Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский

пятидесяти, бывший командир бригады спецназа. Товарищ этот лет пятнадцать выполнял всякие щекотливые поручения родной страны, ползая на брюхе по тропическим ебеням, за что родная страна даже спасибо ему не сказала, наградив нищенской зарплатой и служебной квартирой в гарнизонном городке. Мы ему предложили хорошие деньги, и он согласился, не раздумывая. Иван Николаевич Василенко отличался не только крепкими кулаками и тяжелым взглядом. Он был неглуп, исполнителен, знал два языка, имел довольно широкий кругозор для обычного служаки и даже бухал умеренно, чем удивил меня несказанно. Офицерский корпус от такой беспросветной жизни спивался на глазах. Полковник Василенко и будет командовать нашим ЧВК.

— Ну вот и определились, — сказал я, когда точки соприкосновения были найдены. — Ты, Николай, — я показал подбородком на полковника, — поможешь ему агентство безопасности зарегистрировать. Или как там это в ваших черножопиях называется… Людей он сам подберет. Все сделки теперь пойдут только после согласования с Иваном Николаевичем, и никак иначе. Начнешь самодеятельность, я с тебя все до копейки получу. Усек?

— Усек, — кивнул Гут. Он и сам понимал, что ходит по лезвию ножа, а то, что он еще жив — это лишь какое-то немыслимое везение и добрая воля его партнеров по нелегкому бизнесу.

— Тогда расходимся, — протянул я руку. — Договор подпишем после регистрации. Ты будешь платить за охрану то, о чем договаривались с Аароном. Я даю деньги, я обеспечиваю безопасность сделок, а дальше меня твои проблемы не ебут. И даже не вздумай погружать моих людей в подробности. Они и знать не должны, что в этих ящиках. И я тоже этого знать не хочу.

— Кто номинальный владелец будет? — деловито спросил Гут, который мой техничный соскок с трех пожизненных в Гуантаномо оценил по достоинству.

— Некий Валерий Тен, — ответил я не раздумывая. От него надо было срочно избавляться. Валерка оказался парнем отчаянным, но для бандитской темы неподходящим совершенно. Слишком чистый, что ли… Не для него это, только вред нашему делу принесет. Бандит и солдат — это совершенно разные люди.

— Умеет чего? Или так… — поинтересовался Василенко, который мою затею понял сразу. Старая армейская истина: хочешь избавиться от неподходящего человека — отправь его на повышение.

— Служил, — кивнул я. — Старший сержант. С минами на ты. Надо к делу пристроить. А то, что он где-то там закорючку поставит, вас волновать не должно. Он солдат, а не коммерс.

— Пристроим, — совершенно серьезно ответил полковник. — И научим, если еще не умеет чего-то. Нам такие люди нужны.

— Через него сможете выйти на отставников — там даже не роту, у целый полк собрать можно.

Мы ударили по рукам.

— Раз обо всем договорились, тогда пойдемте отдыхать! — встал я. — Там артисты зажигают, а мы всё про какие-то дела базарим. Новый год скоро, радоваться нужно.

А в зале работал Сергей Махаев, кучерявый, как пудель, заводной парень, который коверкал чужие песни и поднимал с этого чумовые бабки. Но ведущий он был от бога, ничего не могу сказать. Перепившийся в хлам народ визжал от восторга и требовал добавки.

— А теперь встречайте! — проревел в микрофон ведущий, когда на сцене отплясала группа Кар-мэн. — Специально по заказу пацанов из ликеро-водочного направления холдинга для вас поет Михаил Круг с песней «Кольщик»…

Вот зря он это сделал, потому что сразу два идиота, пришедшие в неописуемый восторг, вытащили из подмышечной кобуры стволы и начали палить в потолок. Огромная люстра с грохотом упала на пол, жалобно звякнув погибшим хрусталем подвесок, а девки из бухгалтерии завизжали от восторга. Они напились так, что едва стояли на ногах, а самые отчаянные все выступление Кар-Мэн провели на столе, топча тарелки острыми шпильками каблуков. Люди, измученные серыми буднями, гуляли так, что небу было жарко. А я даже не думал их останавливать. Уже завтра они выйдут на работу, и я не узнаю никого из этих богинь. Я снова буду видеть затылки, прилежно склонившиеся над кипами бумаг… Хрен с ними, пусть гуляют. М-да… А вот тут промашка вышла!

— Блин… — расстроенно думал я, глядя на бледных как полотно иностранцев — это были недавно приехавшие в Россию новые топ-менеджеры нашей нефтяной компании. И они были явно непривычны к размаху и широте русской души. — Надо будет в следующий раз их отдельно от братвы собирать. У тех никакой культуры! Хотя… С люстрой — это, конечно, зачетно получилось! Даже ругаться не стану.

Порадовав братву песнями Круга, Махаев вызвал на сцену нашу финальную вишенку на «торте». Примадонну!

До самого последнего момента народная не знала, к кому ехала. Закупали мы ее через Едро, договаривался лично Йосик. И вот выходит она на сцену, в красном, бесформенном балахоне, с опухшим лицом, и начинает под фанеру петь про розы. Я сквозь подпевающую толпу прохожу в первый ряд, забираю стул у ближайшего стола. Охрана тем временем оттесняет сотрудников, создавая мне пространство. Сажусь, кладу ноги на сцену. И вижу глаза примадонны! Они становятся квадратными. Она сбивается со слов, и я подпеваю громко:

'…Утром ты встанешь у окна:

Может, сошла ты с ума?..'

Хорошо все-таки иметь одновременно и деньги, и чувство юмора. Повезло мне.

Глава 25

Да, не зря эту Думу называли самой веселой. А еще она была самой молодой. Патриарху отечественной политики, старейшему из депутатов, было всего шестьдесят восемь. Гергий Лукава, который открывал первое заседание, имел степень доктора наук, как и многие здесь. Да, эта Дума была еще и самой умной из всех. Тут каждый десятый или профессор, или академик. Ну, или бандит, как я, или проходимец, как Мавроди, который придет позже, на место убитого депутата-коммерсанта Айдзердиса.

Сборище очень разных и зачастую совершенно случайных людей могло породить на первых порах только скандалы и склоки. И оно их породило. Откровенные горлопаны и клоуны, прорвавшиеся на Олимп власти, изо всех сил создавали шумиху вокруг своего имени, пытаясь потом монетизировать узнаваемость собственной морды. Получалось далеко не у всех. Гениев пиара, подобных Жириновскому, в Думе не наблюдалось и близко. По сравнению с ним все они казались мелкими и убогими полудурками. Хотя, возможно, дело было в том, что Владимир Вольфович лишь исполнял на публику, а они нет. Именно поэтому вся эта свора бросалась на трибуну, когда он что-то вещал с нее. И тогда я и еще