Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин

Глава 4

На Пушкинской, в роскошном старом доме, где остались две последние коммуналки, не расселенные новыми русскими, тоже шел разговор о судьбах России, о проклятых жидах, о таинственных масонах, налогах и подорожавшем пиве.

В квартире на третьем этаже, в одной из комнат с высоким лепным потолком стоял колченогий стол, на желтой от брызг пива и прилипшей рыбьей шелухи столешнице блестели последние три неоткрытые бутылки с «Клинским». В раскрытое окно долетал гортанный говорок жителей гор. Скупив квартиры в центре Москвы целыми подъездами, они не отказались от своих привычек выходить на улицу в трениках, переговариваться через всю улицу, а их голозадые дети целыми выводками ползали по асфальту.

Внизу пронзительно засигналила машина. Понятно, джигит приехал, все должны увидеть его машину. С подоконника соскочил парень выше среднего, одет ниже среднего, в обеих руках плавничок тараньки. На ходу обсасывал так сосредоточенно, что почти наткнулся на стол, но в последний миг извернулся и так мягко сел на табуретку, словно весил не больше бабочки.

Второй, могучий парень, с рыжей бородкой и длинными волосами, деловито взялся откупоривать пиво. В его огромных ладонях поллитровые бутылки выглядели чекушками. Несмотря на жаркое лето, это лицо и руки были нежно белыми с той розовостью, о которой так мечтают девушки, и которую ненавидят парни.

– Дмитрий, – поинтересовался он у того, который обсасывал плавничок, – я не знаю как их мочить, чтобы не размножались... Но я видел как этот гад гнал на скорости под сто двадцать! А что с его машиной случится, ну... если на такой скорость проколоть один борт?

Дмитрий покопался в куче чешуи, голов, костей, плавников, что как египетская пирамида возвышалась в середине стола:

– Черт, где-то мелькнул комочек икры... Конечно, объяснить могу, что случится. Но это все не столько от скорости, как от марки машины, резины, подвески, массы машины, клиренса и вообще системы устойчивости. Но тебе зачем, Филлипок? Будешь прокалывать колеса?

Рыжебородый поморщился, а третий самый молодой и чистенький, весь как профессорский сынок-музыкант, сказал с мягким укором:

– Дима, а почему нет? Эти черные вовсе рану Россию затопчут. Я бы тоже им взялся колеса прокалывать. Метнуть под колеса клок колючей проволоки...

– Славка, ты вовсе молчи, – отмахнулся Дмитрий. – Даже Филипп плохо представляет, о чем говорит, а он хоть воевал. Ты же вовсе... Ладно, оставим пока само прокалывание. Давайте посмотрим, что стрясется с машиной. Сразу отбросим всякие там запоры с его торсионной подвеской, эти ребята не во всякий жигуленок сядут! Итак, жигуль. Это самая уязвимая машина, хуже ее уже и придумать нельзя, так что давайте смотреть, что с нею сделает Филипп. Все уязвимые, начиная с копейки и заканчивая навороченными девятками. Там нет гидроусилителей руля, там примитивненькая червячная система рулевого управления. Словом, если проколоть переднее колесо, то при большой скорости... ну, за сотню, можно и опрокинуться.

– А я что говорил? – спросил Филипп.

– Прокол одного из колес, – продолжал Дмитрий невозмутимо, – заставляет руль резко уйти в сторону проколотого колеса. Ну, не буду объяснять, что такое критический угол, надо будет рассказать и про клиренс, а вы больше спецы по климаксу да койтусу. Словом, в жилегунке одно накладывается на другое: низкий вес, высокий клиренс, высокий центр тяжести. А червячное рулевое не удерживает сворот колес, тут все и летит... Погоди, не расправляй плечи! Джигиты на жигулях не ездят, это во-первых. А на иномарках стоят гидросилители руля. А гидроусилитель не имеет обратной тяги. Даже если моментально сдуть переднее колесо да любой скорости, то колеса не уйдут в сторону. К тому же критический угол для иномарок вообще немыслим.

Филипп раздраженно прогудел:

– Не свисти! У «мерса» вон как колеса выворачиваются, хоть на месте крутись!"

Дмитрий выставил блестящие от жира ладони:

– Прав, прав, кто спорит? Но прав насчет угла поворота, но не насчет моего «свиста». Дело в том, что при массе около трех тонн, очень низком клиренсе, специально «утопленном» центре тяжести, сверхнадежной системе поперечной устойчивости, критический угол для этих машин практически равен 90 градусов. Так что буржуины и тут нам нагадили! Не переворачиваются их «дорожники» от прокола переднего колеса. Хоть ты тресни, хоть лоб расколоти об асфальт, хоть разбей бинокль, две радиостанции и намотай себе вокруг шеи «фрагмент колючей проволоки». Не переворачиваются.

