Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

Прикажи Заленского привезти в Бахмач2 ко мне во дворец>3.

Орлик отправился в Оленовку. Иезуит удивился, когда увидел, что Орлику известен секрет.

<Я думал, - сказал он, - что ни один дух, ниже сам Вой-

наровский о том не ведает. Так сказывал мне в Жолкве сам

гетман. Я нарочно поспешал в Батурин к празднику, оттого что в

это время съезжаются к гетману все старшины и полковники с

поздравлениями. Со мною универсал короля Станислава, обращенный к целой Украине: я бы мог его всем объявить и словесно

ассекуровать (обеспечить) всякими вольностями и королевским

особливым призрением и милостями>.

Орлик привез иезуита Заленского в Бахмач и поместил во

дворце.Мазепы. Из Бахмача Орлик два раза привозил Заленского

к Мазепе на Гончаровку^, первый раз для аудиенции, второй -

* Ныне село Борзенского уезда при р. Загоровке.

2 Ныне местечко Конотопского уезда при р. Борзне на железной дороге.

3 Двор Мазепы, теперь уже не существующий, находился в хуторе

Поросючке в версте от Бахмача, в лесу.

4 Урочище в полуверсте от Батурина, где был дворец Мазепы, обведенный валом.

591

для прощания с гетманом перед своим отъездом. Заленский

вручил Мазепе универсал Станислава: король расхваливал мужество, храбрость и отвагу войска запорожского, обнадеживал

расширением и умножением прав и вольностей, обещал свои отеческие

попечения всему малороссийскому народу, возбуждал всех

малороссиян прибегать к нему, как к своему наследственному

государю, и вместе с предостойнейшим вождем своим стараться о

низвержении с своих шей московского ига при скорой помощи

непобедимых войск шведских и польских. Отдавши в-руки

гетмана такой универсал, Заленский рассказывал о состоянии

шведских войск, как они многочисленны и хорошо снаряжены, сообщал, что, е одной стороны, король шведский намеревается идти

из Литвы на Москву, а с другой - Станислав пойдет из Польши

к Киеву и к нему присоединится в помощь татарская орда, как

уже дал обещание турецкий посланник. Заленский не привез к

Мазепе никакого частного письма от Станислава, и Мазепа ничего

с ксендзом не писал, а только велел ему неисходно оставаться в

Виннице до получения дальнейшей ведомости.

По известию шведского историка Нордберга, в октябре 1707

года у короля Станислава Лещинского был тайный посланец от

Мазепы. Современник Адлерфельд, а за ним шведский историк

Фриксель говорят, что это был какой-то болгарский или сербский

низложенный архиерей, странствовавший в виде собирателя

милостыни: настоящая цель его поездок известна была только

четырем лицам: двум королям - шведскому и польскому, Мазепе и

еще одному какому-то польскому пану. Этот посланец от имени

Мазепы говорил так:

<Всем известно, что московские ратные люди большие трусы, и хотя хвастают, что с твердостью будут ожидать нападения от

шведов, но всегда разбегаются. Мазепа предлагает королям

шведскому и польскому свое содействие и заранее обещает устроить

мосты для шведского войска, если короли станут

покровительствовать его намерениям. Московское войско, которого будет в

Украине тысяч шесть или семь, все будет истреблено>.

В Польше были уверены, что козаки ничего так не желают, как освободиться от царской власти. Думали и говорили так: московская власть кажется козакам невыносимым бременем, хотя

они сами наложили на себя это бремя. Но ведь то делалось давно: тогда они обольщались надеждами свободы и разных выгод, которыми, однако, не пришлось им пользоваться. Так соображал и

Станислав и не усомнился в искренности малороссийского

гетмана. Он через того же посланца благодарил Мазепу за

сочувствие, уверял, что будет хранить в тайне его предложение, требовал

того же со стороны Мазепы и обещал на будущее время вести с

ним тайные сношения до тех пор, когда козакам можно будет

592

объявить открытый разрыв с Москвою. Шведский король, когда

его известили об этом посольстве, на первый раз не слишком

обрадовался новому союзничеству. Он сказал: <Я заметил по

опыту, что козаки способны оказывать услуги, когда приходится

преследовать бегущего неприятеля, но вообще во время войны на них

нельзя полагаться>.

