор. — То чрезвычайные предосторожности, то вообще никаких.

— Кто еще? — спокойно спросил Мортон. Ответа не последовало, и он прибавил: — Смит?

— Совершенно очевидно, — сказал Смит, — что рано или поздно мы возьмем его на корабль. Нельзя забывать, что существо, приспособившееся к жизни в космосе, представляет собой особый интерес — ничего подобного мы с вами не встречали. Даже кот, которому одинаково подходили и хлор, и кислород, все же нуждался в тепле. Холод и отсутствие гравитации в космосе были для него смертельны. Если, как мы подозреваем, эта тварь по своей природе не является обитателем космоса, наш долг выяснить, почему и как она в нем оказалась.

Мортон хмуро смотрел на всех.

— Кажется, нам придется голосовать. Можно дополнительно усилить клетку металлом и создать защитный экран. Как по-вашему, фон Гроссен, этого будет достаточно?

— Это разумно, — согласился фон Гроссен. — Но прежде нам еще многое надо обсудить.

Мортон рассмеялся.

— Раз уж мы снова отправляемся в путь, вы и все, кто захочет, можете обсуждать все «за» и «против» хоть до самого конца полета, — и он снова спросил: — Есть еще возражения?

Гроувнор покачал головой:

— Экран — вещь убедительная, сэр.

Мортон еще раз предложил:

— Все, кто против, высказывайтесь, — никто не откликнулся, и тогда он обратился к операторам: — Подайте клетку сюда, чтобы можно было подготовить ее к установке экрана.

Когда заработали моторы, Икстл почувствовал легкую пульсацию в металле. Он увидел, как двинулась клетка. Приятное покалывание все сильнее пронизывало тело, отвыкшее от внешних воздействий. Но это подавило его разум. Когда Икстл смог нормально мыслить, неожиданно для себя он обнаружил, что пол клетки оказался над его головой, а сам он — на жестком покрытии космического корабля.