Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

– Только руки вытри. – говорит Питер. Спохватывается, что ведет себя как отец, чувствует себя глупо, потом сердится на себя, что чувствует себя глупо. Какая разница, как она обо мне подумает, это связь на одну ночь, все равно мы и не увидимся никогда больше – думает он и ему становится легче.

– Да ну тебя. – говорит он.

– Я из суперов только Сумераги‑тайчо знаю и ее команду. – говорит Эрика: – они крутые. Говорят, что китайские супера хотели захватить Сейтеки, а этот старый крокодил, Джиро‑сама с ними сам справиться не смог. Были бы мы все сейчас под китайцами, да Сумераги‑тайчо и ее девчонки на защиту родного города встали. Сейчас практически на всех магазинчиках их паучок есть. Если есть паучок – значит есть защита.

– Что? – удивился Питер.

– Да, Сумераги‑тайчо крутая. Говорят она девушек любит и по‑пацански стрижется. Такая – томбой. И на мальчика похожа. Кьяяя!! – Эрика прижала ладони к щекам.

– Ты чего пищишь? – дверь открылась и появилась вторая девушка. Как там ее? Питер знал, что он должен был испытать муки совести, что не помнит и ее имени, но у него слишком болела голова после вчерашнего, а ведь он еще и в баре добавил, где и познакомился с ними… а душа у Питера болела от того, что после трех лет усиленной, упорной и постоянной работы над брендом «Воинов Сейтеки», ночных патрулей, интервью с местным телеканалом и статей в местной же газете – их по прежнему никто не узнает. А вот стоило Сумераги‑тайчо наделать кучу трупов – так здрасте, пожалуйста, защитники всего народа, всех сирых, обиженных и угнетенных.

– А это кто?! – говорит вновь зашедшая девушка, глядя на Сакуру.

– Это не то, что ты… – начинает было Питер, но девушка подскакивает к нему, залепляет громкую пощечину, выпаливает в лицо что он извращенец и педофил и стремительно исчезает в комнате, только затем, чтобы собрав свою одежду – хлопнуть дверью.

– Это у тебя так часто? – спрашивает у него Эрика, глядя вслед возмущенной девушке.

– Откуда мне знать. Это ж твоя подруга. – говорит Питер, поглаживая щеку.

– Да я с ней только вчера познакомилась. – пожимает плечами Эрика: – истеричка какая‑то.

– Конфетки кончились. – обиженно говорит Сакура, держа в руках свою вазочку. Питер думает, что она и так один сахар поглощает и он специально оставляет в вазочке немного конфет, а то у нее диабет прямо тут начнется.

– Ууу… какая милаха. – говорит Эрика, встает, приносит из спальни свою сумочку и протягивает Сакуре горсть слипшихся мятных леденцов: – на вот возьми. Я вчера в отеле стырила. Сакура благодарно берет лакомство и теперь у нее его уже не отнять. Питер вздыхает. У него болит голова, ему только что влепили пощечину, Сакура опять объелась конфетами, а Эрика, оказывается – тырит конфеты на ресепшене.

Ах, да, и еще – они должны будут иметь в своем названии имя. Сумераги‑тайчо.

Глава 45

Мы сидим в отдельной комнате для гостей Сливового Павильона Джиро‑сама. Где‑то за стенками комнаты раздаются громкие голоса и смех – парни из гокудо уже начали праздновать. Но нам сперва нужно поговорить и потому Акира провела нас сюда – в секретную комнату для гостей. В комнате мягкое освещение, на полу стоит низкий столик, на столике – чайный набор, с чашками по числу приглашенных. На полу – подушки для сидения.

За столом сидит старый Джиро‑сама, на мой взгляд немного сдавший после всей этой суматохи. Встречая нас, он, кряхтя, поднимается на ноги, бросает взгляд на нашу делегацию. Я склоняю голову, обозначая поклон. Он – тоже. Я не смотрю назад, но знаю, что за моей спиной Акира, Майко и Читосе – тоже кланяются старому оябуну. Мы все – в полумасках. Я в обычном костюме, девушки – в кимоно.

– Добрый вечер, Джиро‑сама. – говорю я, выпрямляясь.

