Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин

что мы поставлены его обслуживать. Но мы не понимаем его целиком. Нам, так сказать, видны только те части, которые мы должны смазывать…

Я вспомнил последнюю Красную Церемонию — и свой разговор с телепузиками. Кажется, Эз говорил что-то похожее.

— Как именно мы трудимся на Великого Вампира? — спросил я.

— Принимая возникающие в сознании мысли и желания за свои собственные. В действительности это мысли и желания Великого Вампира. Он окунает их в наше сознание — которое на самом деле тоже его собственное сознание — чтобы мы яростно уцепились за них и согрели их своей ненавистью и любовью, пропитали их своей жизненной силой, которая на самом деле тоже его жизненная сила. Наше сознание служит Великому Вампиру чем-то вроде печки, в которой он готовит свою пищу. Путь абсолютной подлости заключается в том, что ты перестаешь обслуживать эту печку.

— То есть я подавляю мысли?

— Ты не можешь их подавлять, — сказал Озирис. — Они не твои. Даже голова у тебя на плечах не твоя. Все это личная собственность Великого Вампира. И то, что представляется тебе внешней реальностью, и то, что прикидывается твоим внутренним миром, тобою самим, — не должно вызывать у тебя никаких личных чувств. Это не твое. Все это тебе ни к чему. Оно может причинить тебе только боль. Но если ты начнешь все это ненавидеть, ты испытаешь еще большую боль. Такого следует избегать. Первый pillar of abomination содержит именно это наставление. Это цитата из поэта Лермонтова. «Презрительным окинул оком творенье Бога своего, и на челе его высоком не отразилось ничего…» Ни-че-го. Понял?

Я, наверно, должен был испытать мистическое озарение — но вместо этого подумал о том, сколько досуга было в свое время у кавалерийских офицеров.

— Только так следует обращаться с возникающими в сознании феноменами, — сказал Озирис. — Не раскачивать их ни в ту, ни в другую сторону. Ты видел Великого Вампира и знаешь, что ты — просто совокупность процессов, ни один из которых тебе не подконтролен. Мало того, ни один из них тебе не нужен. Все это нужно только Великому Вампиру. Тебе от этого никакой пользы, потому что никакого тебя нет вообще. Великий Вампир нужен только себе самому. Во вселенной есть лишь он и его невидимые зеркала, которые и есть мир. Великий Вампир обманом заставляет тебя поверить в собственное «я», чтобы в тебе завелся мотор. Потом ты всю жизнь вкалываешь на его фабрике, думая, что это твоя собственная фабрика — а когда приходится помирать, выясняется, что все эти «я» никогда не были тобой, а были только им. Твоя жизнь не имеет к тебе никакого отношения, Рама. В ней нет того, кто ее живет.

— А кто тогда верит в эти «я»?

— Сами «я» и верят. В этом весь трюк. Это опирающееся само на себя заблуждение — и есть источник энергии, которую семьдесят лет производит каждая батарейка матрицы перед тем, как ее экологично зарывают в землю. Возможность понять это — один из самых странных багов, которые Великий Вампир оставил в творении. Потому что после этого появляется невероятно интересный в метафизическом смысле шанс восстания против космического порядка вещей.

— Почему? — спросил я.

— Восстание против Великого Вампира не имеет никаких шансов, пока ты думаешь, что ты есть. Заблуждение никогда не станет проросшим семенем. Но когда ты понимаешь, что тебя на самом деле нет, и все же восстаешь — тогда восстание становится волей самого Великого Вампира. Поэтому сокрушить его невозможно. Многих наших ребят это завораживало еще в глубокой древности. Ты, наверно, слышал…

Я неуверенно кивнул.

— Но я считаю, — продолжал Озирис, вглядываясь в клочья тумана над головой, — что это означает лишь одно — Великому Вампиру все-таки удалось их продинамить. Не мытьем, так катаньем. Нет уж, спасибо. Бунт против Великого Вампира не нужен никому, кроме Великого Вампира. Тайный Черный Путь — это не восстание.

— А что это тогда?

— Он больше похож на итальянскую забастовку. Сначала ты постигаешь, что существуешь не сам по себе, а как часть грандиозного целого. Ты шестеренка в титаническом механизме Великого Вампира — шестеренка, которая не имеет никакого самостоятельного смысла и ценности. Ты просто часть чужого плана. Неизмеримого, непостижимого плана. Но шестеренка должна верить, что она живет сама для себя — только при этом она будет вращаться с нужной скоростью и в нужную сторону. Твое заблуждение — тоже часть плана. Тебя кинули, чтобы ты лучше крутился. Постигнув это, ты кладешь на великий план. Ты забиваешь на это целое. Второй pillar of abomination — просто частушка. Ты готов ее услышать?

Я замер на стене, глядя на Озириса. Тот тоже остановился, закрыл глаза и нараспев продекламировал:

— Гудит как улей родной завод. А мне-то хули? Ебись он в рот!

Мы полезли дальше. Не скажу, что второе прикосновение к тайне потрясло меня сильнее, чем первое — наверно, дело было в том, что я уже слышал эту частушку. Но раньше, конечно, я не понимал ее глубины.

— Здесь отражена двойственность происходящего в сознании, — продолжал Озирис. — С одной стороны, оно наше, родное, потому что другого сознания у нас нет. С другой стороны, когда ты понимаешь, что это на самом деле сознание Великого Вампира, ты перестаешь испытывать к происходящему на его фабрике всякий интерес. Ты перестаешь на него работать. Когда ты замечаешь, что по твоей голове катится очередная тележка с его мыслями, ты отказываешься разгонять ее своим интересом и участием. Ты не борешься с возникающими в сознании феноменами. Ты просто разжимаешь руки каждый раз, когда в них шлепается направленный тебе груз. С точки зрения Великого Вампира, это величайшая подлость, которая только может быть.

— Так что надо делать, чтобы перестать на него работать?

— Делать не надо ничего. Любое действие и есть работа на Великого Вампира, Рама. В Тайном Черном Пути не содержится никакого действия вообще. И