Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Тогда какого дьявола вы торчите посреди двора? Идите в укрытие! — заорал Тербер, взглянув на небо. — Опять летят!

Росс нырнул под галерею и побежал к складу, а в это время с юго-запада с рокотом вылетел самолет, и навстречу ему с крыш поднялся грохочущий огненный сноп, расползающийся вширь, как зонт. Казалось бы, пролететь сквозь него невозможно, но самолет пробился. И улетел целым и невредимым.

Сразу же следом за ним, но держа курс на север, вдоль Вайалайе-авеню и мимо здания штаба пронесся другой самолет, и огненный зонт мгновенно повернулся в ту сторону — стрелки даже не сняли пальца с курка.

Бензобак самолета тотчас взорвался, огонь охватил кабину, и самолет на полной скорости лег в низкий вираж на правое крыло. Когда он повернулся к ним фюзеляжем и нижней плоскостью левого крыла, солнце ярко высветило опознавательный знак — синий круг с белой звездой. А затем все увидели, как с той же бешеной скоростью он промчался сквозь редкую рощицу и, потеряв по дороге крылья, врезался в дом какого-то невезучего женатого офицера в гарнизонном городке и взорвался.

— Это же наш! — смущенно, вполголоса сказал Риди Трэдвелл. — Это же был американский самолет.

— Сурово, — не оборачиваясь, откликнулся Тербер, стрелявший в двойку самолетов, приближающихся с северо-востока. — Сам виноват, дурак. Нечего было сюда соваться.

Когда самолеты скрылись, Тербер снова обошел крышу, переходя от стрелка к стрелку. Глаза его были прищурены и как-то странно напряжены, будто кто-то дал ему пощечину, — когда у него бывало такое лицо, хотелось отвести взгляд в сторону.

— Повнимательнее, ребята. — Он дошел до края крыши. Повернул обратно. — Это был наш. Будьте внимательнее. Сначала хорошенько разглядите, а потом стреляйте. Эти уиллерские идиоты вполне могут залететь и сюда. Так что давайте повнимательнее. — Дошел до края крыши. Повернул обратно. В голосе такое же странное напряжение, как в глазах.

— Сержант Тербер! — заорал снизу Росс. — Что за ерунда?! Сержант Тербер!

Он подбежал к парапету.

— Ну что еще?

— Сейчас же спускайтесь сюда! — Росс уже застегнул ремень, шнурки были завязаны, и сейчас он приглаживал торчащие из-под пилотки волосы. — Вы должны помочь мне подготовить к отправке канцелярию! На крыше вам делать нечего! Спускайтесь!

— Я занят! — крикнул Тербер. — Возьмите Розенбери! Это война, лейтенант! Не понятно?

— Я только что от подполковника Делберта! — прокричал снизу Росс. — Он приказал выезжать сразу же, как только кончится воздушный налет!

— Седьмая рота к выезду готова! — крикнул Тербер. — А я занят! Скажите этому кретину Хендерсону, пусть пришлет нам еще боеприпасов!

Лейтенант Росс побежал назад под галерею и сразу же вернулся обратно. Теперь он был в каске.

— Я ему сказал! — крикнул он.

— И пусть Старк пришлет на крышу кофе!

— Вы что, сдурели?! — разъярился Росс. — У вас там что, пикник?! Сержант, немедленно спускайтесь! Вы мне нужны! Это приказ! Подполковник лично приказал всем командирам рот подготовиться к выезду. Через час выезжаем.

— Что такое? Я вас не слышу! — заорал Тербер.

— Я говорю, выезжаем через час!

— Что?.. Что вы сказали?.. Осторожно! Снова летят!

Росс бросился к складу, а вылезавшие на крышу два подносчика патронов нырнули обратно в люк.

Пригнувшись, Тербер пробежал назад к трубе и открыл огонь по тройке истребителей.

— А ну, вы, давайте сюда патроны! — гаркнул он прятавшимся в люке подносчикам.

— Милт! — крикнул Вождь Чоут. — Милт Тербер! Тебя снизу спрашивают.

— Ты меня не нашел! — заорал Тербер. — Меня нигде нет!

Вождь кивнул и, свесившись через парапет, доложил:

— Я его не нашел, сэр. Его нигде не видно. — Внимательно выслушав то, что ему прокричали снизу, он повернулся к Терберу: — Лейтенант Росс просил тебе передать, что через час выезжаем.

— Ты меня не нашел! — крикнул в ответ Тербер.

— Летят! — завопил Гренелли.

Никуда они через час не выехали. Воздушный налет продолжался еще почти два часа. Выехали они лишь днем, лишь через три с половиной часа после окончания налета. Потому что из всего полка к выезду была готова одна седьмая рота.

