Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

же собственной груди. Где и сейчас как раз таки было так тихо и пусто — без него-ее же, как оказалось, а и не без своего-его. — В кого ты превратилась, а? — И очередной же братский поцелуй тонет в копне ее волос. — В кого она тебя превратила, м? Роза.

— П-прости…

— В себя же и превратила… — и, вздрогнув от повторного, но и чуть громче же обычного ее всхлипа-покашливания, все-таки и прорвавшегося, вырвавшегося из ее груди, как бы она их еще вместе или по раздельности ни подавляла время от времени, наученная уже и недавним как раз таки своим тяжким опытом-разом — как трудно их будет так же после и вообще же остановить, если полностью открыть и раскрыть же им проход из легких, этакой и ее собственной же шкатулки Пандоры, не глуша же их и пусть хоть как-то же, но и все же ведь в себе, он погладил ее по затылку своей правой рукой. Левой же в это самое время не спеша поглаживая ее по спине. И вновь оставил легкий поцелуй в ее волосах и на вновь же так же покрасневшей коже головы. — А ты же все-таки — папина дочка, кнопа! Не мамина опять же и… сын. И да, я помню-знаю, конечно же… только твой выбор… как и какая же все же половина… и из… Но! А как же человечность?.. — Легкое ее подвывание-стенание в этот самый момент на миг сбило его с мысли, как и выбило же из своей колеи, заставив посильнее укутать ее в себя и собой, но и тут же без особых колебаний вновь вернуло к насущному — финишная прямая с ее последними шагами всегда самая сложная, но и только она же точно скажет: стоила ли игра свеч или была лишь отыгрышем забавы ради, отступивши-спасовавшим сразу же лишь в свете лампадки еще только забрезжил подступ. — Научилась же все же делать больно… Очень больно! До и в самое же сердце… Которого у меня-то и не было тогда… и сразу же, знаешь? Зна-ешь! Ты же его сама и нашла… Первоначально же — еще и создав. По своему же все образу и подобию… Воссоздав, да? Да и неважно… Важно же, что… и сама же его сейчас и до конца уничтожила… Тарас Бульба в юбке и… без юбки! Не передав же просто и после себя же, как уже и совершенно ненужное, что так же по ходу уже и было, ведь и ложно еще же на момент, другой… Чтобы только лишь еще… и за ней… и дальше… с их же уже и помощью… Нет. Зачем предавать-то, да? Тем более, что и я-то сам на одной как-то сразу же и после остановился… Но ведь и не в этом была главная причина-причуда… Все же — сама! Еще же ведь и Гоголь… Да и как обычно же: «не мое — значит ничье». А как насчет тогда уж и если: «чье-то — значит не мое»? Если уж решила и решилась поиграть в бога по-своему — доигрывай и доиграй до конца себя же в этом и в первую очередь: «оставь тобою же созданное новому же хозяину его на поруки и отойди, не мешай». Без предшествующих же тому: «принеси, подай… кто сам ко мне подойдет — тот подойдет, а кто не подойдет, тот и… прочего». Я и так уже за сегодня достаточно матерился!

Тут-то дамбу по-настоящему и с одной же из двух сторон прямо-таки и прорвало, что буквально и треснула же по швам, но хоть же и опять же одна, а и не все с той же еще пока натянутой ей же его футболкой, пока ее же саму уже и реально рвало изнутри и она же сама рвалась в реальность наружу с тяжелым дыханием, продолжая же все напитывать и заполнять в ней только-только появившуюся брешь своими же все старыми-новыми всхлипами и слезами, взрыва-подрывая после же еще ее так же и ударами же воздуха от кашля, вызывая тем самым уже и новые трещинки и трещины, начашие уже и постепенно расходиться от нее, как и от самой же девушки так же по нему и устремляясь же еще и в.

— И подумать же только, да… вот он и еще пока лишь смотрит на тебя оттуда… всегда и… ведь видит же… все! Но и вот только… какое это для него… его же и… все… как ты… и будучи же уже здесь… думаешь?

— П-противное от… от всей же этой м-моей никому ненужной жертвенности и… д-добродетели! А не т-твоей и твоего… И п-противно просто и… и еще от м-меня!

— Знаю. А еще же я знаю, что если у него и есть что-то действительно противное, как и кто-то, от кого же так же противно, то и точно же не твое и не ты! А мое же и я… — сокрушенно покачал головой Женя, начав слегка уже и покачиваться сам из стороны в сторону в попытке уж и клин-клином с чуть большей же еще и амплитудой от себя, как и до этого и с собственными же еще хлопками ей, успокоить бьющееся уже и в судорогах худое тельце сестры. — Из-за твоего и тебя же — ему не просто больно! Равно же… и тут… как и из-за моей же все беспомощности-безалаберности в отношении же тебя, как и всего же этого. И да, пусть я и не знал… всего… как, собственно же, и до сих пор же сейчас не знаю… Но! Не освобождает же это меня от ответственности… той же полной или… частичной… чтобы знать же все это и хоть пусть же и по частям. Как это и быть-то, по сути-то, должно… Да? И все же! Да и я же так же ведь еще брат, в конце-то концов! И неважно же уже: какой. Пусть даже и никакой… Должен же был почувствовать! Предположить и… предупредить. Если и не вовсе же приехать раньше-раньше и… остаться. Чуть больше и сам же общаться… Проявлять и сам же так же интерес! Наседать и продавливать… Почти что и… насильно. Назло же все ей и… вопреки же тебе! И пусть же и действовать вам на нервы тем самым просто и… куда больше. А даже и тем более когда была бы и в ответ тишина… Но и не допустить же всего… этого. Не в таком же и масштабе, количестве и качестве… хотя б. Черт! —