Кровавый век - Мирослав Попович

Определяющим обстоятельством послевоенной эпохи была антикоммунистическая «холодная война», которая началась еще до окончания антифашистской Второй мировой.

Сегодня приобретает чисто негативное значение выражение «Ялтинский мир», который символизирует оценку известной встречи Большой тройки как раздел мира между супердержавами и как капитуляцию Запада перед Сталиным. Это чисто пропагандистская и идеологическая оценка, которая игнорирует тогдашнюю реальность. Идея заключения подобного соглашения с СССР возникла в самом начале истории Большой коалиции, в 1941 г., у лидеров английских консерваторов; альтернативой была бы координация усилий без планов послевоенного уклада, в расчете на то, что в конце войны все будет зависеть от военного исхода. Однако Черчилль пришел к полностью правильному выводу, что лучше заранее совместно со Сталиным обусловить некоторые позиции, на которых можно будет пытаться остановить коммунистов в случае их победного наступления. Прежде всего это касалось Польши, правительство которой не капитулировало в 1939 г., продолжало сопротивление (маршал Ридз-Смиглы остался в подполье и умер в Варшаве) и имело официальное местопребывание в Лондоне. Англия, прекрасно понимая, что Сталина ничего не остановит, если Красная армия вступит на польскую территорию, имела, однако, все юридические основания для защиты прав законного польского правительства. Драматичная история утверждения коммунизма в Польше никак не является свидетельством ошибочности англо-американской «ялтинской» политики – Запад сделал все возможное, чтобы по крайней мере сохранить за партиями польской демократии какие-то министерские портфели. Однако Центральная и Восточная Европа, освобожденная советскими войсками от господства Германии, на протяжении 1946–1948 гг. полностью оказалась под контролем Кремля, что нетрудно было предусмотреть. Во всяком случае Англии ценой больших усилий пришлось отстоять Грецию, чтобы сохранить хотя бы плацдарм на Балканах; Сталин делал попытки вопреки договоренностям завладеть ситуацией и здесь, но проглотил поражение коммунистического партизанского движения генерала Маркоса – именно благодаря предыдущим договоренностям. В 1945–1947 гг. Англия оказывала Греции и Турции большую материальную помощь. Только когда она оказалась не в состоянии нести этот груз, президент Трумэн обнародовал свою доктрину, провозгласив обе страны опорой демократии на юго-западных границах сферы влияния СССР и обязавшись от имени Соединенных Штатов помогать им.

Черчилль, Рузвельт и Сталин. Ялта, 1945

Президент США Гарри Трумэн выступает по радио со своей исторической речью («доктриной Трумэна»)

Запад активно готовился к возможному военному конфликту с СССР.[611] Еще 6 января 1945 г., то есть во время войны и при жизни Рузвельта, Объединенный разведывательный комитет (ОРК) – подраздел Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ), возглавляемого адмиралом Леги, – представил аналитический документ «Возможности и намерения СССР в послевоенный период», в котором прогнозировал, что СССР будет отдавать высший приоритет экономическим проблемам и ограничится классической целью создания пояса безопасности вокруг своих границ, по возможности избегая международных конфликтов (документ ОРК 80). В документе ОРК 250/1 от 31 января 1945 г. подтверждается взгляд, что СССР приблизительно до 1952 г. будет избегать конфликта с Великобританией и США, поскольку у него нет ресурсов и возможностей вести авантюристическую политику и даже гонку вооружений со странами Запада. Однако в документе ОКНШ 1545 от 9 октября 1945 г. говорится, что СССР имеет возможность захватить всю Европу «в настоящий момент или до 1948 года» силами 40 дивизий, а также включить в свою сферу влияния Турцию и Иран. В Азии СССР, возможно, захватит Китай.

Правда, вторжение в Европу в Кремле не планировалось, но в военном отношении это было полностью возможным, и Западу тогда нечего было бы противопоставить Советской армии.

