Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин

– Хр...хр... – вырвалось из разбитого горла, затем Воробьев услышал слова, которые не понял, но женщина напряглась, взгляд метнулся к маленьким часикам на руке.

Воробьев предложил с готовностью:

– Если хотите, я могу отвезти в больницу на своей машине. Мы, знаете ли, всегда помогаем иностранцам. Дружба народов, знаете ли!

Сквозь сочувствующий тон прорывались ликующие нотки. Женщина взглянула остро:

– Конечно же, вы не записали номера бандитов?

– Что вы, – оскорбился он. – Для нас главное – человек! Как я мог, терять драгоценные минуты, когда человек поскользнулся и упал, так сильно ударившись головой о машину, а потом и об асфальт?

Она несколько мгновений смотрела ему в глаза, он ответил таким же откровенным взглядом: скоро вас власть, сволочи, кончится. Скоро всех вас, без всякой жалости. Слишком долго верили в ваши лозунги о гуманизме. Здесь не Индия, где вы боговали сто лет.

Он смотрел как она, полуотвернувшись, бросила несколько слов по сотовому, он понял, что называют числа и цифры, а женщина ухватила пострадавшего за руку:

– Питер, потерпи чуть!.. Сейчас будем на месте. Эй, помогите же втащить в машину.

Воробьев, пачкаясь в крови, подхватил избитого, начал заталкивать в машину. Женщина крикнула раздраженно:

– Не в эту, идиот!

Воробьев в самом деле ощутил себя идиотом, машина дипломата искорежена так, словно по ней лупили рельсами, лобовое стекло все-таки раскрошили, даже передние шины прокололи, черт бы их побрал... но вообще-то, если не для печати и рапорта, то молодцы.

Женщина поддерживала Питеру голову, Воробьев дотащил до ее машины, здоровый же мужик этот Питер, одни тугие мышцы, такой выживет с разбитой печенью и отбитыми почками, вот только целиться придется учиться левым глазом: привет из России!

Искалеченного уложили на заднее сидение, женщина торопливо села за руль. Воробьев крикнул укоризненно:

– Вы бы подождали!.. Сейчас прибудет «скорая». У нас медицина бесплатная...

Машина ревнула и сорвалась с места. Воробьев счастливо смотрел вслед. Хоть и не по инструкции действовал, но незримые ангелы, звякая мечами и милицейскими бляхами, хлопали по плечам и говорили, что сегодня вел себя достойно, правильно, и хотя на ужин по-прежнему только картошка, сдобренная жидким подсолнечным маслом, но заснет счастливым и почти сытым.

Да, за его столом сидел крепкий матерый волчара. Правда, стул для себя придвинул другой. Ни один понимающий к кому идет профессионал не сядет на стул хозяина. Может и ножка отломиться, грохнешься, не успев выхватить пистолет, можешь просто прилипнуть к сидению, а то не заметишь аккуратно закрашенный пропил...

Из расстегнутого ворота рубашки выбивались настолько густые рыжие волосы, что пуля запутается как пчела. Он походил на трехгранный напильник, такой же прямой, серый, с холодным лицом и резкими гранями. Но грудь была широка, а сам он выглядит так, будто его выковали из большого слитка железа.

Он с холодным любопытством рассматривал Дмитрия, а тот в самом деле ощущал себя так, словно по дурости сунул два пальца в электрическую розетку. А мысли так и вовсе заметались как вспугнутые тараканы. Глаза невольно зыркнули на полку, где два швыряльных ножа, на стеллаж с безделушками, среди которых две штучки совсем не так безобидны как смотрятся, но до них так же далеко, как и до двери.

Окно закрыто, как и дверь на балкон. Как бы не проник в его комнату этот человек, он сделал это бесшумно и очень быстро. Показательно быстро. Даже окна и балкон прикрыл точно так, как те были до вторжения.

Дмитрий кашлянул, проверяя перехваченное страхом горло. Связки работают, он сказал как можно спокойнее, хотя сердце колотилось как у пойманного зайца;

– Да, круто. Хотя дверь на балкон вроде бы я не запирал.

– Не запирал, – согласился мужчина холодновато. – Но запоры не всегда останавливают.

Голос показался тоже скрежетом напильника, когда тот мерными движениями стачивает металл.

– Но шуму было бы, – возразил Дмитрий. Он старался говорить больше, так удается что-то узнать о противнике, отвлечь его внимание, расслабить, а к стеллажу всего четыре шага...

– Не обязательно, – сказал мужчина. – Можно открыть даже половинкой спички.