– И тебе добрый вечер, Синдзи‑кун. Или мне следует сказать – Сумераги‑тайчо? – говорит Джиро и в уголках его глаз мелькает улыбка. Вот так, Синдзи, не успел ты раскланяться со старым Джиро, как тебя уже проверяют. Кто ты сегодня – школьник, случайно получивший способность и волей случая выживший в передрягах (мальчик‑который‑выжил), счастливчик, но не более, или все‑таки лидер своей команды, партнер, которому можно доверять, человек, который в состоянии как взять на себя ответственность, так и понести ее.

– Вы можете называть меня сегодня Сумераги‑тайчо. – говорю я. Джиро‑сама кивает и мы садимся на подушки за низеньким столиком. Появившаяся девушка в темно‑фиолетовом кимоно и с татуировкой китайского дракона, видной в вырезе декольте – наливает нам чай и исчезает в пространстве.

– Что же. – говорит Джиро, обращаясь ко мне: – Когда Лу Мэн был ещё молодым, он не любил читать, и знаниям предпочитал боевые искусства. Став генералом, он по‑прежнему отказывался читать. Поэтому к нему относились просто как к воину. – он отпил чай из своей чашки. Я ничего не сказал в ответ. Потому что я не знал этой идиомы. Потому, что для того, чтобы знать все эти идиомы, намеки, шуточки и подколки – нужно было заканчивать с Акирой Тодай, да еще потом провести лет пять в континентальном Китае.

– Однако. – сказал старик: – Лу Мэн на самом деле знал очень многое и научился многому за короткое время. Главнокомандующий очень удивился огромному сдвигу в знаниях Лу Мэна и сказал: – Я думал, что Вы знаете лишь, как сражаться на поле боя, но теперь вижу, что Вы хорошо осведомлены и мудры. Должен сказать, что Вы уже не такой, каким я вас знал раньше. Лу Мэн ответил: – В отношении человека, о котором у вас сложилось определённое мнение, если вы не встречались с ним три дня, то вы должны посмотреть на него с другой стороны.

– Я согласен с этим. – ответил я и в свою очередь отпил чай. Превосходный китайский улун. Китайцы никогда особо не любили «круглоглазых» варваров и всегда отправляли в Англию самые отбросы из чайных сортов. Именно эти отбросы и стали знаменитым английским черным чаем. Зеленые же сорта и улун – оставляли для себя любимых. До сих пор китайцы пренебрежительно относятся к европейскому вкусу в чае, считая «варваров» – глупыми и невежественными. Не разбираются они в чае и все тут.

– Вот и ты, словно Лу Мэн, мой мальчик. – говорит Джиро: – за столь короткое время такой результат. Молодец. Но, запомни, лао ма ши ту – он снов поднял чашку с чаем а я вдруг почувствовал рядом, совсем рядом Акиру. Ее горячее дыхание в моем ухе.

– Старая лошадь знает дорогу. – переводит мне она: – опытные люди могут выполнять работу лучше новичков.

– Это так. – киваю я: – мне и в голову не пришло бы преуменьшать ваши заслуги, Джиро‑сама. Благодаря вам все прошло благополучно.

– Многое я не смог предусмотреть. – качает головой он: – я словно зверек Ю, который колебался и не мог решиться на первый ход. Что же, хорошо, что все уже в прошлом. Официально подтверждаю, что между моей семьей и командой Сумераги‑тайчо отныне не существует неуплаченных долгов и невзысканных обид. С этого момента вам более нет нужды играть команду или быть ею. Акира‑сан, ты можешь вернуться к нам, гокудо будет счастливо. Майко‑тян, ты всегда будешь принята в моем доме, буде это заказ или просто просьба о помощи.

Тишина. Мы молчим. Я не говорил со своей командой о таком варианте развития ситуации, хотя и предполагал. Все прошло благополучно, Джиро‑сама решил с нашей помощью свои задачи, теперь ему команда Сумераги‑тайчо не нужна. Он может избавиться от нее, просто распустив ее. Забрав Акиру – она ему очень нужна. Акира – это не просто девушка в красном костюме, Акира – это огненный смерч, Аватара Огня и лучше иметь ее на своей стороне. Особенно, если ты оябун местной семьи гокудо. У нее и Джиро давняя история, у них особые отношения и я знаю, что Акира на самом деле докладывала ему обо всех наших движениях и планах. И это даже не предательство, она всегда работала с Джиро‑сама в первую очередь. И все ее возможности, способность достать в этом городе что угодно – от фургона до бомбоубежища, способность организовать что угодно – тот же крематорий с ничего не видящими сотрудниками, или молчаливых чистильщиков для нашего убежища – это все только использование частички власти Джиро.