Тербер под разными предлогами не уходил с крыши до конца налета. Как потом выяснилось, лейтенант Росс остался на складе и помогал заряжать пулеметные ленты. Их полк сбил еще один самолет наверняка, а два других были под вопросом, потому что их могли подбить ребята из 27-го и, когда самолеты летели над двором, они были уже на последнем издыхании. Старк сам, лично, вместе с двумя солдатами кухонного наряда один раз поднял на крышу кофе, а позже доставил еще кофе и партию сэндвичей. В благодарность Пит Карелсен дал ему пострелять из пулемета.

Когда все кончилось и воцарилась мертвая, непробиваемая, как броня, тишина, они выкурили на крыше по последней сигарете, а потом чумазые, с воспаленными, красными глазами, усталые, счастливые и опустошенные неохотно спустились вниз в поджидавшую их там новую кутерьму и принялись складывать снаряжение. Ни одного даже не царапнуло. Но казалось, в ушах навсегда останется эта мертвая, звенящая тишина. Ее не пробивала даже сумасшедшая какофония звуков, сопровождавшая подготовку полка к выезду.

Вместо того чтобы складывать свою скатку, Тербер отправился прямо в канцелярию. Все три с половиной часа, пока они наконец не выехали на побережье, он был в канцелярии неотлучно и упаковывал документы. Лейтенант Росс, гордый тем, что его рота собралась раньше всех, забыл недавний гнев и пришел ему помогать. Розенбери тоже помогал. Времени на укладку канцелярского имущества Терберу хватило с избытком. Зато он не успел ни сложить свое снаряжение, ни переодеться в полевую форму. Может, и успел бы, если бы не забыл.

В результате первые пять дней на заливе Ханаума, прежде чем удалось съездить в Скофилд за вещами, Тербер спал без простыней и одеяла в фургончике, реквизированном армией у торговца воздушной кукурузой, и был бы счастлив напялить на себя даже шерстяную офицерскую рубашку. Он и сам не понимал, как это он забыл собраться.

Одна за другой колонны грузовиков выстроились в два ряда перед казармами и приготовились ждать. Один за другим взводы выходили в ротные дворы, солдаты садились на вещевые мешки и, опершись на винтовки, глядели на ждущие их грузовики. Полку надлежало выезжать всем составом одновременно.

Каждая рота ехала на свои, отдельные позиции. На побережье каждая рота превращалась в обособленное, самостоятельное подразделение. Но ни одна готовая к отправке рота не имела права выехать, пока не будут готовы другие роты. Полку надлежало выезжать всем составом одновременно.

Куда ни глянь — грузовики. Куда ни глянь — солдаты, сидящие на вещмешках. Съехалось столько грузовиков, что между ними было не протиснуться даже джипу подполковника. В ротные дворы набилось столько солдат, что между ними было не протолкнуться даже адъютантам подполковника и вестовым. Люди остервенело матерились и потели. Полку надлежало выезжать всем составом одновременно.

И Тербер, укладывая в канцелярии папки и бумаги, с довольным видом посмеивался. Пока Росс ходил за чем-то на склад, в дверь канцелярии заглянул Мейлон Старк.

— Кухня погрузилась и готова к выезду.

— Прекрасно, — не глядя на него, отозвался Тербер.

— Знаешь, а ты молодец, — нехотя сказал Старк сдавленным голосом. — Здорово ты все это провернул. В других ротах кухни соберутся только часа через два. А кое-где, наверно, даже дольше застрянут и будут потом догонять.

— Ты и сам отлично поработал, — по-прежнему не глядя на него, заметил Тербер.

— Я тут ни при чем, — сказал Старк. — Это все ты. Я просто хочу, чтобы ты знал: я лично считаю, ты — молодчина.

— Ладно, — все так же не поднимая глаз, кивнул Тербер. — Спасибо. — И продолжал работать.

Тербер поехал вместе с Россом в джипе в голове ротной колонны. За рулем сидел Рассел. На шоссе творилось что-то невообразимое. Насколько хватало глаз, все было забито грузовиками и такси, машины шли вплотную одна к другой, бампер к бамперу. Грузовики везли солдат на береговые позиции, а такси мчали их из города в Скофилд, откуда все уже выехали. Пикапы и джипы юрко сновали вдоль длинных рядов грузовиков, а сами грузовики, большие неуклюжие трехтонки, еле ползли, останавливаясь каждую минуту: стоило одному грузовику притормозить, за ним тотчас тормозил второй, за вторым — третий, и все ждали, пока передние машины снова тронутся с места.

Подгоняя колонну роты, джип мотался по обочине дороги взад-вперед, и Тербер видел всех по нескольку раз. Их лица изменились, на них появилось новое выражение. Почти такое же, какое было у Старка в столовой, только из этих лиц хмель уже выветрился, осталась лишь окончательно застывшая сухая гипсовая маска. Здесь, на шоссе, когда рота двигалась в потоке сотен других подразделений, все осознавалось гораздо яснее и случившееся приобретало гораздо больший, в сто раз больший смысл, чем когда они были дома, в родной казарме, в родном дворе. Вождь Чоут, стоявший в кузове возле своей АВБ, посмотрел на Тербера поверх кабины грузовика, и Тербер подмигнул ему в ответ.