Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин

покое, — ответил Озирис. — Помнишь, как мы падали? Я хочу, чтобы все остановилось. Я хочу слиться с Великим Вампиром навсегда.

— А разве такое возможно?

— Да. Многие так делают. Кто может, конечно. Но за помощь мне у тебя могут быть неприятности. Потому что это… Ну как измена Родине. Только хуже.

— Если так, наши поймут, — сказал я. — И простят.

— Понять-то они поймут. И простят. Но неприятности у тебя будут. Так что решай. Поможешь?

Я задумался.

— Мне проще будет устроить твою встречу с Софи, — сказал Озирис. — Она тогда сама произойдет. Автоматически.

— Не врете? — спросил я.

— Я никогда не вру.

— Хорошо, — вздохнул я. — Что надо сделать?

— Взорвать свинью в нужный момент, — сказал Озирис. — И все.

— Где? — спросил я. — Здесь?

Озирис отрицательно покачал головой и указал пальцем вверх.

— Нет. Там. А по дороге я тебе кое-что расскажу.

— Что?

— Нечто такое, что может изменить всю твою жизнь. И всю твою смерть тоже.

Он подошел к стене и, посмотрев в близкое желтое небо, полез по камню вверх, цепляясь за неровности и трещины. Чертыхнувшись, я последовал за ним.

Лезть оказалось несложно — даже если пальцы или стопа соскальзывали с каменной опоры, падать никакой необходимости не было. Достаточно было просто прижаться к теплому камню и нащупать выступ понадежнее. Я подумал, что так, наверное, чувствует себя на стене ящерица-геккон.

Через несколько минут подъема земля внизу скрылась в желтоватом тумане. Теперь я видел только стену, уходящую вверх и вниз, и карабкающегося по ней Озириса. Иногда мне начинало казаться, что мы не лезем вверх, а ползем по бесконечной каменной пустыне. Это успокаивало. Зато обратное переключение перспективы обдавало ужасом. Каждый раз мне казалось, что я все-таки упаду.

Чтобы отвлечься от собственного страха, я стал говорить.

— Вот вы устраиваете всякие фокусы с перерождением. Не хотите идти куда положено. То есть вы восстаете против воли Великого Вампира?

— Мы это уже обсуждали, Рама. То, что происходит — и есть его воля. Поэтому все, что нам удастся сделать, тоже ей станет.

— Хорошо, — сказал я, — а кто перерождается?

— Ты сам видел.

— Но там… Там никого не было. Только полная непонятка. Совершенно грандиозных размеров, я бы сказал.

— Вот она и перерождается.

— А как?

— Да точно так же, как перед этим жила.

— Я не понимаю, — пожаловался я. — Дракула говорит, что постоянного «я» нет. Я и сам это видел. Кого же я тогда сейчас провожаю? И куда? Как это вообще совместить?

— А зачем тебе что-то совмещать? Пусть Великий Вампир совмещает. Его проблемы…

Это, конечно, было правдой. Но так широко глядеть на вещи я пока не мог — и Озирис это, видимо, понимал.

— Вопрос «кто?» вообще бессмыслен, — сказал он, вглядываясь в туман над головой. — С кем все это происходит? В настоящий момент мертвый Озирис жив через свет, который проходит через вергилия Раму. Но через какой свет жив вергилий Рама? Откуда свет приходит и куда уходит? Ведь не думаешь ты, что он начинается и кончается у тебя в голове? В лимбо нет души. Но в чем она есть? Бегающие по земле человечки — это просто лошадки осенней карусели, которая крутится потому, что сторож-таджик забыл отключить электромотор. Если лошадки выглядят веселыми и разноцветными, это не значит, что им весело и что у них есть цвета. Это даже не значит, что они вообще есть…

— Грустно как-то.

— Вампир помнит, что ум «Б» будет терзать его всю жизнь, — сказал Озирис.

— Так что же, выхода нет совсем?

— Есть, — ответил Озирис.

— Позитивный вампиризм?

— Это не выход. А всего лишь гигиена ума, делающая выход возможным. Сам выход в другом.

— В чем?

— Выход — это Тайный Черный Путь.

Я вспомнил, что слышал это выражение во время встречи с Дракулой. Все происходило в точности как он обещал.

— Что это такое?

— Путь абсолютной подлости.

— Как это понимать?

— Это очень простое учение, Рама. И невероятно глубокое. Именно из-за своей простоты оно сохраняется в тайне. Оно зашифровано особым образом.

— Каким?

— Leaking Hearts применили для его сокрытия Черный Занавес. Они спрятали его в уже существующих комбинациях слов. В фолклоре, цитатах и даже уголовном слэнге. В разных странах доктрина звучит немного по-разному. И ее при всем желании нельзя разгласить непосвященным.

— Почему?

— Все и так общеизвестно. Фрагменты человеческой культуры, в которых размещено учение, называются «pillars of abomination»[25]. Знание тайно передается от учителя к ученику, когда учитель разъясняет скрытый смысл какого-нибудь pillar of abomination. Сегодня я на несколько минут стану твоим учителем, Рама. На то время, пока мы лезем вверх. Я объясню тебе два первых pillars. Так захотел Дракула…

Я задрал голову. Каменная стена уходила вверх и исчезала в желтом тумане над моей головой. Невозможно было сказать, далеко ли до ее вершины — и есть ли она вообще.

— Почему мы называем Великого Вампира Великим Вампиром? — заговорил Озирис. — Потому что мы работаем на его фабрике всю жизнь, даже не зная этого. Вампиры отличаются от людей только тем, что они надзиратели — но и надзиратель, и заключенный сделаны из одного и того же теста. Это тесто, Рама, и есть Великий Вампир. Мы все трудимся на него. И не можем ни в чем его обвинить, потому что без него нас не было бы вообще.

— Но ведь люди работают на вампиров. Разве нет?

— Нет. Мы вовсе не хозяева людей, Рама. Мы просто слуги Великого Вампира, который проделывает с нами то же самое, что с людьми. Механизм происходящего ясен нам лишь потому,