Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков

Еще хуже обстоит дело при вышеупомянутом массовом обследовании, если различие результатов внешних воздействий над двумя совокупностями не столь разительно, если оно, напр., лишь количественное, а не качественное. В последнем случае возможное число источников ошибок, естественно, значительно возрастает. И здесь роль близнецового метода еще больше: ибо, как бы, напр., ни было мало различие между двумя однояйцевыми близнецами, из которых один подвергался, а другой не подвергался какому-либо воздействию – если только это различие систематически повторяется у каждой пары, – достоверность полученного результата не подлежит никакому сомнению. Поэтому там, где только это представляется возможным, желательно вышеупомянутое массовое исследование дополнить исследованием близнецов.

Все сказанное приводит нас к вопросу о возможности использования близнецовых исследований с точки зрения актуальных задач социалистического строительства. Наша революция открыла огромные возможности для новых творческих форм воспитания ребенка. Она создала невиданные до сих пор перспективы рационализации и оздоровления человеческого труда; повседневно выдвигаются новые проблемы питания – применительно к различным условиям труда и быта, а иногда и к новым, до сих пор не применявшимся, продуктам. Все эти проблемы приобрели новый характер и сделались особо актуальными в реконструктивный период нашего строительства. С лихорадочной быстротой мы сдаем в архив старые навыки, старые формы воспитания, труда, отдыха, жилища, просвещения и пр. От биологических и медицинских дисциплин требуется при этом в минимальный срок дать ответы на вопросы о том, какие из выдвигаемых культурной революцией мероприятий являются наиболее рациональными как с точки зрения здоровья трудящихся, так – в соответствующих случаях – и с точки зрения их эффективности. Мы должны и можем требовать от представителей каждой конкретной науки максимальной мобилизации всей науки для участия в великой социалистической стройке.

Из вышеизложенного следует, что и генетика (в частности, выдвинутый последней близнецовый метод) может наряду с другими дисциплинами с успехом быть использована при решении ряда существенных проблем.

III.

Против буржуазных извращений

Однако чем заманчивее те перспективы, которые сулит нам использование каких-либо достижений естествознания, тем больше методологической выдержанности и марксистской настороженности требуется с нашей стороны при их истолковании и практическом применении. Исключения в этом смысле не составляет и генетика (в особенности антропогенетика). И среди ее представителей мы встречаем (даже больше, чем среди других специальностей) реакционные идеалистические и механические теории, требующие беспощадной марксистской критики [356] . И даже такой, казалось бы сугубо конкретный, метод, как исследование близнецов, используется буржуазией для своих классовых целей. Подмена социальных закономерностей биологическими – этот излюбленный способ буржуазной фальсификации достижений биологии – имеет место и в данном случае.

Хорошим примером в этом отношении является книга известного мюнхенского психиатра И. Ланге «Verbrechen als Schicksal» [357] . Автор изучил историю жизни 30 пар близнецов-преступников, в том числе 13 однояйцевых и 17 двуяйцевых. В качестве критерия сходства и различия соответствующих пар автор берет факт наказания их судом. В этом смысле 10 пар однояйцевых обнаружили сходство, а 3 – различие, в то время как из двуяйцевых сходство обнаружили лишь 2 пары, а различие – 15. Автор на основании этого приходит к выводу о биологической обусловленности наклонности к преступности. «Особенности личности (Artung), приводящие к социальной неустойчивости (автор при этом имеет в виду преступность. – С. Л. ), являются функцией генотипа» [358] . Правда, автор некоторое значение отводит и социальной среде, но самое нелепое заключается при этом в том, что и факт принадлежности к тому или иному классу автор считает генотипически обусловленным. «Среда (окружающая данного преступника. – С. Л.) также в значительной степени обусловлена природой человека…» «Ни в одном случае (курсив автора. – С. Л. ), ни один близнец не обнаружил задатков, которые бы толкали его на уход из той социальной группы, в которой находится его партнер» [359] . Общий вывод из всей реакционной концепции автора напрашивается, естественно, сам собою: в евгенике, в мероприятиях по предотвращению рождения лиц с «активными криминальными задатками» он видит выход в борьбе с преступностью.

