Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко

«И что там?» – помолчав, задали мне следующий вопрос.

«Придёт время, – увидишь.» – многозначительно пообещал я.

После этого ЧжуВон почему-то заткнулся и в тему углубляться не стал. Возможно, раз его ждут и нарисовался прекрасный повод не тащиться туда, куда ему явно не хотелось, – он решил воспользоваться ситуацией. Не разводить разговоры, а просто собраться и поехать домой.

И вот теперь я один и на свободе. Давненько не было такого замечательного времяпрепровождения. Не понимаю, как можно постоянно жить в казарме? Ведь непрерывно с кем-то рядом трёшься. Ни минуты одиночества. Только если в сортире и то, наверняка в соседней кабинке, за тонкой стенкой, кто-то тужиться будет. Никакого романтизму. Какая тут нафиг, духовная эстетика и созерцательность?

Кстати, о вечном. Не посетить ли мне какой-нибудь храм? И не поставить ли мне свечку СанХёну? Может, ему станет от этого легче? От искреннего «спасибо» и пожелания добра. Не знаю, как именно крутится механика потустороннего мира, но в этом, – поставить за упокой души совершенно не трудно. Пожалуй, так и сделаю. Тем более, что с моим намерением побыть «никем и нигде», – трудно. Встречные пялятся так, словно я иду в будёновке, валенках и за мной парашют по земле волочится. Будто отродясь не видели девчонки в корейской парадной военной форме и тёмных очках. Чёрт, а ведь ЮнМи же ещё и в «блонд» покрашена! Тогда да. Действительно, в Сеуле такое «чудо», бродящее по улицам, – не встретить, окромя меня… Ну ни минуты покоя!

Время действия: двадцать девятое октября, вторая половина дня

Место действия: Сеул, похороны президента СанХёна

«А ведь это хороший момент для заявления» – думает СуМан, смотря на ЫнДжу, вытирающую платочком слёзы. – «Многие слышали, о чём она говорила. Я могу дополнительно расспросить её о том, насколько виновата ЮнМи в смерти мужа. И сошлюсь на её слова, если что-то пойдёт не так. Скажу, что был введён в заблуждение недостоверной информацией. Хотя, что может пойти не так? Раз есть возможность, – нужно делать, что собирался. А то некоторые просто уже в полнейшем недоумении, почему АйЮ исполняет песни Агдан» …

СуМан обводит взглядом зал и останавливает его на портрете почившего.

«Жаль, СанХён, что ты ушёл». – мысленно обращается он к нему. – «Не скажу, что были с тобой близкими друзьями, но работали нормально. Понимали друг друга. Ты был отличным профессионалом. Сейчас таких уже нет. Молодым до твоего уровня – ещё расти и расти, причём не факт, что смогут. Пожалуй, мне будет тебя не хватать. Извини, если что было не так. И за ЮнМи прости. Тебе уже всё равно, а нам, кто остался, нужно жить. Ты нашёл невероятную «хулиганку», но она слишком непредсказуема для Кореи. Пусть ищет место под солнцем где-нибудь ещё. Думаю, выберется… Если ошибаюсь, – тогда что ж? Такова судьба. Кто может, тот живёт. Кто не смог – тот умер»…

(чат, который не спит)

[*.*] – Агдан не пришла на похороны президента СанХёна!

[*.*] – Точно?

[*.*] – Да! Было очень много людей, а её не было! Уже выложили в сеть видео, где мемберы агентства провожают своего президента. Так вот, – она на нём отсутствует!

[*.*] – Какое неуважение!

[*.*] – Пришли все владельцы музыкальных агентств, которые работали с президентом СанХёном. Был министр культуры, спорта и туризма с тремя своими помощниками. Руководители крупных медиа-каналов были. А ЮнМи – не было!

[*.*] – Может, она заболела?

[*.*] – Вчера только здоровая в ресторане с оппой была, а сегодня – заболела?

[*.*] – Тогда не смогла из-за службы? Например, – дежурит?

[*.*] – Где ей дежурить? На похороны всегда всех отовсюду отпускают. Это святое, – проводить человека в последний путь.

[*.*] – Почему же её не было?

[*.*] – Потому что она ненормальная.

[*.*] – Да. Так неуважительно себя вести по отношению к умершему, который был твоим начальником и наверняка много для тебя сделал, – это верх неприличия.

[*.*] – Я бы даже сказала, что это вызов всему обществу.

[*.*] – Нужно ей бойкот за это объявить!

[*.*] – Божечки мои… Опять?

Время действия: двадцать девятое октября, вечер

Место действия: дом мамы ЮнМи

Сижу, смотрю телик, одновременно думая о том, как же не хочется тащиться в часть. Как-то стала она меня доставать. Раньше было легче. «Свежий», наверное, ещё был. Подробностей не знал…

По «телику» показывают новости. На похороны СанХёна выделили примерно трёхминутный репортаж. Сей факт наводит на грустные мысли. Вот так, – пыжится человек всю свою жизнь, пыжится. Что-то создаёт, ночами не спит, здоровье гробит, а ему в результате – «бац!», уделили лишь три минуты новостного времени. И вообще хорошо, хоть столько выделили. Другим и этого не дадут. Недостойны. А вот про то, что в Африке очередная хрень со стрельбой происходит, об этом минут семь бубнили. Соответственно, из этого очевидный вывод – Африка важнее гражданина страны, который проработал всю жизнь на её благо. Хотя хрень на Чёрном континенте происходит постоянно и всё время одна и та же, но ей – семь минут, а вот СанХёну – три.

Впрочем, судя по промелькнувшим кадрам, не так всё плохо, ведь проститься с президентом пришло много людей. Чувствую, злопыхатели будут шпынять меня за отсутствие. Ну и ладно. Я поступил как счёл нужным.

Гуляя, дошёл до собора Св. Николая Чудотворца, в котором как-то уже был. Поставил свечку за упокой. Присев на скамейку внутри здания, снова вспомнил СанХёна. Как всё бодро начиналось, как мы с ним непросто работали, как всё хреново закончилось. Мысленно извинился за то, что трепал ему нервы. Можно было в некоторых моментах обойтись и без этого. Потом помянул парней из «Фристайла», поставил им свечи. Затем родителям своим, – «за здравие и долгие лета». Подумал о СунОк и её маме. Тоже зажёг им обеим свечи, как и родителям. Ещё выбрал самую большую свечу и посвятил её