Голос был ровный, холодноватый, с оскорбительной ноткой полного превосходства. Голос человека, который настолько хозяин положения, что может позволить себе держаться как гость, который в ожидании хозяина просто сел в его кресло. Или в соседнее.

Дмитрий замедленно прошел вдоль комнаты, сел на стул под стеной. Он старался двигаться открыто, руки держал на виду. Кем бы не был этот гость, но и Дмитрий знал о себе, на что способен, когда загнан в угол.

– Я слушаю вас, – проговорил он тоже ровным голосом.

Незваный гость сидит спокойно, но Дмитрий чувствовал угрозу всеми фибрами тела и души, каждым кровяным шариком. Возможно, его нашли те, кого он уничтожал последние месяцы. В конце-концов, у них тоже профессионалы.

– Дмитрий Човен, – сказал мужчина медленно. Его серые глаза без всякого выражения уставились в упор, голос вроде бы даже потеплел. – Сержант ВДВ, подразделение «Альфа», пять поощрений, три награды, два понижения в звании... В третьем коренном выпала пломба... Нехорошо, за зубами следить надо. При ваших-то нынешних заработках!

Дмитрий спросил недружелюбно:

– Что вы знаете о моих заработках?

Мужчина холодно улыбнулся. Их взгляды на несколько мгновений скрестились, в воздухе запахло горящим железом. Дмитрий понимал о чем речь, и, похоже, этот странный гость знает о нем действительно много. Тогда он все-таки из тех служб, которые сами... ну, которые умеют ножом и пистолетом. И знают расценки. А разброс в расценках немал... Комерсантик сдуру обычно обращается к крыше, после чего тут же попадает в кабалу, а платит все больше и больше. Да и заказ в половине случаев не выполняется. Или обращается к случайному человеку, тот же расклад: в половине случаев заказ не выполнят, а если такого «суперкиллера» поймают, тут же сдаст заказчика с потрохами. Зато услуги крыши или доморощенных киллеров обходятся всего в 5-10 тысяч долларов. Коммерсанты покруче, да и не только коммерсанты, обращаются только через посредников к авторитетам или вожакам крупных нелегальных структур. После перепроверки самого заказчика ему дают специалиста на ограниченный срок. Это уже 20-50, зато результат почти стопроцентный. Иногда прибегают к услугам, Дмитрий об этом слыхал, к услугам террористических организаций. Эти борцы за свободу охотно берутся и за такие дела, зарабатывают неплохо. К примеру, за убийство Улафа Пальме получили два лимона, а за Листьева – четыре. Правда, миллионы получают за «коллекционные» акты, а вообще-то услуги террориста начинаются с 10 тысяч долларов. Это банальный взрыв, машины или бронированной двери, офиса или просто бомбы в мусорном ящике. Стрелок – от 30 до 50, снайпер – до 70, но Дмитрий получал и больше, а за работу ножом – от 50 до 200 тысяч.

Кроме того, он ясно видел по глазам этого матерого волка, что тому известны и такие расценки: неохраняемый объект стоит от 5 до 30 тысяч, понятно, в зависимости от его статуса, хотя горло дворника и директора одинаковые, но брать за дворника неловко, как за директора. Если охраняет кто-то из неизвестных, знакомый или родственник, то за такую помеху накидывается еще несколько тысяч, зато если уже охраняют детективы из частного агентства, то заказчик раскошеливается от 20 до 50. Дмитрию приходилось иметь дело с тузами, которых охраняла собственная служба безопасности, а это от 30 до 70 тысяч. Правда, если охрана от МВД, то расценки те же, зато если у объекта профессионально подготовленная государственная охрана из бывшего 9-го управления КГБ, то расценки выполнения заказа взлетают от 50 до 200 тысяч. Выше всего ценится дичь, которую взяла под охрану сама государственная организация, это уже от 100 до 500 тысяч.

– Неплохие заработки, – сказал мужчина с насмешкой. – У нас академики столько не получают. Что скажешь?

Он обращался на «ты», но сейчас это не коробило. Дмитрий ответил так же холодно:

– Академики живут дольше.

Улыбка исчезла мгновенно. На Дмитрия смотрели холодные серые глаза, а губы сдвинулись, обозначив твердые бугорки, словно кожу натянули на каменную глыбу:

– Это верно. Особенно, если учесть, что часть работы выполняешь бесплатно. По своей, так сказать, инициативе. Этакий городской Робин Гуд. А почему не скажешь, что заработанные... гм... ладно, заработанные таким образом, отдаешь вдове Коровича и своему другу Болотникову, что в госпитале?

Дмитрий напрягся, кровь бросилась в лицо:

– А вот это не ваше дело.