Вся Агата Кристи в трех томах. Том 1. Весь Эркюль Пуаро - Агата Кристи

за этими преступлениями, маньяка-убийцу. По всей вероятности, миссис Этерингтон действительно убила своего мужа, рабочий застрелил жену, молодая женщина дала своей престарелой тетушке слишком большую дозу морфия, ревнивая жена расправилась с мужем, как и обещала, а безумная старая дева на самом деле совершила убийство, в котором потом созналась. За всеми этими преступлениями абсолютно ничего не крылось!

Этой точке зрения (несомненно, исполненной здравого смысла) я мог противопоставить только свою непоколебимую веру в остроту ума Пуаро.

Пуаро сказал, что убийство уже подготовлено. Во второй раз Стайлз должен стать местом преступления.

Время подтвердит или опровергнет это утверждение, но если оно верно, то нам следует предупредить несчастье.

И Пуаро знает, кто убийца, а мне это неизвестно. Чем больше я об этом думал, тем больше злился! Нет, в самом деле, это ужасная наглость со стороны Пуаро! Он хочет, чтобы я с ним сотрудничал, и в то же время отказывает мне в доверии!

Почему? Он назвал причину — разумеется, совершенно неубедительную! Я устал от этих глупых шуток по поводу того, что у меня все «на лице написано». Я умею хранить секреты не хуже остальных. Пуаро всегда настаивал на унизительном для меня утверждении, будто у меня настолько открытое лицо, что кто угодно может читать мои мысли. Иногда он пытается подсластить пилюлю, приписывая это моему прекрасному, честному характеру, которому несносна ложь в любой форме!

Конечно, рассуждал я, если все это — плод воображения Пуаро, его собственную скрытность легко объяснить.

Я так и не пришел ни к какому выводу, когда прозвучал гонг, и спустился к обеду, решив быть непредубежденным, но тем не менее смотреть в оба, чтобы вычислить мифического Х Пуаро.

Пока что я приму на веру все, что говорил Пуаро. Под этой крышей находится человек, который уже совершил пять убийств и готовится снова убить. Кто он?

Перед тем как мы пошли ужинать, меня представили в гостиной мисс Коул и майору Аллертону. Первая была высокой женщиной лет тридцати четырех, все еще сохранившей красоту. К майору Аллертону я сразу же почувствовал безотчетную неприязнь. Это был интересный мужчина сорока с небольшим лет, широкоплечий, с бронзовым загаром, умевший непринужденно вести беседу, причем почти все, что он говорил, звучало двусмысленно. У Аллертона были мешки под глазами, что давало основание заподозрить его в разгульном образе жизни. Он, скорее всего, играет в карты или сильно пьет, решил я, и, несомненно, отчаянно волочится за женщинами.

Как я заметил, старый полковник Латтрелл тоже не особенно жаловал Аллертона, а Бойд Каррингтон был с ним довольно холоден. Что же касается дам, Аллертон пользовался у них несомненным успехом. Миссис Латтрелл оживленно щебетала с ним, а он лениво отвечал ей двусмысленными комплиментами. Меня раздражало, что Джудит, по-видимому, тоже получает удовольствие от его общества и беседы с ним. Для меня всегда было загадкой, почему самые недостойные из мужчин непременно нравятся и вызывают интерес у самых милых представительниц слабого пола. Я интуитивно понимал, что Аллертон — подлец, и девять мужчин из десяти согласились бы со мной. В то время как девять из десяти женщин — а то и все десять — сразу же были бы им очарованы.

Когда мы уселись за стол и перед нами поставили тарелки с клейкой белой жидкостью, я обвел взглядом собравшихся, мысленно прикидывая разные варианты.

Если Пуаро прав и не утратил былой прозорливости, один из этих людей — опасный убийца и, вероятно, к тому же маньяк.

Хотя Пуаро не говорил этого, я предположил, что X — мужчина. Кто же из этих мужчин может им быть?

Конечно, это не старый полковник Латтрелл — он такой нерешительный и, похоже, слабовольный человек. Нортон — тот, который столкнулся со мной в дверях, выбегая из дома с полевым биноклем? Вряд ли. Он производил впечатление доброго малого. Такого растяпы-неудачника. Конечно, говорил я себе, многие убийцы были людьми малозначительными — именно поэтому они и шли на преступление, для самоутверждения. Им было обидно, что их не берут в расчет и игнорируют. Возможно, Нортон — убийца этого типа. Однако он любит птиц. А я свято верил, что любовь к природе — признак морального здоровья в человеке.

Бойд Каррингтон? Совершенно исключено. Человек, имя которого известно всему миру. Прекрасный спортсмен, бывший губернатор, человек, которого все любят и почитают. Я также исключил Франклина, зная, как его уважает Джудит и как восхищается им.

Теперь майор Аллертон. Я посмотрел на него оценивающим взглядом. Да уж, мерзкий тип! Такой обдерет собственную бабушку. И при этом внешний лоск и обаятельные манеры. Сейчас он как раз рассказывал о том, как однажды попал в неловкое положение, и вызвал смех слушателей, с горестным видом оценив по достоинству шутку в свой адрес.

Если Аллертон — X, решил я, то он совершил преступления ради какой-либо выгоды.

Правда, Пуаро не сказал определенно, что X — мужчина. Я рассмотрел мисс Коул как возможный вариант. Ее движения были судорожными и порывистыми — чувствовалось, что эта женщина вся на нервах. Красивая, но вид какой-то подавленный. И все же она выглядела вполне нормальной. Она, миссис Латтрелл и Джудит были единственными дамами за столом. Миссис Франклин обедала в своей комнате наверху, а ее сиделка ела позже нас.

После ужина я стоял в гостиной у окна, выходившего в сад, и вспоминал те дни, когда увидел, как Сэнди Мердок, молодая девушка с золотисто-каштановыми волосами, бежит по лужайке. Как очаровательно она выглядела в своем белом медицинском халате…

Я так погрузился в мысли о прошлом, что вздрогнул, когда Джудит взяла меня под руку, увела от окна на террасу и резко спросила:

— В чем дело?

— В чем, — обеспокоенно переспросил я, — дело? Что ты имеешь в виду?

— Ты такой странный весь вечер. Почему ты всех пристально разглядывал за ужином?

Я был раздосадован. Я понятия не имел, что позволил своим мыслям выдать себя.

— В самом деле? Наверно, я думал о прошлом. Быть может, видел призраков.

— О да, конечно — ты же здесь жил, когда был молодым! Здесь, кажется, была убита старая леди?

— Отравлена стрихнином.

— Какая она была? Милая или противная?

Я задумался над вопросом дочери.

— Она была доброй женщиной, — медленно произнес я. — Щедрой. Занималась благотворительностью.

— О, такого рода щедрость. — В голосе Джудит прозвучало легкое презрение. Она задала следующий вопрос: — А люди, которые здесь жили, — они были счастливы?

Нет, они не были счастливы. По крайней мере это было мне известно. Я ответил:

— Нет.

— Почему