В тебе моя жизнь... - Марина Струк

— Он спит сейчас. А что решили…я поняла причину, по которой он так стремился к своим безумствам. Я постараюсь сделать так, чтобы он был счастлив отныне, обещаю вам, — она перевела взгляд за окно, и вдруг заметила, что за то время, что она провела в доме Загорских, за окном начало темнеть. — О Боже, который час?

— Начало седьмого, — ответил старый князь, вынув из кармана брегет. — Я хотел вас предупредить, но опасался, что могу помешать вам. Если у вас возникнут какие-либо недомолвки с Анатолем Михайловичем, можете смело все валить на меня, старого дурака. Скажем, что мне было плохо, и послал за вами, ведь в последнее время мы стали так близки. Но Бог даст — все обойдется.

— Это неважно сейчас, — тихо ответила Марина, натягивая запасные перчатки, что достала из ридикюля. Она всегда, как и положено настоящей дворянке, имела при себе запасную пару. Они могли пригодиться в случае, когда первые испачканы или, как сейчас, потеряны. Потом Марина снова повторила. — Это совсем не имеет значения сейчас. Прошу вас прикажите подать экипаж. Или пусть лакей поймает извозчика.

Естественно, Марина опоздала. Она уже и не питала надежды, что сможет приехать ранее своего мужа. Ее даже не волновало сейчас, что он может подумать, глядя сейчас из окна своего кабинета, как она выходит из кареты с гербом Загорских. Она была совершенно измотана за сегодняшний день, с ужасом представляя себе еще предстоящий ужин у Вяземских. Сейчас Марина с превеликим удовольствием бы легла в постель и проспала бы до утра следующего дня. Но она знала, что если она только заикнется о своем нежелании идти куда-либо, это вызовет скандал, а к ссоре она сейчас не была готова. Ведь от нее требовалось только молчать и кивать головой, соглашаясь, а Марина нынче на это была не способна.

Она прошла из передней сразу в свои половины, уже зная, что если где и ждет ее Анатоль, то только там. Он действительно стоял у дверей в ее половину, прямо-таки белый от гнева.

— Ты прибыла очень поздно. Мы неминуемо опоздаем к ужину, — начал он сразу же, как заметил ее.

— Умоляю вас, позвольте мне переменить платье. После я готова буду к разговору с вами, — устало проговорила Марина. — Всего пара минут.

Она хотела была пройти далее в свою спальню, где ее уже ждали Агнешка и Дуняша, но Анатоль догнал ее и, пребольно ухватив пальцами за локоть, с силой развернул ее к себе лицом.

— Ты приехала в карете Загорских. А я, кажется, запретил тебе ездить к нему, — процедил он сквозь зубы.

— Запрета на визиты не было, — отрезала Марина. — Ты запретил мне принимать его у нас, и я следовала твоему пожеланию. И кроме этого, в том доме живет еще и его сиятельство.

— Только не стоит лгать мне, что ты наносила визит старому князю, — зло ответил Анатоль. — От тебя за версту несет этим странным запахом. И, представь себе, я знаю его источник.

— Позволь мне тогда переодеться, если он так будоражит твое обоняние, — деланно милым и вежливым тоном проговорила Марина, вырывая свою руку из его пальцев и проходя мимо него в спальню. Анатоль остался стоять на месте, совершенно огорошенный ее поведением. Ранее она не позволяла себе так отвечать ему, ранее она бы просто извинилась, стремясь получить его прощение за свой промах. Он не мог понять, нравится ли ему эта новая Марина, словно вылепившаяся из своего кокона с возвращением Загорского в их жизнь.

Анатоль вздохнул, пытаясь привести свои мысли в порядок из того хаоса, в котором они сейчас носились в его голове. Затем прошел в спальню жены, где она с помощью прислуживающей ей Дуняши уже сняла платье и сейчас расплетала волосы, чтобы промыть их в тазике с теплой водой, который уже вносила Агнешка.

— Ты не хочешь поинтересоваться, как твоя дочь? Ведь судя по всему, ты была там почти весь день, — продолжил он разговор, прерванный его супругой. Она метнула на него сердитый взгляд из-под рук Агнешки, ополаскивающей ей волосы водой с лимоном, но ничего не сказала. Он понял, что Марина не хочет продолжать разговор при слугах, и едва дождался, пока они все покинули комнату.

Марина запахнула капот и прошла в свой кабинет, где опустилась на ковер у ярко горящего камина, принялась сушить свои длинные волосы. Анатоль уже едва сдерживал себя от подобного пренебрежения его чувствами, он быстро шагнул к креслу, стоявшему у камина, и опустился в него.

— Как я должен понимать ваше поведение? — холодно спросил он у своей жены. Она выпрямилась и посмотрела пристально ему в лицо. Выражение, что плескалось в глубине ее больших глаз, совсем не понравилось Анатолю.

— Я прошу вас, Анатоль, помочь мне получить аудиенцию у Его Императорского Величества, — медленно проговорила она.

— Допустим, я могу вам в этом поспособствовать. Но могу я поинтересоваться, для чего вам она?

— Разумеется, — согласилась Марина. — Я хочу подать прошение, — а потом добавила, убивая его своей короткой фразой. — Прошение о разводе.

Глава 42

Его сердце больно ударилось о грудную клетку, едва он услышал эти страшные для него слова. Вот и все. Он предполагал, что этим непременно кончится их дело, вопрос был лишь в том, согласится ли Марина попрать свою репутацию ради того, чтобы быть с Сергеем, отказаться от своей семьи, ведь никто в здравом уме ее после не примет в своем доме, даже родственники. Оказалось, что готова.

Анатоль старался ничем не выдать своего волнения, хотя знал, что если бы он стоял, то ноги сейчас не держали бы его. Он переплел пальцы, чтобы скрыть их мелкую дрожь, и уставился на жену долгим внимательным взглядом. Он раздумывал, что ей ответить сейчас, стоит ли ему выложить свою основную карту, что ее дочь по закону принадлежит ему, так как она была рождена в их браке. Сказать ли ей, что он ни за что не возьмет на себя вину при рассмотрении их дела в Синоде, и тогда она будет признана виновной, никогда не сможет более пойти под венец. Поэтому ей придется выбирать, что для нее важнее — ее любовь к Загорскому, причем в грехе или собственная дочь.

Или ее стоит отпустить? Позволить ей уйти к Загорскому? Позволить наконец насладиться тем счастьем, что должно было выпасть на их долю, не вмешайся Анатоль, не намекни императору насчет ссылки для Сергея? Он вспомнил о том дне, когда так жестоко повернул судьбу Загорского. Виноват ли он в том, что случилось? Иногда по ночам он не мог уснуть из-за мук совести, которые настигали его бессонными ночами. Он лежал и смотрел на свою жену и раздумывал, возненавидела бы она его за то, как он поступил.

Какой жестокий выбор для него — собственная честь и спокойная совесть или эта женщина, сидевшая сейчас перед ним! Для него этот выбор был очевиден. Пусть даже она будет ненавидеть его после, но зато она всегда будет рядом с ним. Всегда.