Слава, профессорский сынок, буркнул:

– Зараза, что этажом ниже, ездит на джипе. У него твой клиренс выше пупа!

– Вот «джип», – согласился Дмитрий, – положить на бок можно. И нужно бы, да есть одно «но». Резина... Современной внедорожной резине плевать на любые проколы. А если взять эти навороченные внедорожники, то там ламинированная резина, ее и зубами не прогрызешь. Ну да ладно, что это я вас так? Как ты сказал, метнешь клок колючей проволоки? Ладно, берем не простую проволоку, а что-то особое... Или особенное, как хочешь. Ну, созданное в особой лаборатории по спецзаказу. Чтоб не гнулось, не ломалось...

– Да пошел ты...

Дмитрий улыбнулся:

– Хороший ответ. Исчерпывающий! Значит так. Значит метаем свою особо прочную колючку под коляску джигита. Конечно, не на шоссе, там восемь полос, а тебе надо чтоб две, не больше. Итак, швыряешь... ну, метров с двух-трех. Промахнулся? Стооооп! Повтор, первый бросок не засчитывается. Джигит, сдай-ка назад и повтори маневр. На бис. Ага, попал! Точно под переднее колесо, а главное под одно. Легированные шипы с наслаждением впиваются в мягкую, теплую как женское тело резину, протыкают тонкий слой, погружаются в прогретый, воняющий тальком сумрак внутриколесного пространства. И что? Да ни фига! Точно так же они из этого сумрака вылезают, отброшенные центробежной силой вращения колес, отлетают далеко за обочину. Ну, если джигит заметит, то остановит машину, выйдет к тебе разбираться.

Филипп нахмурился:

– Да ладно тебе... Я сам могу с кем угодно разобраться. А почему машина не летит кувырком?

– А теперь везде стоит бескамерная резина. А она тут же запирает любые пробоины.

Филипп поморщился:

– Все равно свистишь. Я хоть не служил в тех местах, где служил ты, но знаю, что существует спецсредство «Еж» и «Скорпион» для принудительной остановки автомобилей! Значит работает системка-то!

Дмитрий рассмеялся:

– А вот фигушки... «Еж» не «колючка», а металлический трак! Там трубочки с отверстием примерно в 8-9 мм. Трубочки срезаны наискось и надеты на специальные выступы в траке. Надеты не намертво, а так, чтобы легко отрывались от трака, оставаясь в колесе. Трубочки пробивают колесо, остаются в резине и через них почти моментально вылетает весь воздух. Иначе ничего не выйдет. Увы, Филипп! Даже ежом не перевернешь автомобильчик. Иначе киллеры уже давно перестали бы использовать автоматы, а перешли бы на более дешевую, простую в переноске «колючку». А ведь таскают АКСУ, АКС и АКМ, которые так не любит Слава. А ведь трудно, жутко трудно таскать эти пушки по городу, но таскают... Потому как по точности, скорострельности, мощности и цене они им наиболее симпатичны. Как профессионалам. А быстро-сборно-разборно-офигительные прибамбасы оставляют теоретикам и Дж. Бонду.

Хотя то, что ты использовал блокиратор затвора (я бы до такого изврата просто не додумался) и длинный патрон, действительно увеличивает дульную энергию настолько, что пробивание жигулевской двери становится возможным... Словом, где-то ты идешь верно, но все равно убей меня, все равно не пойму, как это может повысить авторитет попов!

– Я не поп, – огрызнулся Филипп.

– Ну священник, – поправился Дмитрий.

– Я не священник! – -заорал Филипп. Он выкатил глаза, грохнул по стулу огромным кулаком. – Я богослов!.. Богослов, понятно?.. Бо-го-слов!!!

Дмитрий отодвинулся, двумя руками удерживал подпрыгивающую кружку, в то время как Филипп мерно колотил по столу, расчленяя слова для доходчивости.

Слава сказал примиряюще:

– Филипп, не кипятись... Не видишь, он нарочно тебя заводит. Наверное, пиво кончается. Мне до лампочки, как ты себя называешь. Лишь бы не гомосеком, все равно я этих гадов не приму за людей.

Дмитрий усмехнулся:

– Неужели за свою долгую жизнь... тебе уже тридцать есть?.. Ого, тридцать два, так и не трахнул ни одного мужика? Ни в жизнь не поверю!

Слава поморщился, глаза стали серьезными:

– Это другое дело. Я и срать хожу в туалет каждый день, но не кричу об этом на улице. И даже делаю вид, что вообще только ручки хожу мыть и ничего больше... А вот с гомосеками и катакомбниками... Филипп, не бей, это я пошутил неудачно. Все равно для меня любое православие... гм...