Мы оставляем здесь в стороне возражения, которые могут быть сделаны автору по линии конкретной (в частности, напр., сваливание в одну кучу «преступников» – воров, с одной стороны, и лиц с сексуальными аномалиями – с другой), а также разбор понятий преступления вообще и уголовного преступления в частности, в отношении которых автор стоит на точке зрения обычного буржуа, защищающего неприкосновенность частной собственности. Нас здесь в первую очередь интересует методологическая сторона вопроса. Мы имеем в данном случае возрождение на более высокой основе реакционного ломброзианства [360] , на более высокой потому, что на сей раз для доказательства реакционных идей привлечены точные методы современной генетики.

В чем же основная ошибка всех выводов автора? В попытке решения чисто социальной проблемы методами биологическими. Какой вывод имел право делать автор из своего, в частностях небезынтересного, исследования? Этот вывод должен был бы в лучшем случае гласить, что некоторые категории преступников отличаются некоторыми биологическими особенностями, генотипически обусловленными (и, само собой разумеется, ни в какой мере для преступности не специфичными). Но и для такого вывода у Ланге нет достаточных данных – и вот почему: автор, как это принято для обычных соматических признаков, сравнивал одно– и двуяйцевые пары. Между тем имеется много наблюдений, говорящих в пользу того, что однояйцевые партнеры гораздо более дружны между собою, чем двуяйцевые. Поэтому в качестве контроля следовало бы взять не только двуяйцевые пары, но и пары людей хотя и не родственных между собою, но живущих в тесной дружбе. Мы думаем, что этот момент может снять биологическую сторону вопроса (о большем сходстве однояйцевых, чем двуяйцевых пар), а в таком случае все выводы автора оказываются построенными на песке. Вместе с тем возникает вопрос: являются ли указанные выше биологические особенности специфичными именно для преступников? Иначе говоря, имеется ли специальный ген или комплекс генов, обусловливающих специфическую склонность к преступности и проявляющихся лишь при наличии соответствующих социальных условий? Вопрос этот следует безусловно расчленить. В отношении отдельных сексуальных преступников некоторые данные позволяют на этот вопрос дать ответ положительный. Совсем по иному ставится этот вопрос в отношении, напр., воров, по поводу которых на вышепоставленный вопрос, имеется ли специальный ген, предрасполагающий к преступлениям, можно со всей категоричностью ответить отрицательно. Ибо не подлежит сомнению, что если одни социальные воздействия делают некоторого человека уголовным преступником, то другие влияния, другая социальная среда могут сделать того же человека чем-либо отличающимся в положительном смысле (изобретателем, организатором, работником искусств и т. п.). И если до сих пор не потеряли своей ценности слова Лафарга, сказанные по адресу ломброзианцев и гласящие, что «со временем, чтобы иллюстрировать убогость буржуазной философии, будут цитировать современных криминалистов» [361] , то это в одинаковой мере относится и к цитированному генетику-психиатру.

IV. Изучение близнецов в Медико-биологическом институте

Медико-биологический институт поставил себе целью в качестве одной из своих задач всестороннее развитие близнецового метода. В отличие от всех других производившихся до сего времени исследований над близнецами, имевших почти исключительно эпизодический характер и служивших лишь для ответа на некоторые частные вопросы, работа над близнецами в Медико-биологическом институте ставится как длительная, вернее, – без каких-либо конечных сроков. Имеется в виду проследить жизнь каждой пары близнецов от момента рождения и до смерти. Вместе с тем это изучение ведется не на какой-либо изолированной системе органов, а на всех доступных исследованию признаках. Изучаются как нормальные, так и патологические признаки. Работа, таким образом, носит коллективный характер; в ней участвуют врачи всех специальностей [362] . На очереди – привлечение антропологов, психологов, психотехников, педологов, педагогов, а в дальнейшем – устройство ясель, детского сада и др. Публикуемые ниже работы т.т. Беркович, Вольфковича и Кабакова являются, таким образом, лишь предварительными сообщениями. Работа эта началась в 1929 г., и пока исследованию подвергнуто 124 пары близнецов. В дальнейшем же имеется в виду постепенно охватывать исследованием всех близнецов г. Москвы.