Совьетика - Ирина Маленко

С политпросветом пришла и новая тактика борьбы: мы решили, прежде всего, превзойти наших врагов – лоялистов ( от которых мы тогда не были разделены в тюрьме, как позднее) численно, затем взять в свои руки руководство всеми кружками, занятия в которых для нас велись в тюрьме, что позволило нам практически взять всю тюрьму под свой контроль… Мы начали интенсивную кампанию саботажа внутри тюрьмы – а через пару лет, в 1983 году, это позволило большой группе республиканских заключенных совершить удивительный по дерзости массовый побег. Особенно прославился тогда своей дерзостью Джерри Келли – наш сегодняшний член парламента, укрывшийся позднее в Нидерландах. Джерри и позднее, уже будучи парламентарием, бывал в переделках: один раз он был арестован когда явился в качестве наблюдателя за демонстрацией протеста. Не в меру ретивые констебли заковали его в наручники, но, к восторгу толпы, он умудрился прямо в этих наручниках сбежать из полицейского “воронка” буквально у неё на глазах! Не удивительно, что Келли сегодня – наш спикер по всем вопросам, связанным с полицией! Некоторые из друзей Сэндса, покинувшие стены Мэйз в 1983 году, больше никогда не вернулись туда.

– Первые политические успехи нового Шинн Фейн относятся к середине 80-х годов – опять взял на себя слово Финтан. – Алек Маски стал нашим первым советником в цитадели юнионистов – муниципалитете Белфаста. Если бы ты только слышала, какие оскорбления со стороны последних ему приходилось выслушивать ежедневно! С ним обращались просто как с собакой! Но на все вырабатывается иммунитет… У нас, республиканцев, теперь такая толстая “слоновья” кожа, что слова нас не трогают! А посмотрите на нас, где наша партия находится сегодня, чего мы достигли за эти годы. Так называемый “Ольстер” создавался как “протестантское государство для протестантского народа” – а сегодня мы входим здесь в правительство и вот-вот станем самой большой партией, представляющей коренных жителей страны. Тебя удивляет, наверно, что в сегодняшней Ирландии ирландцам приходится до сих пор бороться за свои даже культурные права – но это так. Даже за то, чтобы иметь все документы и канцтовары на двух языках – ирландском и английском – приходится бороться через суд… Цели у нас прежние, только путь другой, более отвечающий современным условиям борьбы. Задача – изменить систему изнутри! Разница между нами и другими партиями – в том, что мы именно стремимся не “вступить в систему”, а изменить её! Ведь она уже достаточно прогнила и дала трещины. Посмотри-ка на сегодняшних юнионистов – у них совсем нет друзей, во всем мире. Даже англичанам они уже не нужны по-настоящему! На наших глазах происходит фрагментирование юнионизма как политического движения. Именно поэтому так непредсказуемо ведут себя сегодняшние лоялистские парамилитаристы – от чувства собственной обреченности. Что, конечно, не делает ситуацию менее опасной для мирных жителей… Но будущего у их курса нет. И они сами это знают.

– Я приведу пример о том, как изменилось положение вещей, – вмешался снова незнакомый мне республиканец. – Недавно я был в парламенте в Стормонте. Направился я после заседания в туалет, а за мной в том же направлении – один видный юнионистский политик. Я уже собрался выходить оттуда, а его все нет и нет. Выхожу – а он стоит у наружной двери, мучается и переминается с ноги на ногу: ждет, пока я выйду… Боится, видимо, заходить в один туалет с “террористом”! Да не собираюсь я вовсе “мочить юнионистов в сортирах”! Если мы добьемся полного равноправия даже в рамках этого так называемого государства – оно рухнет как карточный домик, и пойдёт “эффект домино”. Потому что единственное, на чем оно держится, единственное, на чем оно построено, – это сегрегация и дискриминация.

Допоздна продолжалась эта наша беседа. Не помню даже, в каком часу мы отправились на ночлег.

А наутро нас ждала не менее интересная программа – дискуссия о будущем ирландского языка и о том, какую языковую политику должно вести государство для его возрождения, выставка картин, посвященных предстоящему юбилею голодовок протеста и, наконец, визит Лидера, которого так ждала вся деревня.

Особенно активно выступали в ходе дискуссии северяне. Да это и неудивительно – ведь именно белфастцы сумели доказать собственным примером, что возрождение ирландского языка и его возвращение в повседневный обиход – вещь вполне реальная, в чем я ещё раз смогла для себя убедиться, беседуя с одним белфастским журналистом – бывшим политзаключенным и с двумя его дочками: между собой они разговаривали исключительно на ирландском, хотя он выучил его не в детстве, а только находясь в тюрьме, во время “протеста в одеялах”.