Таким образом, из шведских источников открывается, что у

Мазепы, кроме сношений с царскими неприятелями через

католических духовных, велись еще сношения и другими путями, остававшиеся неизвестными гетманскому приближенному Орлику и, вероятно, другим лицам, знавшим о его сношениях, отправлявшихся путем, прежде нами указанным. Кажется, гетман и в это

время не пришел еще к полному решению переходить на

шведскую сторону, но постепенно приближался к нему по мере того, как успехи Карла и Станислава Лещинского внушали ему

опасение, что царь не отстоит своего государства, когда победоносный

соперник грянет на его державу с соединенными шведскими и

польскими силами. Это тем казалось вероятнее, что внутри

Русского государства происходили потрясающие волнения. Страшный

гнет, тяготевший над великорусским народом по случаю

напряженной войны, стал невыносим беспрестанными поборами и

доставкою людей в войско и заставил народ массами бежать из

своих жилищ. Притоном беглых стал Дон и прилегавшие к нему

украинные страны Московского государства. На реках: Донце, Гайдаре, Хопре, Бузулуке, Калитве, Медведице и на их притоках

основались городки, наполненные беглыми: жители этих городков

признавали себя козаками, все тянули к донскому козачеству и

стали враждебно относиться к русскому правительству. Явился

смелый предводитель* мятежа, донской атаман Кондратий Була-

вин. Уже летом 1707 года гетман Мазепа из-под Киева, по

царскому указу, должен был посылать отряд в ту сторону для

укрощения бунтов. Царь отправил с отрядом войска князя Юрия

Долгорукого для отыскания в украинных городах беглых и для

возвращения их на прежние места жительства. В октябре 1707

года Булавин разбил и истребил дотла весь посланный царем

отряд, убил самого князя Долгорукого и потом отважно призывал

целый Дон и всю украинную страну к восстанию против царской

власти.

Это восстание находило себе готовый контингент в Запорожье

и в самой Гетманщине. Там козаки и посполитые бегали из своих

жилищ, заводили слободы на юге, на рубежах с запорожским

краем и не хотели подчиняться гетманскому регименту. Так

завелась Вольная Слобода на Самаре, населенная людьми из

Полтавского полка; начальствовавший над ней сотник Лучинченко не

хотел слушать полтавского полковника, отговариваясь, что он под-

593

чинен самарскому воеводе, не слушал, однако, и последнего, ссылаясь на то, что козак должен слушать только своего полковника.

Ни полковник, ни сам гетман не находили легальных способов с

ними справиться. В Полтавском полку разгуливала вольная

разбойничья шайка, которой атаманом был Лебедин: 10 лет сряду

он наводил страх, и только весною 1707 года компанейцы

усмирили его и взяли в плен. Кошевой атаман доносил гетману, что

в Запорожской земле повсюду распространяются своевольные

разбойнические <купы> беглецов.

Сверх того, в разных местах, как и прежде, не переставали

столкновения между великороссийскими ратными людьми и

малороссийскими обывателями; взаимные ссоры кончались нередко

кровавою расправою с обеих сторон. Жалобы на наглость вели-

короссиян посылались по-прежнему гетманом к царю. Царь Петр

сам сознавал, что малороссиянам, как и великороссиянам, становится невыносимо тяжело. Он прислал успокоительную грамоту, обращенную ко всему малороссийскому народу, и приказывал

читать ее во всех полках. В этой грамоте царь сознавал, что народ

терпит от великороссийских военных людей, проходящих по делам

службы через малороссийский край, но указывал, <что по поводу

военного с королем шведским случая без того обойтись

невозможно, что надлежит ради общей государственной пользы сносить

эти неудобства, так как и он сам персоны своей не щадит>. Он

обнадеживал народ явить ему царскую милость по окончании

войны, а до того времени давал обещание приказать войску, проходящему через малороссийский край, и <всем посыльщикам> вести

себя смирно и не чинить обид и разорений малороссийским