Эксперты адмирала Леги оценивали перспективы преодоления Советским Союзом своего отставания таким образом: а) затраты в человеческих ресурсах и разрушение промышленного потенциала будут требовать 15 лет восстановления, б) отставание современных технических сил можно будет преодолеть за 5–10 лет, в) отставание стратегических военно-воздушных сил – за такое же время, г) отставание военно-морского флота – за еще большее время, 15–20 лет, д) плохое состояние транспорта – за 10 лет, е) уязвимость нефтяных источников и военно-промышленных центров СССР для авиации останется навсегда, ж) на подготовку атомной бомбы СССР давалось 5–10 лет, допускалось, правда, и меньше, з) опора в оккупированных странах будет создана за 5 лет, и) численная военная слабость на Дальнем Востоке, особенно относительно ВМС, может быть преодолена за 15–20 лет. Как видно, в большом приближении расчеты были верными, но возможности сталинского тоталитарного режима американские эксперты недооценили.

5 марта 1946 г. Черчилль выступил со своей знаменитой речью в г. Фултоне (США), где впервые сказал о «железном занавесе». Более основательным, чем яркая пропагандистская речь бывшего премьера Великобритании, был анализ ситуации Дж. Кеннаном. Посол США в Москве, знаток России Джордж Кеннан послал 22 февраля 1946 г. Белому дому телеграмму в 8 тыс. слов. Кеннан настаивал на том, что СССР стремится «разрушить гармонию нашего общества», опираясь на «глубокий и мощный поток российского национализма». Он призывал показывать настоящее лицо тоталитарного режима и свести все возможные отношения с ним к минимуму. Впоследствии, по возвращении в США, Кеннан опубликовал под псевдонимом «мистер Х» статью в журнале «Форин афферс», где изложил стратегию «холодной войны». Еще раз процитируем предсказание Кеннана: «Соединенные Штаты в состоянии в гигантской мере наращивать нагрузки, которые будут обременять советскую политику, навязывать Кремлю намного большую умеренность и осторожность, чем ей свойственны в последние годы; таким образом могут быть поощрены тенденции, которые в конечном итоге приведут или к развалу, или к постепенному размыванию советской власти». Приведенный план-прогноз Кеннана можно считать наиболее глубокой формулировкой антикоммунистической стратегии американской демократии, но он абсолютно не видит конкретных путей «размывания» и «развала».

Казалось, единственным способом преодоления угрозы российского тоталитаризма остается война.

Война против мирового коммунизма и его оплота – СССР определялась как «война по идеологическим мотивам» (документ ОКНШ от 9 апреля 1947 г.). Меморандум РНБ 7 (март 1948 г.) говорил о руководящей роли США в «организации всемирного контрнаступления во имя мобилизации и укрепления наших собственных сил и антикоммунистических сил несоветского мира, а также подрыва могущества коммунистических сил». Директива РНБ 20/1 от 18 августа 1948 г. рекомендовала путем «балансирования на грани войны» достичь «сдерживания советской власти», превращения СССР в образование, «слабое в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, которые находятся вне пределов его контроля». В случае, когда коммунистическая власть все же уцелеет на значительной территории, директива планировала предъявить ей требования военно-политического характера, которые обеспечили бы ее длительную военную «беспомощность», и требования экономического характера, которые вызывали бы существенную экономическую зависимость. «Все условия должны быть жесткими и унизительными для коммунистического режима. Они могут напоминать Брест-Литовский мир 1918 года».

Американские солдаты наблюдают за испытанием атомной бомбы. Лас-Вегас, 1945

4 сентября 1945 г. ОРК в меморандуме за № 329 ставил цель отобрать 20 важнейших целей для атомной бомбардировки на территории СССР. 19 сентября 1945 г. ОКНШ пришел к выводу о неизбежности выбора стратегии первого, превентивного, опережающего удара. На протяжении 1946–1949 гг. строятся конкретные планы с определением все новых баз, из которых наносятся все более мощные атомные удары, – «Пинчер» (1946), «Бройлер» (1947), «Граббер», «Эрайзер», «Даблстар», «Гафмун», «Фролик», «Интермеццо», «Флитвуд», «Сиззл» (1948), «Дропшот» и «Оффтекл» (1949). В плане «Дропшот» атомному удару подлежит уже 200 целей в 100 городах, на что планируется потратить 300 атомных и 29 тыс. тонн обычных авиационных бомб, чтобы уничтожить 85 % промышленности, да еще 75–100 атомных бомб для уничтожения советской авиации на аэродромах. Полная готовность к такой большой войне предусматривалась планом «Дропшот» на начало 1957 г., а до того шла речь об использовании подрывных элементов, тайной организации массовых волнений и вооруженных беспорядков.