Лидер запоздал лишь на 5 минут. Когда он – высокий, моложавый, с умным пронзительным взглядом карих глаз, похожий на университетского профессора и выглядевший в тот день таким домашним и простым в своем толстом донегальском свитере, появился в дверях, раздались дружные аплодисменты. Кто-то назвал его “последним живущим революционером в Европе” . Чем дольше я живу тут, тем больше я в этом сомневаюсь (слава богу, есть в Европе и другие революционеры, хотя и мало). Хотя хорошо лично с ним знакомый Дермот уверял меня, что Лидер – чуть ли не наступивший своей песне на горло коммунист.

Была суббота. Он рассказал нам, что успел уже с утра связаться с британским и с ирландским правительствами по телефону, остановился не только на проблемах возрождения ирландского языка, но и на том, какой опасной стала ситуация вокруг мирного процесса в результате решений, принятых на состоявшемся буквально несколькими часами раньше совете партии ольстерских юнионистов, а потом наступила пора ответов на вопросы публики и непринужденного общения с людьми. Закончился его рабочий день в том же пабе, что и для нас всеПравда, республиканское руководство – трезвенники. Но все равно было так непривычно видеть там этого человека, которого я привыкла воспринимать как своего рода “живой памятник”- в такой обстановке…

К сожалению, и тут мне снова надо было в Белфаст на работу. Такое уж странное у меня было рабочее расписание.

– Дуглас, ты не знаешь никого, кто сегодня в Белфаст возвращается? – спросила я.

Дуглас засмеялся:

– Лидера попроси!

– Вот не надо так шутить, – сказала я, – А то ведь возьму да и попрошу.

– Спорим, что не осмелишься?

– Спорим, что осмелюсь?

Ирландцы – любители пари, и меня вдруг тоже охватил азарт.

– На что?

Я разыскала Лидера взглядом и подождала, когда народу вокруг стало чуточку поменьше. К нему стояла своего рода живая очередь. Как к Мавзолею.

– Извините, Вы сегодня в Белфаст возвращаетесь? – спросила я, поздоровавшись.

– А в чем дело?

– Вы не могли бы меня подвезти? А то мне надо на работу…

Мне показалось, что он не поверил своим ушам. Дуглас, впрочем, тоже – он так и застыл с открытым ртом.

– Вы знаете,- сказал наконец Лидер, – Мы не можем этого сделать, мы никого не подвозим, по соображениям безопасности, но Вы, пожалуйста, не уходите, мы сейчас что-нибудь придумаем. Подождите меня, я сейчас… – и рванул к выходу. Неужели я его до такой степени перепугала?

Он вернулся через 5 минут. С тем самым журналистом-бывшим политзаключенным.

– Вот Джим, он через полчаса поедет обратно в Белфаст и Вас с собой захватит. Хорошо?

– Ой, спасибо большое!- обрадовалась я. – Можно на прощание Вам еще пару вопросов задать?

– Давайте, задавайте! – он почти озорно тряхнул головой.

– Что ирландские республиканцы думают о нашем опыте построения социализма в СССР? Я сама обычно говорю критикам словами ирландской песни: “По крайней мере, мы приняли вызов, мы не сидели и не притворялись!" – но я знаю, что, конечно, у нас были ошибки на этом пути, и какие-то из них, к сожалению, оказались фатальными…. Как Вы думаете, где мы ошибались, и какой позитивный опыт нашего строительства можно будет использовать в Ирландии и других странах?

– Я практически всю свою взрослую сознательную жизнь провел в борьбе с британским вмешательством в дела моей страны, – и поэтому я думаю, что с моей стороны было бы высокомерно пытаться дать оценку вашей истории и вашему опыту. Я – наблюдатель со стороны, причем наблюдатель не очень хорошо осведомленный, и я не имею,по-моему, морального права читать вам лекцию на тему, где вы, возможно, ошибались. Это право каждой нации, каждого народа – искать свой собственный путь, свою собственную истину и свой собственный образ жизни.

– Мы в России в настоящее время очень циничны по отношению к политике в целом и к политикам в частности (неудивительно, если вспомнить годы правления Горбачева и Ельцина!). Всего каких-то 10 лет назад люди были полны такого энтузиазма, так хотели перемен – даже в песнях того времени об этом поется! Но на этой стадии нашей истории люди предпочитают поддерживать существующий режим – капитализм, который ежедневно грабит их и лишет их достойной жизни – просто потому, что они боятся поменять “меньшее зло на ещё большее”, или же вообще не участвуют в политической жизни. Разрушение образа жизни и идеалов, которые у нас были, имеет такое негативное воздействие на людей, что у них, кажется, просто больше не осталось никаких идеалов совсем. Когда я говорю дома об ирландском республиканизме, некоторые люди отвечают мне: “Как они собираются построить социалистическую республику в Ирландии на американские деньги? " Хотя лично я придерживаюсь точки зрения, что настоящие революционеры должны быть гибкими в изменяющихся условиях (будем реалистами: ситуация вокруг нас сегодня далеко не революционная!) и использовать все имеющиеся у них возможности для достижения своих целей и воплощения своих идеалов в жизнь, но что бы Вы ответили таким циничным критикам?